– Где ты был, чёрт возьми? 
Лицо Джейми озарилось улыбкой, и он взял мои мокрые грязные руки в свои – большие, тёплые и сильные. 
– Совсем недавно – в повозке с капустой, – улыбка стала шире, пока он осматривал меня. – Хорошо выглядишь, Сассенах. Ты очень красивая. 
– А ты нет, – честно сказала я. 
Джейми был грязный, очень худой и явно не выспавшийся. Его выбритое лицо выглядело изможденным и мрачным. 
– Что случилось? 
Он уже открыл было рот, чтобы ответить, но потом, видимо, передумал. Джейми отпустил мои руки, характерно, по-шотландски, прочистил горло и посмотрел мне прямо в глаза. Улыбка исчезла. 
– Ты разделила постель с Джоном Греем, так? 
Я ошарашено моргнула, потом нахмурилась. 
– Ну, я бы так не сказала. 
Его брови изогнулись. 
– Он мне сказал, что да. 
– Прямо так и сказал? – удивилась я. 
– Ммпфм, – теперь Джейми нахмурился. – Он сказал, что плотски познал тебя. Зачем он стал бы врать? 
– О, – произнесла я. – Нет, все правильно. Плотское познание – хорошее определение случившемуся. 
– Но... 
– Что касается постели... Ну, во-первых, мы обошлись без неё. Всё началось на туалетном столике, а закончилось, насколько я помню, на полу. 
Глаза Джейми заметно расширились, и я поспешила исправить впечатление, которое у него начало складываться. 
– А во-вторых, эта фраза подразумевает, что мы решили заняться любовью друг с другом и для этого рука об руку отправились в спальню, но всё было совсем не так. Эм-м... может, нам лучше присесть? – я указала рукой на скамейку в деревенском стиле, наполовину утопавшую в молочно-белых сугробах лютиков. 
С тех пор как я узнала, что Джейми жив, о событиях той ночи я ни разу не вспоминала, но мне вдруг пришло в голову, что всё это может оказаться важным для Джейми, и что объяснить произошедшее будет довольно сложно. 
Он сухо кивнул и повернулся к скамейке. Я последовала за ним, с беспокойством отметив напряженность его плеч. 
– Ты повредил спину? – спросила я, нахмурившись при виде того, как осторожно он садится. 
– Что же произошло? – игнорируя мой вопрос, спросил он. Вежливо, но с явным раздражением. 
Я сделала глубокий вдох, и затем в полной растерянности выдохнула, раздувая щеки. 
Джейми зарычал. Я ошарашено взглянула на него – никогда прежде от него ничего подобного не слышала, по крайней мере, в свой адрес. Похоже, для него это было более чем важно. 
– Э-э... – осторожно произнесла я, присаживаясь рядом с ним. – А что конкретно сказал Джон? В смысле, после того, как сообщил тебе о плотском познании? 
– Он изъявил желание, чтобы я его убил. И если ты скажешь, что предпочтешь, чтобы я тебя убил, чем всё мне рассказать, предупреждаю, за последствия я не ручаюсь! 
Я внимательно посмотрела на него. Казалось, он держал себя в руках, но был очень напряжён. 
– Ну... По крайней мере, я помню, как всё началось... 
– Вот с этого и начни, – предложил Джейми с возросшим раздражением.
– Я сидела у себя в комнате, пила сливовый бренди и пыталась придумать оправдание для самоубийства, если хочешь знать, – сказала я. 
Сама начиная злиться, я уставилась на него, ожидая, что он что-нибудь скажет, но Джейми просто кивнул, мол, «продолжай». 
– Бренди кончился, и я пыталась решить, смогу ли, не свернув шеи, спуститься вниз и найти ещё выпивки или мне уже достаточно, чтобы без зазрения совести осушить бутылочку опиума. А потом пришёл Джон. 
Я сглотнула, почувствовав, как во рту всё пересохло, также, как и в ту ночь. 
– Он сказал, что был пьян, – заметил Джейми. 
– Изрядно. Почти также, как и я, хотя он еще держался на ногах. 
В памяти всплыло лицо Джона, белое как мел, а глаза такие красные и опухшие, словно их терли наждачной бумагой. И выражение этих глаз…
– Он выглядел, как человек, готовый броситься со скалы, – тихо проговорила я, уставившись на свои сцепленные руки, и вздохнула. 
– У него с собой был полный графин. Он поставил его передо мной на туалетный столик, посмотрел на меня и сказал: «Сегодня ночью я не стану оплакивать его в одиночку». 
При этих словах я вздрогнула. 
– И?.. 
– И он не стал, – огрызнулась я. – Я сказала ему сесть, и он сел и налил бренди, и мы выпили, и я абсолютно не помню, что конкретно мы говорили, но говорили мы о тебе. А потом он встал, и я встала. И... Я больше не могла выносить одиночества, и было нестерпимо видеть, что он один, и я почти набросилась на него, потому что в тот момент я так нуждалась в том, чтобы кто-нибудь ко мне прикоснулся. 
– Я так понимаю, он сделал тебе одолжение. 
Тон Джейми был настолько циничен, что щеки мои запылали, но не от смущения, а от гнева. 
– Он отымел тебя сзади? 
Я долго смотрела на него. Но Джейми действительно имел это в виду. 
– Какой же ты ублюдок, – проговорила я больше от удивления, чем от злости, и ужасная мысль посетила меня. – Ты сказал, что Джон захотел, чтобы ты убил его, – медленно произнесла я. – Ты... ты же этого не сделал, нет? 
Его глаза были неподвижно нацелены на меня, словно дуло винтовки. 
– А если и сделал, ты что-то имеешь против? – тихо спросил Джейми. 
– Да, черт возьми, имею! – сказала я настолько дерзко, насколько могла себе позволить в своих расстроенных чувствах. – Но ты же этого не сделал, я знаю, что не сделал. 
– Нет, – еще тише проговорил он. – Ты не можешь этого знать. 
Несмотря на уверенность, что он блефует, по спине у меня пробежал холодок. 
– Я имел на это полное право, – произнес он. 
– Нет, не имел, – сказала я, рассердившись. – У тебя не было никаких прав! Ты был, чёрт возьми, мёртв! 
Несмотря на злость, мой голос сорвался на слове «мёртв», и лицо Джейми тут же изменилось. 
– Что? – я отвернулась. – Ты думал, это не имеет значения? 
– Нет, – ответил Джейми и взял мою измазанную грязную руку в свою. – Но я не знал, что это значило так много. 
Его голос стал хриплым и, обернувшись, я увидела, что в его глазах стоят слезы. Издав полувздох-полувопль, я бросилась к нему и прижалась, судорожно всхлипывая. 
Джейми крепко обнял меня, согревая своим дыханьем мою макушку, и когда я, наконец, успокоилась, он немного отстранился и сжал мое лицо в ладонях. 
– Я полюбил тебя сразу, как увидел, Сассенах, – проговорил он очень тихо, не сводя с меня взгляда своих налитых кровью, усталых, но пронзительно голубых глаз. – И я буду любить тебя всегда. И даже если ты переспишь со всей английской армией, это не будет иметь значения. Хотя, нет, – поправился он, – Будет, но не помешает мне любить тебя. 
– Я знаю, что не помешает, – шмыгнула я носом. 
Джейми вытащил из рукава носовой платок и протянул мне. На белом обтрепанном батисте в одном из уголков был криво вышит синими нитками инициал «П». Я не могла себе представить, откуда у него этот платок, но сейчас было неподходящее время для расспросов. 
Мы сидели на небольшой скамейке, и его колено находилось в паре дюймов от моего, однако Джейми ко мне больше не прикасался. Моё сердце забилось чаще. Он сказал, что любит меня, но это нисколько не означает, что предстоящее объяснение будет приятным. 
– Мне показалось, что Джон сказал мне, потому что был уверен, что ты мне всё расскажешь, – осторожно начал Джейми. 
– Я бы и рассказала, – тут же ответила я, вытирая нос. – Но я, пожалуй, подождала бы, пока ты придешь домой, примешь ванну и поешь. Если я что и знаю о мужчинах, так это то, что нельзя вываливать им такие новости на пустой желудок. Когда ты в последний раз ел? 
– Сегодня утром. Колбаски. Не уходи от темы. 
Его голос был ровным, но в глубине слышалось клокотание: как в кастрюле с закипающим молоком. Еще на один градус горячее – и молоко убежит и зальёт всю плиту. 
– Я всё понимаю, но я хочу... мне необходимо... знать, как всё произошло.

- Он сказал, что вы двое не занимались любовью друг с другом, – наконец пробурчал он, опустив взгляд.

Никто не пошевелился на протяжении девяти ударов пульса (я считала) после величественного отбытия Перси Бошана. Наконец Джон сел на койку, громко выдохнув. Джейми поймал мой взгляд и, слегка кивнув, присел на табурет. Все молчали.