[ Мой профиль · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]

Модератор форума: ICE, white_soft  
Форум » Чужестранка » Книги Дианы Гэблдон » Цитаты "Чужестранки" (Цитаты из книг)
Цитаты "Чужестранки"
Лёля Дата: Четверг, 10.11.2016, 14:36 | Сообщение # 1
Королевна
Сообщений: 5440


Найдя наш фандом, думаю, Вы уже знаете, что значит слово «Outlander» и наверняка посмотрели первые два сезона сериала «Чужестранка». Однако, если Вы ещё не определились, хотите ли Вы начать своё знакомство с книгами Дианы Гэблдон и стать почётным фанатом этой саги, я попробую Вам помочь.

Как Вы уже поняли по названию темы, я поделюсь красивыми словами, смешными диалогами, умными мыслями, многие из которых коснулись моей души, и ещё всякими интересностями.

А начну я с парочки цитат из 6-ой книги «Дыхание снега и пепла» или её ещё называют «Толика снега и пепла». Почему с 6-ой, спросите? Ну тут всё просто. Дочитав до этой книги, поняла, что пора записывать 005

*подожди-те се-кундочку, я запи-сы-ваю* 006 001

Сага «Чужестранка» заслуживает того, чтобы Вы потратили своё время на её прочтение. Читать «Чужестранку» легко и вкусно до мурашек. И спасибо переводчикам, за их изумительно красивый и грамотный перевод. Было ли легко переводить не знаю, но читается на одном дыхании (хотя есть моменты, когда дыхание перестаёт быть ритмичным) dy dz Так что присоединяйтесь
001

фрагмент из 9 книги "Иди скажи пчелам, что я ухожу"
Фрагмент из 9 книги "Иди скажи пчелам, что я ухожу"
Фрагмент из 9 книги "Иди скажи пчелам, что я ухожу" Джейми и Брианна вернулись с охоты
Фрагмент из 9 книги "Иди скажи пчелам, что я ухожу"


Сообщение отредактировала Лёля - Пятница, 15.12.2017, 20:08
 
Talia Дата: Пятница, 02.02.2018, 18:38 | Сообщение # 701
Герцог
Сообщений: 2504
Думаю, были у нее некоторые способности, которые развились со временем, то есть она сама их развила в себе. В книге есть несколько эпизодов, когда она сама себя "осматривает". Например, этот (Гл. 31 СвЯ-2):



"Держись прямо и постарайся не толстеть" :)

 
Бонитоша Дата: Суббота, 03.02.2018, 00:42 | Сообщение # 702
Обломастер
Сообщений: 6767
Цитата Darcy ()
Клэр значит тоже была целительницей, только никогда этого не осознавала?

тут , может, еще идет отголосок на Раймонда. Что-то я еще читала такое про их связь. Что он чуть ли нее предок. Синий цвет не только как критерий целительства упомянут.

Цитата Eugenia ()
обсуждает с ним лечение доктора МакЮэна,

я либо пропустила о нем, либо еще не дошла. Но почему-то вспомнила о Раймонде... 001


У каждой женщины должно быть свое маленькое "ку-ку"
 
Talia Дата: Суббота, 03.02.2018, 08:16 | Сообщение # 703
Герцог
Сообщений: 2504
ну да, Раймон говорит:
Цитата
Вокруг каждого человека существует некое поле, окружающее его подобно облаку. И каждому человеку присущ свой цвет. Ваше облако голубого цвета, такого же, как покрывало Святой Девы Марии, и такого же, как у меня.


И потом где-то говорится еще, что аура одного цвета - у родственников


"Держись прямо и постарайся не толстеть" :)

 
Eugenia Дата: Суббота, 10.02.2018, 18:30 | Сообщение # 704
Граф
Сообщений: 771
Еще один маленький отрывочек из будущей девятой книги, довольно забавный, но, как говорится, из песни слова не выкинешь. Если вы строите дом, а канализацию в нашем понимании еще даже не изобрели, вы должны позаботиться об устройстве нужника. Причем, в отличие от наших деревенских уборных с дыркой в полу (незабываемые впечатления о поездках на "картошку", и не только в студенческие годы, но и позже), в Америке даже в те времена это нехитрое строение делали (не все, но многие) с сиденьями.

*   *   *   *

Роджер увидел, что Джейми тихо исчез в тени за наполовину законченным дымоходом, и решил, что тот отошел отлить. Но когда он не появился через несколько минут, Роджер оторвал себя от разговора, который был в настоящее время сосредоточен вокруг бесконечных возможностей будущего имени для малыша Оглторпа, и последовал за своим тестем в темноту.

Он нашело Джейми на краю большой прямоугольной ямы, целиком поглощенного созерцанием ее глубин.

- Новое отхожее место? - спросил он, кивнув в сторону ямы. Джейми поднял взгляд, улыбнулся, увидев его, и Роджер почувствовал прилив тепла - больше, чем по одной причине.

- Ага, сначала-то я думал сделать обычный нужник, знаешь, с одним сиденьем. - Джейми указал на яму, последний луч солнца коснулся его волос и кожи, озарив его золотым светом. - Но с еще четырьмя... а может быть, со временем и еще больше? То есть... я имею в виду... Раз ты говоришь, что вы собираетесь остаться.  - Он искоса взглянул на Роджера и снова улыбнулся.

- Потом есть же еще люди, которые приходят к Клер. Один из мальчиков Кромби прибежал на прошлой неделе, чтобы получить лекарство от дикого поноса, так он так долго стонал и кряхтел в нужнике у Бобби Хиггинса, что семье приходилось то и дело бегать в лес, да и Энни, скажу тебе, была не в большом восторге от того, в каком состоянии он оставил нужник.

Роджер кивнул.

- Так вы хотите сделать его больше или сделать два нужника?

- В этом-то всё и дело. - Казалось, Джейми был доволен, что Роджер сразу же ухватил суть дела. - Видишь ли, по большей части, для большой семьи делают нужник с двумя сиденьями. У МакХью нужник даже с треми отверстиями, причем это такая красота, ты бы только видел! Да, этот Шон МакХью умеет на редкость ловко обращаться с инструментами... еще бы, у него семеро ребятишек. Но тут такое дело... - Он слегка нахмурился и оглянулся назад, на костер, который был загорожен от них дымоходом. - Это всё женщины, понимаешь?

- Вы имеете в виду Клер и Брианну? - Роджер сразу понял, что Джейми имел в виду. - Да, у них свои понятия об... уединенности. Но если приделать  небольшую щеколду на двери изнутри?..

- Да нет, про это я уже думал. - Джейми повел рукой, как бы отмахнувшись. - Тут вот в чем загвоздка... в том, что они думают о... микробах - Он произнес это слово очень старательно и быстро взглянул на Роджера, как будто желая убедиться, что он произнес его правильно или как будто он вообще не был уверен в том, что это слово действительно существует.

- О! Я об этом не подумал! Мы имеете в виду больных людей, которые сюда приходят... они могут оставлять... - он тоже махнул рукой в сторону ямы.

- Ага! Ты бы только видел, что тут творилось, когда Клер требовала, чтобы нужник Хиггинсов вымыли щелочным мылом, обдали крутым кипятком, а потом еще залили скипидаром после того, как этот малец Кромби ушел. - При одном воспоминании его плечи поднялись до ушей. - Если она будет настаивать на том, чтобы проделывать такое каждый раз, когда больные будут пользоваться нашим нужником, нам самим придется бегать по большой нужде в лес!

Однако он рассмеялся, и Роджер тоже.

- Значит, и то, и то, - сказал Роджер. - Нужник на два отверстия для семьи и отдельный нужник для гостей... или скорее, для лечебницы, скажем, для удобства посетителей. Вы же не хотите показаться высокомерным, не позволяя людям пользоваться вашим собственным нужником.

- Нет, так точно не пойдет. - Джейми слегка покачался на каблуках, потом остановился, глядя вниз, всё еще с улыбкой на лице. Вокруг них клубились запахи сырой, свежевырытой земли и свежераспиленной древесины, смешиваясь с запахом дыма от костра, и Роджеру показалось, как будто дом вырастает, затвердевая, из этого дыма.

Но Джейми уже думал о другом, он повернул голову и взглянул на Роджера.

- Я скучал по тебе, Роджер Мак, - сказал он.


Сообщение отредактировала Eugenia - Суббота, 10.02.2018, 20:14
 
natashasvog Дата: Суббота, 10.02.2018, 18:55 | Сообщение # 705
Герцог
Сообщений: 2918
Цитата Eugenia ()
Еще один маленький отрывочек, довольно забавный

Подробности всегда украшают повествование, так интересно, когда описываются бытовые мелочи, особенно минувшей эпохи! 003


 
Eugenia Дата: Суббота, 10.02.2018, 19:46 | Сообщение # 706
Граф
Сообщений: 771
Цитата natashasvog ()
Подробности всегда украшают повествование, так интересно, когда описываются бытовые мелочи, особенно минувшей эпохи!

Наташа, как говорится, ППЛС! 008


Сообщение отредактировала Eugenia - Суббота, 10.02.2018, 19:46
 
Лёля Дата: Суббота, 10.02.2018, 19:54 | Сообщение # 707
Королевна
Сообщений: 5440
Цитата Eugenia ()
когда больные будут пользоваться нашим нужником, нам самим придется бегать по большой нужде в лес!

005 005 013
Цитата Eugenia ()
Нужник на два отверстия для семьи и отдельный нужник для гостей.

умное решение для такой проблемы
никогда не слышала слова "нужник" ap
Eugenia, спасибо за отрывочек, очень забавный. 010 Только есть одна просьба, пишите в конце с какой это книги (для общего представления временного пространства)


Надо мной, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа


 
Eugenia Дата: Суббота, 10.02.2018, 20:07 | Сообщение # 708
Граф
Сообщений: 771
Цитата Лёля ()
никогда не слышала слова "нужник"

Правда? Есть известное воспоминание Пушкина о Державине, который приезжал в Лицей на публичный экзамен, оно начинается с забавного эпизода:

«Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: «Где, братец, здесь нужник?» Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу.

Но это слово, конечно, уже относится к устаревшим. Я решила, что к нашему XVIII веку оно как раз и подойдет

Цитата Лёля ()
пишите в конце, из какой это книги

Прошу прощения! Имела в виду, но забыла. Это из будущей девятой книги, действие происходит вскоре после возвращения Брианны и Роджера во Фрейзерс-Ридж. Уже добавила.

Что-то непонятное у меня с редактированием: цитаты вдруг стали черными, а жирный шрифт и ссылка - гораздо более мелкими.


Сообщение отредактировала Eugenia - Суббота, 10.02.2018, 20:15
 
Talia Дата: Суббота, 10.02.2018, 20:10 | Сообщение # 709
Герцог
Сообщений: 2504
Действительно, забавный эпизод)

"Держись прямо и постарайся не толстеть" :)

 
Бонитоша Дата: Суббота, 10.02.2018, 21:10 | Сообщение # 710
Обломастер
Сообщений: 6767
Цитата Лёля ()
никогда не слышала слова "нужник

я знаю такое слово  002

Чтобы всех "обнужнить",  всю их Фрезер-компанию,  еще нужно часть земель брать в аренду   006


У каждой женщины должно быть свое маленькое "ку-ку"

Сообщение отредактировала Бонитоша - Суббота, 10.02.2018, 21:11
 
Лёля Дата: Суббота, 10.02.2018, 21:25 | Сообщение # 711
Королевна
Сообщений: 5440
Цитата Бонитоша ()
Чтобы всех "обнужнить",  всю их Фрезер-компанию,  еще нужно часть земель брать в аренду
 
005 005 точно точно, с указателями 006


Надо мной, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа


 
Бонитоша Дата: Суббота, 10.02.2018, 21:42 | Сообщение # 712
Обломастер
Сообщений: 6767
Цитата Лёля ()
точно точно, с указателями

Да да... 

"М" и "Жо"   005


У каждой женщины должно быть свое маленькое "ку-ку"
 
Talia Дата: Воскресенье, 11.02.2018, 08:49 | Сообщение # 713
Герцог
Сообщений: 2504
Цитата Лёля ()
никогда не слышала слова "нужник"

Лёль, ты серьезно?? А выражения "выйти по нужде", "справить нужду"?

Туалет типа сортир, отмеченный на плане буквами «Эм» и «Жо…» (с) 006


"Держись прямо и постарайся не толстеть" :)

 
mrsfitz Дата: Четверг, 15.02.2018, 01:11 | Сообщение # 714
Граф
Сообщений: 935
Цитата Бонитоша ()
Чтобы всех "обнужнить",  всю их Фрезер-компанию,  еще нужно часть земель брать в аренду
 Надеюсь, там с перегородками )) ну, не два толчка в одном помещении )))


__________
"I'm a prisoner, not interpreter"
 
lea Дата: Суббота, 17.02.2018, 13:19 | Сообщение # 715
Горец
Сообщений: 37
Eugenia, большое спасибо, что делитесь переводами из 9 книги
cn dc
Есть тут и любители спойлеров, не имеющие терпения ждать...
Можно потом и целиком перечитать, когда выйдет.
Дианины книги не на один раз.


Только мне казалось, что Роджер с Джейми давно на "ты".
Или после возвращения опять неловкость в отношениях?

Добавлено (17.02.2018, 13:19)
---------------------------------------------
К админам просьба, если не сложно и не противоречит правилам,
сделать ссылки на эти отрывки из 9 книги где-нибудь в общих темах про книги,
а то только случайно их можно найти...
не ожидаешь встретить новинки в цитатах давно опубликованного
001


lea
 
Talia Дата: Пятница, 02.03.2018, 19:56 | Сообщение # 716
Герцог
Сообщений: 2504
По книге часто Клэр часто характеризует Джейми, как очень практичного человека во многих вопросах... Но временами - он такой... поэт, я бы сказала ) С тонкой душевной организацией, как говорится)



003


"Держись прямо и постарайся не толстеть" :)

 
Стефани Дата: Суббота, 03.03.2018, 10:29 | Сообщение # 717
Король
Сообщений: 19994
Цитата lea ()
сделать ссылки на эти отрывки из 9 книги где-нибудь в общих темах про книги,
ссылки сделаны в этой теме в шапочке и сделала отдельно тему по 9 книги ТУТ
 
Eugenia Дата: Воскресенье, 04.03.2018, 16:02 | Сообщение # 718
Граф
Сообщений: 771
Цитата lea ()
Только мне казалось, что Роджер с Джейми давно на "ты".Или после возвращения опять неловкость в отношениях?


Как можно быть на "ты", говоря на языке, где все обращаются друг к другу на "вы"?

Но, конечно, когда речь идет о близких отношениях, особенно в семье, при
переводе "ты" неизбежно. Клер и Брианна, Брианна и маленький Джем -
конечно, тут будет "ты"! Хотя тоже зависит от времени действия или от,
так сказать, социальной среды. Ведь до революции в дворянских семьях...
да и в купеческих тоже в России было принято обращаться к родителям на
"вы". "Вы, маменька" - вполне обычное явление. И мы все это проходили в
средней школе, правда ведь?

Для меня эта грань между "ты" и "вы" всегда едва ли не самая большая
проблема при переводе с английского. Мне кажется, что Роджер не может
обращаться к Джейми и Клер на "ты". Так же, как я не могу себе
представить, что мой зять будет говорить "ты" мне и моему мужу. И это не
зависит от отношений, отношения у нас прекрасные; как когда-то сказала
наша внучка, уточнив, что я ее папе - действительно тёща: "Это потому,
что он от тебя тащится!"

И если речь идет об обращении к слугам и подчиненным, при переводе с английского тут тоже обязательно "вы"! Разумеется, за исключением таких случаев, когда передается речь определенных персонажей, например, какого-нибудь жестокого или грубого человека. Скажем, речь тюремщиков в тюрьме Ардсмюр или того же Стивена Боннета, с которым нам предстоит иметь дело в четвертом сезоне. Но невозможно себе представить лорда Джона Грея "тыкающим" заключенному. Только "вы" и "мистер Такой-то".

Кстати, меня безумно раздражает, когда я вижу в переводах интервью с актерами и другими членами съемочной группы "Чужестранки" это постоянное
"тыканье"! Ну, не может журналистка обращаться на "ты" к Сэму или Катрине, не такие у них отношения. Прошу прощения, но субординацию соблюдать необходимо, иначе получается очень панибратский тон. Нет, здесь действует четко определенная и довольно жесткая этика профессии.


Сообщение отредактировала Eugenia - Воскресенье, 04.03.2018, 16:08
 
aleana_alesya Дата: Вторник, 27.03.2018, 11:00 | Сообщение # 719
Принц
Сообщений: 4413
Отрывок из "Написано кровью моего сердца". Перевод Екатерины Пискаревой, группа Чужестранка ВК
Написано кровью моего сердца. Глава 24. Желанная прохлада среди жары, утешение среди горя.

Цикады низко зудели в соседних деревьях, комары и москиты уже собирались в беспокойные тучи над головой. К счастью, неприятно было только одно – когда они залетали в нос или зависали слишком близко от моего лица. Очевидно, моя кровь ХХ века не привлекала насекомых восемнадцатого столетия, и я была практически не покусана – великая благодать для садовника. Убаюканная отсутствием мыслей, я почти потеряла ощущение времени и пространства, и, когда пара больших изношенных ботинок оказалась у меня перед глазами, в первый момент я просто моргнула, как если бы увидела лягушку. А потом посмотрела вверх. 
                                                                       `*** 
- О, - туповато сказала я и добавила: «Это ты!», вскочив на ноги и бросив нож. 
Волна радостного облегчения захлестнула меня. 
– Где, черт возьми, ты был? 
На лице Джейми зажглась улыбка, он взял мои грязные и мокрые руки в свои - большие, теплые и крепкие. 
- Совсем недавно – в телеге с капустой,, – сказал он, и улыбка стала шире. 
Он оглядел меня. 
– Хорошо выглядишь, Сассенах. 
- А ты нет,. – честно сказала я. 
Он был грязный, очень худой, было ясно, что он не выспался. Выбритое лицо было изможденным и мрачным. 
– Что случилось? 
Он уже открыл рот, чтобы ответить, но, видимо, передумал. Он выпустил мои руки, издал низкий шотландский звук и посмотрел мне прямо в глаза. Улыбка исчезла. 
- Ты спала с Джоном Греем, так? 
Я, испуганно заморгав, нахмурилась. 
 - Ну, я бы так не сказала. 
Его брови приподнялись. 
- Он мне так сказал. 
- Прямо так и сказал? – удивилась я. 
- Ммфм. – теперь нахмурился он. – Он сказал, что у вас было половое сношение. Зачем ему было врать? 
- А, нет, он прав. «Половое сношение» - хорошее определение случившемуся. 
- Но… 
-– Спать, пойти в постель… Однако, во-первых… Буквально постели не было. Начали мы на туалетном столике, а закончили, насколько я помню, на полу. – Глаза Джейми заметно расширились, и я поспешила исправить впечатление, которое у него начало складываться. – Во-вторых, это означает, что якобы мы решили заняться любовью и пошкандыбали рука об руку в спальню. Но происходило совсем не то. Ммм… может, мы сядем? – я указала на грубую скамью, наполовину утопавшую в пенных сугробах лютиков. 
С той минуты, как я узнала, что Джейми жив, я не вспоминала о событиях той ночи, но мне вдруг пришло в голову, что все это может оказаться важным для Джейми, и что объяснить случившееся будет весьма затруднительно. Он сухо кивнул и повернул к скамейке. Я последовала за ним, с беспокойством глядя на его плечи. 
- Спина болит? – забеспокоилась я, видя, как осторожно он садится. 
- Что произошло? – спросил он, не обращая внимания на вопрос. 
Вежливо, но с отчетливым раздражением. Я глубоко вздохнула, потом беспомощно выдохнула, раздув щеки. Он зарычал. Я уставилась на него изумленная: никогда прежде я не слышала ничего подобного. По крайней мере, в свой адрес. Похоже, для него это было более чем важно. 
- Ну… - начала я осторожно, присаживаясь рядом. – А что Джон сказал, дословно? После того как сообщил о половом сношении. 
- Он захотел, чтобы я убил его. И если ты скажешь, что предпочитаешь, чтобы я тебя убил, чем расскажешь, как все было, я за себя не ручаюсь. 
Я внимательно посмотрела на него. Казалось, он держал себя в руках, но был очень напряжен. 
- Ну… Я не знаю, с чего начать… 
- С начала, – предложил он. 
Раздражение в его голосе усилилось. 
- Я сидела в комнате, пила сливовое бренди и пыталась оправдать самоубийство, если тебе это интересно, – сказала я, сама на грани. 
Я посмотрела на него, ожидая, что он что-нибудь скажет, но он только кивнул, в смысле «Продолжай». 
- Бренди кончилось, и я попыталась решить: то ли спуститься вниз, пытаясь не сломать шею, в поисках новой бутылки, то ли я уже достаточно набралась, чтобы выпить бутылку настойки опия, не испытывая чувства вины. А потом пришел Джон. 
Внезапно я почувствовала, что во рту все пересохло, так же как и в ту ночь. 
- Он сказал, что был пьян тогда, – заметил Джейми. 
- Сильно. Почти так же, как и я, хотя он еще держался на ногах. 
В памяти всплыло лицо Джона, белое как мел, и глаза, красные и опухшие, будто их терли наждаком. И выражение этих глаз. 
– Он выглядел так, будто собирался покончить с собой, - спокойно продолжала я, уставившись на сцепленные руки. 
Я перевела дыхание. 
- У него была полная бутылка. Он поставил ее на туалетный столик, взглянул на меня и сказал: «Я не стану один оплакивать его этой ночью». 
При воспоминании об этом я вздрогнула. 
- И…? 
- И он не стал. – сказала я резковато. – Я велела ему сесть, и он сел, налил мне бренди, мы выпили… Я абсолютно не помню, что именно мы говорили, но говорили мы о тебе. А потом он встал, и я встала, и… Я больше не могла выносить своего одиночества и не могла выносить его одиночества, и я так или иначе накинулась на него, потому что мне просто необходимо было в тот момент, чтобы кто-то прикоснулся ко мне. 
- И он обслужил тебя, я так понимаю. 
Его тон был так циничен, что краска бросилась мне в лицо, но не от смущения, а от злости 
- Он отымел тебя? 
Я смотрела на него долгую минуту. Да, да, он это и имел в виду. 
- Какая же ты скотина! 
Я не злилась, а скорее была удивлена. 
Ужасная мысль пришла мне в голову. 
– Ты сказал, что Джон желал быть убитым тобой. Ты… не сделал этого, правда? 
Его взгляд целил в меня, недвижный, как дуло винтовки. -- А если и так, ты бы расстроилась? – спросил он тихо. 
- Да, черт тебя побрал, я бы расстроилась, – собралась я с духом. – Но ты не убил его, я знаю: ты бы не сделал этого. 
- Нет, - ответил он еще тише. – Ты не можешь этого знать. 
Несмотря на мою уверенность, что он блефует, по спине пробежал холодок. 
- Я имел на это право. 
- Нет, - раздражение перебило холод. – У тебя не было никакого такого права. Ты был чертовски мертв. 
Несмотря на раздражение, на слове «мертв» мой голос чуть сорвался, и в его глазах что-то мелькнуло. 
- Что? – отвернулась я. – Ты думаешь, это неважно? 
– Не думаю, – сказал он и взял мою залепленную грязью руку. – Но я даже не знал, что это важно до такой степени. 
Его голос сел, и, обернувшись, я увидела в его глазах слезы. Издав какой-то бессвязный звук, я бросилась к нему и разрыдалась, вцепившись в него. 
Он крепко сжал меня, его дыхание согревало мою макушку, а когда я, наконец, успокоилась, он чуть отстранился и взял мое лицо руками.- Я полюбил тебя сразу, как увидел, Сассенах, – очень спокойно сказал он, пристально глядя на меня воспаленными и усталыми, но по-прежнему пронзительно синими глазами. – И я буду любить тебя всегда. 
И даже если ты переспишь с целой английской армией, это не будет иметь значения. Хотя нет, - поправился он, - Будет. Но не помешает мне любить тебя. 
- Я не думала, что так получится, - я шмыгнула носом. 
Джейми достал из рукава платок, протянул его мне. Это был белый батистовый платок, с небрежно вышитой голубой «П» в одном из углов. Я не могла представить себе, откуда он у него, а расспрашивать сейчас не было желания. 
Скамейка была не слишком большой, и его колено было в дюйме или двух от моего. Он больше не дотрагивался до меня, мое сердце забилось чаще. Он сказал, что любит меня, но это еще не означало, что дальнейшее будет приятным. 
- Мне показалось, что он сказал мне, потому что был уверен, что ты все расскажешь, – сказал он осторожно. 
- Я бы и рассказала, - Я высморкалась. – Хотя наверняка дождалась бы, пока ты придешь домой, умоешься и поешь. Если я что-то понимаю в мужчинах, то они редко выясняют отношения на сытый желудок. Когда ты последний раз ел? 
- Нынче утром, сосиски. Не увиливай. 
Голос был ровным, но в глубине чувствовалось клокотание, как в закипающей кастрюльке с молоком. Еще один градус нагрева, – и молоко вспенится и зальет плиту. 
– Я догадываюсь, но я хочу, мне необходимо, знать, как все случилось. 
- Ты «догадываешься»? – повторила я, не веря своим ушам. 
Я надеялась, что он все понял, но звучало это немного странно. Руки у меня уже не были холодными, они вспотели, и я обхватила ими колени, не обращая внимания на грязьна юбке. 
- Мне не нравится, - сказал он сквозь зубы. – Но я понимаю. 
- Правда? 
- Правда. – Он пристально разглядывал меня. – Вы оба думали, что я умер. И я знаю, какая ты бываешь, когда напьешься, Сассенах. 
Я влепила ему пощечину так быстро и так сильно, что он не успел уклониться и откинулся от удара назад. 
- Ты!.. Ты!.. – повторяла я не в силах подобрать подходящее выражение для моей ярости. – Как ты смеешь, сукин сын! 
Он осторожно дотронулся до щеки. Угол рта скривился. 
- Я, уф… я хотел совсем не то сказать, Сассенах. А потом, разве не я пострадавший в данном случае? 
- Нет, будь ты проклят! – огрызнулась я. – Тебя не было, а потом ты утонул, и оставил меня одну среди шпионов и солдат, с детьми – ты и Фергюс, - вы оба негодяи! Оставили меня и Марсали!.. 
Эмоции настолько переполняли меня, что я не могла продолжать. Но будь я проклята, если расплачусь, расплачусь еще раз перед ним. Он осторожно придвинулся и снова взял меня за руку. Я ему позволила привлечь меня ближе, достаточно близко, чтобы увидеть пыльную щетину, ощущать запах дорожной пыли и просохшего пота от одежды, чувствовать лучащийся жар его тела.. Я пыталась что-то сказать, но из-за дрожи могла издавать только какие-то всхлипывания. Не обращая внимания, он расправил мою ладонь и нежно гладил ее большим, заскорузлым пальцем. 
- Я не хотел сказать, что ты пьяница, Сассенах, - примирительно сказал он. – Я только имел в виду, что тобой руководит твое тело. 
- То есть ты хочешь сказать… Что я падшая женщина?! Шлюха?! Потаскуха?! Считаешь, мне это больше понравится, чем «пьяница»? Джейми издал звук, похожий на смешок. Я попыталась вырвать руку, но он не дал. 
- Я хотел сказать то, что сказал, Я сказал, что думаю, Сассенах., - Его рука продолжала удерживать мою, другую он положил мне на предплечье, не давая встать. – Тобою руководит твое тело. Именно это делает тебя хирургом. 
- Я…- обида мгновенно испарилась. 
Я была вынуждена признать, что в чем-то он прав. 
- Не совсем. – В его голосе опять послышалось напряжение, но я не хотела встречаться с ним глазами. – Послушай. 
Я упрямо молчала, но он продолжал, и я знала, что в нашем состязании упрямств он победит меня, даже если я буду тренироваться в течение ста лет 
- Я слушаю. 
Он перевел дыхание, чуть расслабился, но хватки не ослабил. 
- Я ложился с тобой в постель тысячу раз, по крайней мере. Сассенах, – спокойно сказал он. – Ты думаешь, я не видел? 
- Две или три тысячи раз, - для большей точности поправила я, глядя на брошенный нож. – Видел. 
- Да. Я знаю, какова ты в постели. И я представляю, - добавил он, слегка поджав губы, - как это было. 
- Нет, ни черта ты не можешь представить, - сказала я тепло. 
Другой шотландский звук означал колебание. 
- Я могу, - сказал он с осторожностью. – Когда я потерял тебя тогда, после Каллодена, ты не умерла, но от этого было еще хуже, если хочешь знать … да? 
Теперь звук издала я, но кратким жестом попросила его продолжать.- Я рассказывал тебе о Мэри МакНаб? Как она пришла ко мне в пещеру? 
- Через несколько лет после произошедшего, - ответила я весьма холодно. – Но ты в конце концов собрался с духом. 
 Я бросила на него взгляд. 
- Я не виню тебя за это – и я не расспрашивала о пикантных подробностях. 
- Да. Не расспрашивала, - признал он. 
Он потер переносицу костяшкой пальца. 
– Возможно, ты не ревнива. Я – ревнив. Я бы рассказал тебе, как оно все было, если бы ты спросила. 
Я посмотрела на него, в сомнении покусывая губу. Хочу ли я знать обо всем? Если нет, а я совершенно не была уверена, хочу я этого или нет, не будет ли это доказательство, что я не люблю его. Но в своей любви я была твердо уверена. Глубоко вздохнув, я приняла условия сделки. 
- Расскажи мне. Как все было. 
- Это было… нежно, – помедлив, тихо сказал он. – Печально. 
- Печально, - повторила я. – Как? 
Он не ответил, пристально глядя на цветы и большого черного шмеля, перелетающего с цветка на цветок. 
- Каждый из нас оплакивал свою потерю, - медленно сказал он, нахмурившись. – Она сказала, что ей хотелось бы воскресить тебя, дать мне… чтобы я представил, что она – это ты, мне кажется. 
- Ну и как, получилось? 
- Нет. 
Он поднял глаза, и его взгляд пронзил меня, как шпага чучело. 
– Такой, как ты, больше нет. 
Это прозвучало не как комплимент, а скорее как констатация факта, возможно даже с оттенком обиды. 
Я быстро пожала плечами. Другого ответа я не могла дать - И? 
Он вздохнул и снова уставился на свои узловатые руки. Он сжал пальцы своей суженной правой руки своей левой , как будто напоминая себе о недостающем пальце. 
- Это было тихо, – сказал он большому пальцу. – Мы не разговаривали, как только… начали. 
Он закрыл глаза, и мне стало интересно, что он сейчас видит. Все, что я сейчас чувствовала, – любопытство, и еще, наверное, жалость. Я видела ту пещеру, холодную гранитную могилу, и помнила, какое отчаянное положение тогда было в Хайленде. 
Просто обещание человеческого тепла… «Мы оба оплакивали свои потери», - сказал он. 
- Всего один раз. И продолжалось недолго. Я… Это было очень давно, - сказал он, и на его скулах выступил румянец. – Но… Мне это было очень нужно. Она держала меня после, и… Это мне было даже нужнее. Я уснул в ее объятьях, она ушла, когда я проснулся. Но ее тепло осталось со мной. Надолго, – сказал он мягко. 
Неожиданно я почувствовала укол ревности и попыталась от него избавиться, сцепив руки. Он понял это и повернулся ко мне. Он снова чувствовал тот огонь, и ему было с чем сравнить. 
- А как было у вас? – он в упор посмотрел на меня 
- Нежности не было, - сказала я с раздражением. – И не было печали. Должно было быть. Когда он вошел ко мне в комнату и сказал, что не будет оплакивать тебя в одиночку, мы разговаривали, потом я встала и пошла к нему, ожидая… Хотя чего я могла ожидать!Не думаю, что я вообще что-то соображала… 
- Ничего? – его раздражение соперничало с моим. – В стельку пьяная, так что ли? 
- Да, будь ты проклят, я и он. 
Я знала, о чем он думает, он не делал ни малейшей попытки утаить,, и я неожиданно вспомнила о таверне в Кросс-Крике, как мое лицо было в его руках, о поцелуе и теплой сладости вина, переходящей с его губ на мои. Я вскочила со скамейки и хлопнула по ней рукой. 
- Да, была! – разъяренно повторила я. – Я напивалась каждый божий день с тех пор, как узнала, что ты утонул. 
Он глубоко-глубоко вздохнул, и я увидела, что он уставился на свои руки, сжавшие колени. Он отпустил их очень медленно. - Что же он дал тебе? 
- Удар, – сказала я. – По крайней мере, с этого начать.. 
Рука непроизвольно сжалась в кулак. Я помнила тот первый удар, слепой, яростный, переполненный моим горем и нанесенный по беззащитной плоти; ответ, на секунду забравший всю теплоту, и вернувший ее с грохотом опрокинутого туалетного столика, который погиб под весом человеческого тела, его руки, крепко обхватившие мои запястья, и меня, воющую от ярости. Я не помнила того, что было дальше, или, вернее, я помнила какие-то отдельные вещи, но абсолютно не представляла, как они произошли. 
Есть такое выражение «Это было как в тумане». Обычно оно означает невозможность кому-либо постороннему понять произошедшее, бесполезность объяснений. 
- Мэри МакНаб, - повторила я. – Она дала тебе… нежность, сказал ты. Должно быть слово, определяющее то, что дал мне Джон. Но я еще не придумала его. 
Мне нужно было слово, которое бы могло это объяснить, передать в краткой форме. 
- Насилие. Частично. 
Джейми замер и взглянул на меня. Я знала, о чем он думает, и покачала головой. 
– Нет. Я оцепенела – намеренно оцепенела, потому, что не могла чувствовать. Он мог, у него хватало мужества. И он заставил меня снова чувствовать. Поэтому я ударила его. 
Я оцепенела, и Джон сорвал пелену отрицания, мишуру мелких повседневных забот, которые поддерживали и заставляли меня как-то жить. Его физическое присутствие сорвало повязки горя и показало, что было под ними: мою душу окровавленную и безутешную. 
Я почувствовала, как влажный и горячий воздух наполняет горло, кожа зудела. Наконец, я нашла слово. 
- Триаж (сортировка, мед.), – уверенно сказала я. – Под оцепенением я была…обнаженной. Кровоточащей. С содранной кожей. Когда сортируешь раненых, прежде всего останавливаешь кровотечение. Ты должен его остановить, иначе пациент умрет. Он остановил его. 
Он остановил его, наложив свое собственное горе, свою ярость на мою рану, истекающую кровью. Две раны, прижатые друг к другу, продолжают кровоточить, но кровь не проливается и не засыхает, а вместо этого перетекает в другое тело, а его кровь – в мое: горячее, ослабленное, не желанное – но живое. 
Джейми что-то тихо сказал по-гэльски. Я почти не расслышала. Он сидел, наклонив голову, локти на коленях, головой, опершись на руки и глубоко вздохнул. 
Я присела рядом и тоже вздохнула. Цикады стали громче, их непрерывное гудение, заглушавшее шепот листьев и шум воды, отдавалось во мне. 
– Будь он проклят, – наконец пробормотал Джейми и выпрямился. 
Он выглядел потрясенным, рассерженным, но не на меня. 
- С Джоном, ммм, все в порядке? – обеспокоенно спросила я. 
К моему удивлению и незначительному облегчению, губы Джейми дрогнули. 
- Да, в порядке, я уверен, – сказал он тоном, допускающим некоторое сомнение. 
Я встревожилась. 
- Что ты, черт возьми, с ним сделал? – спросила я, выпрямившись. 
Его губы на минуту сжались. 
- Я ударил его. – ответил Джейми. – Дважды, – добавил он, отведя взгляд. 
- Дважды? – переспросила я, растерявшись. – И он дрался с тобой? 
- Нет. 
- Вот как, – качнулась я, оглядывая его. 
Теперь, когда я достаточно успокоилась, чтобы что-нибудь заметить, мне показалось, что его вид выражает… беспокойство? Вину? 
- Почему ты ударил его? – спросила я, пытаясь придать голосу тон легкого любопытства, но не обвинения. 
Очевидно, я не слишком преуспела, так как он набросился на меня, словно медведь, ужаленный пчелой в поясницу. 
- «Почему»? Ты еще спрашиваешь? 
- Ну вообще-то, да, – сказала я, отбрасывая мягкий тон. – Что он такого сделал, что ты ударил его? Да еще и дважды. 
Джейми, не задумываясь, мог избить кого-то, но обычно должна была быть причина. 
Он издал недовольный шотландский звук, но когда-то, давным-давно, он пообещал быть со мной честным и не собирался этого обещания нарушать. Он расправил плечи и взглянул прямо на меня. 
- Первый раз был между ним и мной. Когда-то давно я задолжал ему. 
- И ты врезал ему, потому что представился удобный случай? – поинтересовалась я, избегая напрямую спрашивать, что означало это «между ним и мной». 
- У меня не было выбора, – раздраженно ответил он. – Он кое-что сказал мне, и я ударил его. 
Я ничего не сказала, только громко выдохнула через нос, так, чтобы он услышал. Наступило долгое молчание, наполненное ожиданием и нарушаемое только плеском реки. 
- Он сказал, что вы двое не занимались любовью друг с другом, – наконец пробурчал он, опустив взгляд. 
- Да, именно, - удивилась я. – И я тебе это говорила. Мы оба … Ох! 
И тут он свирепо взглянул на меня 
- «Ох»! – передразнил он. – Вы оба трахали меня – вот что он сказал. 
- А, понятно, - бормотала я – Так. Ммм… Ну да… 
Я потерла переносицу. 
– Понятно, - повторила я: все стало ясным. 
Между Джейми и Джоном существовала большая, долгая дружба, и я знала, что одной из опор этой дружбы было строгое игнорирование малейшего намека на сексуальное влечение Джона к Джейми. И если Джон настолько потерял самообладание, что выбил эту опору … 
- А второй раз? – я решила не заострять внимания на первом. 
- Ну, а это уже за тебя, –немного расслабились его голос и лицо. 
- Я польщена, - сказала я как можно холоднее. – Но, право, не стоило. 
- Да, теперь я знаю, - признал он, краснея. – Но я уже вышел из себя и не смог сдержаться. Ifrinn [дьявол], – пробормотал он, потом нагнулся, подобрал брошенный нож и c силой воткнул его в скамейку рядом. 
Закрыв глаза и сжав губы, он сидел и барабанил пальцами правой руки по ноге. Он не делал так с того момента, как я ампутировала остатки отмороженного безымянного пальца. Пораженная я наблюдала за ним. Впервые до меня начала доходить истинная сложность ситуации. 
- О Джоне Грее. О Хелуотере. 
Он глубоко вздохнул и открыл глаза, но на меня не посмотрел. 
– Тогда я справился. Хотя и был оцепеневшим, как ты сказала. Наверное, я тоже мог бы пить, если бы мог себе это позволить. 
Его рот скривился, он сжал правую руку в кулак и с изумлением уставился на нее: он не мог сделать так в течение тридцати лет. Он раскрыл ее и положил на колено. 
- Я справился, - повторил он. – Но потом была Джинива. Я ведь рассказывал, как было дело? 
- Да. 
Он вздохнул. 
- А потом появился Вильям. Когда Джинива умерла, в этом была моя вина, это было как нож в сердце. А потом Вильям… - Его голос стал мягче. – Ребёнок располосовал меня, Сассенах.. Он вывернул меня наизнанку. 
Я взяла его за руку, и он сжал мои пальцы. 
– И этот проклятый английский содомит перевязал меня, - едва слышала я его за шумом реки. – Своей дружбой. 
Он вдохнул и с шумом выдохнул. 
– Нет, я не убил его. Не знаю, рад я этому или нет, но не убил. 
Я глубоко и освобожденно вздохнула и прижалась к нему. 
- Я знала это. Я рада.
 
aleana_alesya Дата: Вторник, 27.03.2018, 11:02 | Сообщение # 720
Принц
Сообщений: 4413
Продолжение 
Написано кровью моего сердца, глава 24
Отрывок перевела и рассказала  Наталья Ромодина
Марево сгустилось в стальные серые тучи, которые целенаправленно шли над рекой и бормотали громом. 
Я глубоко, всеми лёгкими, вдохнула запахи озона и его кожи. Я обнаружила основной самцовый аромат, очень аппетитный сам по себе, но в дополнение Джейми, казалось, приобрёл довольно необычный – пусть даже приятный – букет: лёгкий запах колбасы, сильный, горький запах капусты, и... да, горчицы, в которую добавлены какие-то странные специи. Я опять хмыкнула, подавляя желание лизнуть его. 
– Ты пахнешь, как… 
– Я пахну, как огромное блюдо choucroute garnie (солянки с колбасой, традиционное французское блюдо – прим. перев.), – прервал он, слегка гримасничая. – Погоди секунду. Я помоюсь. 
Он сделал вид, что встаёт, чтобы пойти к реке, но я, потянувшись, схватила его за руку. Он посмотрел на меня мгновение, глубоко вздохнул и, в свою очередь медленно протянув руку, притянул меня к себе. Я не сопротивлялась. 
Действительно, мои руки рефлекторно обняли его, и мы вздохнули в унисон, обнявшись с огромным облегчением. Я вполне согласилась бы вечно сидеть там, вдыхая мускусный, пыльный, смешанно-капустный запах и слушать глухие удары его сердца под моим ухом. 
Всё, что мы сказали, – всё, что произошло, – реяло в воздухе вокруг нас, как облако несчастий из ящика Пандоры, но в этот момент там были только мы, друг с другом. Через миг его рука поднялась, заправляя мои рассыпанные влажные кудри за ухо. Он откашлялся и сдвинулся, выпрямляясь, и я нехотя отпустила его, оставив руку на его бедре. 
– Я желаю кое-что сказать, – произнёс он тоном формального заявления при дворе. 
Моё сердце притихло, пока он обнимал меня; сейчас оно снова затрепыхалось от волнения. 
– Что? 
Мой голос зазвучал так испуганно, что он засмеялся. Будто выдохнул, но засмеялся, и я вновь смогла дышать. Он крепко взял мою руку и держал её, глядя мне в глаза. 
– Я не скажу, что я не против этого, потому что я против. И не скажу, что это меня не озаботит позже, потому что, скорее всего, озаботит. Но я говорю, что нет ничего ни на этом свете, ни на том, что может отнять тебя у меня или меня у тебя. 
Он поднял бровь. 
– Ты не согласна? 
– О, согласна, – с жаром ответила я. 
Он вздохнул снова, и плечи его опустились на долю дюйма. 
– Ну, хорошо, потому что тебе не было бы никакой пользы, если бы ты не была согласна. Только один вопрос, – добавил он. – Ты моя жена? 
– Конечно, да! – в полнейшем изумлении ответила я. – Как же иначе?! 
Тогда его лицо изменилось. Он испустил огромный вздох и принял меня в объятия. Я крепко обняла его, и вместе мы глубоко выдохнули, одновременно опускаясь; он наклонил голову над моей, целуя мои волосы; я разинутым ртом касалась его плеча в распахнутом вороте рубашки; мы медленно сгибали ноги, поддерживая друг друга, и в результате оказались на коленях в свежевскопанной земле, сцепившись вместе, укоренившись, как дерево без листьев и с несколькими корнями, но обладавшее одним крепким стволом. 
Начали падать первые капли дождя. 

* * * 
Теперь его лицо было открыто, и несчастье покинуло ясно-синие глаза – по крайней мере сейчас. 
– Где здесь постель? Я должен обнажиться с тобой. 
Я целиком симпатизировала этому предложению, но вопрос меня застал врасплох. Конечно, мы не могли ехать в дом к Джону, – по крайней мере, не для того, чтобы там переспать. Даже если сам Джон не в том положении, чтобы протестовать, – мысль о том, что скажет миссис Фигг, если я ввалюсь в дом с огромным шотландцем и немедленно поднимусь с ним по лестнице в мою спальню… И потом там была Дженни… 
С другой стороны, как ни была я нетерпелива, я действительно не хотела раздеваться с ним среди лютиков, где нас могли прервать в любой момент Бертрамы, шмели или дождь. 
– А кабачок? – предложила я. – Есть здесь какой-нибудь, где люди тебя не знают? Уважаемые, я имею в виду. 
Я свела брови, пытаясь думать. Не «Герб короля», определённо не то. Другой… Мне были знакомы только два-три трактира, где Марсали покупала эль или хлеб, – и люди почти наверняка знали меня там – как Леди Джон Грей. 
Не только самому Джейми лучше было оставаться незамеченным, но и его мнимая смерть и мой брак с Джоном были предметом огромного общественного интереса – по причине своей трагичности. Поэтому, стань широко известна новость, что предположительно погибший полковник Фрейзер вдруг возродился из мёртвых, чтобы потребовать назад свою жену, – тема превратилась бы в предмет обсуждения, затмевающий отход британской армии из города. 
Ярко вспыхнула в памяти наша брачная ночь, засвидетельствованная теснившейся возле комнаты пьяной толпой хриплых горцев, – и я представила, как бы я повторила этот опыт под заинтересованные комментарии хозяев кабачка. 
Я взглянула на реку, интересуясь, нет ли, на худой конец, подходящего убежища под кустом, но день катился к вечеру, было пасмурно, мошки и комары висели под деревьями хищными облачками. Джейми вдруг нагнулся и сгрёб меня в свои объятия. 
– Я найду место. 

* * * 
Раздался деревянный стук, когда он пинком распахнул дверь нового горшечного сарая, – и вдруг мы оказались в пронизанной светом темноте, пахнущей нагретыми солнцем досками, землёй, водой, влажной глиной и растениями. 
– Что, здесь? 
Было совершенно ясно, что он ищет уединения не с целью дальнейшего допроса, обсуждения или упрёка. Так что мой вопрос был в значительной степени риторическим. Он поставил меня на ноги, развернул и начал развязывать мои тесёмки. 
Я чувствовала его дыхание на голой коже шеи, и маленькие волоски в том месте поднялись дыбом. 
– Ты… – начала я, только чтобы быть прерванной кратким «Цыц!» 
Я замолчала и услышала то, что слышал он: Бертрамы разговаривали друг с другом. Они были на некотором расстоянии – на заднем крыльце дома, наверное, закрытые от дорожки к реке густой живой изгородью из английского тиса. 
– Я не думаю, что они услышат нас, – однако сказала я, понизив голос. 
– Я стерплю разговоры, – прошипел он и, наклоняясь вперёд, сзади нежно закусил кожу моей обнажённой шеи. – Цыц! – повторил он, но мягко. 
Я на самом деле ничего не говорила, а звуки, которые издавала, были такими высокими, что вряд ли привлекли бы чьё-то внимание, кроме случайной летучей мыши. 
Я сильно выдохнула через нос и услышала в его горле сдавленный смех. 
Когда корсет был расшнурован, прохладный воздух хлынул через влажный муслин сорочки. Он сделал паузу, одной рукой развязывая ленты моей юбки, а другой аккуратно подняв одну грудь, тяжёлую и освобождённую, и большим пальцем потирая сосок, твёрдый и круглый, как вишнёвая косточка. 
Я издала другой звук, теперь чересчур низкий. Я смутно думала: как же повезло, что он левша, потому что как раз левой он проворно занимался моими завязками. Юбки упали вокруг моих ног шуршащей кучей, и меня посетило внезапное видение, – только его рука оставила мою грудь, а сорочка просвистела над моими ушами, – будто молодой мистер Бертрам внезапно осознал острую необходимость посадить в горшки партию рассады розмарина... Шок, возможно, и не убил бы его, но… 
– «Может также быть повешен за овцу, как за ягнёнка», – сказал Джейми, очевидно, угадав мои мысли, оттого что я повернулась и прикрыла наиболее интимные места в манере боттичеллиевой Венеры. – И я буду иметь тебя голышом. 
Он улыбнулся мне, стянув с себя рубашку с прожилками грязи, – куртку он стащил, когда посадил меня, – и сдёрнул бриджи, не заморачиваясь тесёмками. Он был достаточно худ для этого: бриджи висели на бёдрах, едва держась, и я увидела тень ребра под кожей, когда он наклонился, чтобы сбросить чулки. Он выпрямился, и я положила руку на его грудную клетку. Она была влажной и тёплой, и рыжие волоски приподнялись над гусиной кожей от моегоприкосновения. Я чувствовала его горячий, нетерпеливый запах, даже поверх сельскохозяйственной удушливости сарая и устойчивого запаха капусты. 
– Не так быстро, – прошептала я. 
Он обратил ко мне вопросительное шотландское мычание, потянулся ко мне, а я вонзила пальцы в его грудную мышцу. 
– Вначале я хочу поцелуй. 
Он прижался губами к моему уху, а двумя руками крепко обхватил мой зад. 
– Разве ты в том положении, чтобы предъявлять требования? – прошептал он, усиливая свою хватку. 
Я уловила в этом слабый укол. 
– Да, нафиг, в том! – заявила я и сама схватила его где-то пониже. 
Он бы не привлёк никаких летучих мышей, подумала я. 
Мы стояли глаза в глаза, сжав друг друга в объятиях и дыша, достаточно близко, чтобы увидеть мельчайшие нюансы выражений, даже в темноте. Под смехом я увидела серьёзность и сомнения под бравадой. 
– Я твоя жена, – прошептала я, проводя губами по его рту. 
– Я знаю, – очень тихо ответил он и поцеловал меня. Нежно. 
Он закрыл глаза и провёл губами по моему лицу, не столько целуя, сколько осязая контуры скул и бровей, челюсти и нежную кожу под ухом, стремясь познать меня вновь, не ограничиваясь кожей и дыханием, – познать меня вплоть до крови и костей, до самого сердца, бьющегося под ними. 
Я пискнула и попыталась найти губами его рот, прижимаясь к нему; голые тела были прохладны и влажны, волосы приятно скрипели, и восхитительная твёрдость Джейми колыхалась между нами. 
Однако он не позволил мне поцеловать его. Его рука вцепилась в хвост моих волос у основания шеи, удерживая голову в ладони; другая рука продолжала игру в жмурки. 
Вдруг раздалось дребезжание: я влетела спиной в стол для пересадки растений, так что завибрировал стоящий на ней поднос с горшочками рассады; пряные листья базилика задрожали от волнения. 
Джейми одной рукой толкнул поднос в сторону, меня схватил за локти и поднял на стол. 
– Сейчас, – сказал он, едва дыша. – Я должен иметь тебя сейчас. 
Он так и сделал, и мне стало всё равно, есть черепки на столе или нет. Я завернула ноги вокруг него, а он положил меня плашмя и склонился сверху, держась руками за стол и издавая звуки то ли от блаженства, то ли от боли. Он медленно двигался во мне, а я задыхалась. Усилившийся дождь сменил скороговорку на звонкое «динь-динь-динь» по жестяной крыше сарая, перекрывая любые звуки, которые я могла бы издать; и это тоже хорошо, смутно подумала я. 
Похолодало, но воздух был влажен; наши шкурки были влажны, и жар возникал там, где плоть касалась плоти. Он был нетороплив и расчётлив, и я выгнула спину, подгоняя его; он взял меня за плечи, наклонился ниже и легонько поцеловал меня, чуть двинувшись. 
– Я не буду этого делать, – прошептал он и стойко держался, когда я боролась с ним, тщетно пытаясь спровоцировать страстный ответ, которого я желала – который был мне нужен. 
– Не будешь делать – что? – прерывисто сказала я. 
– Я не буду наказывать тебя за это, – сказал он так тихо, что я его едва расслышала с ближайшего расстояния. – Я не буду этого делать, слышишь? 
– Я, проклятье, не хочу, чтобы ты меня наказывал, ублюдок, – крякнула я от усилия, и мои плечевые суставы заскрипели, когда я попыталась вырваться из его хватки. – Я хочу, чтобы ты... Господи, ты знаешь, чего я хочу! 
– Да, знаю. 
Его рука оставила моё плечо и обхватила ягодицу, касаясь растянутого и скользкого места нашего соединения. Негромким звуком я обозначила, что сдаюсь, и мои колени ослабли. Он отстранился, потом вернулся в меня, да так сильно, что я издала краткий пронзительный возглас облегчения. 
– Позови меня в твою постель, – сказал он, задыхаясь и держа ладони на моих руках. – И я приду к тебе. Если уж на то пошло – я приду, попросишь ты или нет. Но запомни, Сассенах: я – твой мужчина; я буду служить тебе, пока я есть. 
– Служи, – ответила я, – пожалуйста, иди ко мне, Джейми. Я так тебя хочу! 
Он двумя руками схватил мою задницу, достаточно сильно, чтобы оставить синяки, и я выгнулась на нём, цепляясь руками, скользящими по его гладкой от пота коже. 
– Боже, Клэр, ты мне нужна! 
Сейчас дождь грохотал по жестяной крыше, и близко ударила молния, сине-белая, с едким запахом озона. Мы вместе, затаив дыхание, оседлали её – раздвоенную и слепящую светом, – и гром прокатился по нашим костям.
 
aleana_alesya Дата: Вторник, 27.03.2018, 11:09 | Сообщение # 721
Принц
Сообщений: 4413
Первая встреча с Лордом Джоном Джейми  и Клэр, после того, как Джейми избил его

Написанокровью моего сердца. Глава 61. Вязкий
треугольник.

Мне надо было поторапливаться на встречу с Джейми, который как раз собирался на смотр; я вскочила, скрутила волосы и быстро подколола их под широкополую шляпу. Был ужасно жаркий день: всего несколько минут на открытом воздухе – и кожу на носу и щеках начинало предостерегающе покалывать.
Джейми степенно поклонился мне и начал продвижение вдоль построенных на смотр людей, приветствуя их, отдавая честь офицерам, задавая вопросы, указывая адъютанту на то, что ещё должно быть выполнено.
Рядом с ним шли его адъютант, лейтенант Шнелль, милый девятнадцатилетний немец из Филадельфии, и плотный джентльмен, которого я не знала, но он, судя по мундиру, командовал одной из рот, которые мы проверяли. Я шла за ними, улыбаясь мужчинам, мимо которых я проходила, заодно быстро оглядывая их на предмет явных признаков заболеваний, увечья или немощи. Я была уверена, что чрезмерное опьянение Джейми мог определить сам, без моего участия.
Он сказал, что солдат было три сотни, и большинство из них были вполне годны. Я шла и кивала, при этом не могла удержаться, чтобы не придумать какую-нибудь опасную ситуацию, в которой бы капитан Леки корчился от боли, а я бы её милостиво облегчила, заставив его униженно извиняться за свое оскорбительное отношение. Я как раз выбирала между мушкетной пулей у него в заднице, перекрутом яичка и ещё чем-то временным, но унизительно обезображивающим, вроде паралича Белла [паралич лицевого нерва – прим.пер.], как мой взгляд зацепился за нечто странное в шеренге.
Мужчина напротив смотрел перед собой, вытянувшись по стойке «смирно», держа мушкет по команде «к осмотру». Это было удивительно правильно, но никто другой в шеренге так не стоял. Ополченцы были более чем подготовлены, но, в общем, они не видели смысла придерживаться строевых формальностей. Я бросила взгляд на неподвижного солдата, прошла… и обернулась.
– Иисус твою Рузвельт Христос! – вырвалось у меня.
Джейми не услышал меня только потому, что был отвлечён неожиданным прибытием посыльного.
Я быстро сделала два шага назад, нагнулась и заглянула под свисающие поля грязной шляпы. Лицо под ними, с резкими чертами и мрачно угрожающим пристальным взглядом, было вполне мне знакомо.
– Чёрт вас побери, – прошептала я, хватая его за рукав. – Что вы здесь делаете?
– Вы всё равно мне не поверите, – прошептал он в ответ, не двигая ни единым мускулом. – Проходите, дорогая.
Моё изумление было настолько велико, что я, возможно, так и сделала бы, если бы внимание не привлекла маленькая фигурка, прячущаяся за шеренгой, сжавшись за колесом фургона, чтобы быть незаметной.
– Жермен! – сказала я, и Джейми обернулся, широко открыв глаза.
Жермен на минуту оцепенел, собираясь сбежать, но было поздно: лейтенант Шнелль, оправдывая свою фамилию [schnell, нем.– быстрый, прим.пер.], сделал бросок и схватил Жермена за руку.
– Ваш? – спросил он, с интересом переводя взгляд с Джейми на Жермена и обратно.
– Мой, – ответил Джейми тоном, который заставлял похолодеть многих. – Какого дьявола…
– Я – ординарец! – ответил гордо Жермен, пытаясь освободиться от лейтенанта Шнелля. – Я должен быть здесь!
– Нет, не должен, – заверил его дед. – И что это вообще значит «ординарец»? Чей?
Жермен бросил взгляд в сторону Джона, потом, поняв свою ошибку, отвёл глаза, но было поздно. Одним прыжком Джейми оказался перед Джоном и сорвал шляпу с его головы.
Узнать лорда Джона Грея мог лишь тот, кто знал его хорошо. На одном глазу у него была чёрная фетровая повязка, вокруг другого были грязь и синяки. Он обрезал свои прекрасные белокурые волосы, оставив не больше дюйма в длину, и, похоже, втёр в них грязь.
С большим апломбом он почесал голову и вручил Джейми свой мушкет.
– Я сдаюсь вам, – сказал он ясным голосом. – Вам, лично. И мой ординарец тоже. – добавил он, положив руку на плечо Жермену.
Изумлённый лейтенант Шнелль выпустил Жермена, словно обжёгшись.
– Я сдаюсь, сэр, – торжественно сказал Жермен и отдал честь.
Я никогда не видела Джейми настолько ошарашенным, как в этот раз. Он глубоко вдохнул через нос и повернулся к лейтенанту Шнеллю.
– Сопроводите заключённых к капитану МакКорклу, лейтенант.
– Хм, – извиняющимся тоном пробормотала я.
Твёрдый синий взгляд обратился в мою сторону, брови поднялись.
– Он ранен, – как можно мягче сказала я, коротко указав в направлении Джона.
Губы Джейми на минуту сжались, потом он кивнул.
– Доставьте этих заключённых… и миссис Фрейзер, – полагаю, только мое чуткое ухо заметила определённое ударение на «миссис Фрейзер» – в мою палатку, лейтенант.
Едва дыша, он обернулся к Джону.
– Я принимаю вашу капитуляцию, полковник, – сказал он с ледяной вежливостью в голосе. – И ваше честное слово. Я зайду к вам позже.
С этими словами он повернулся к нам троим спиной, можно сказать, в весьма подчеркнутой манере.

– Боже, что случилось с вашим глазом? – спросила я, разглядывая. Джон лежал на койке в моей маленькой медицинской палатке с откинутым клапаном, чтобы пропустить как можно больше света. Глаз опух, был полузакрыт, окружён черным липким кольцом на месте удалённой фетровой повязки. Нижележащая плоть окрасилась дикой смесью зелёного, пурпурного и ужасного жёлтого цветов. Сам глаз был цвета красной фланелевой нижней юбки и слезился более-менее постоянно из-за воспалённого века.
– Ваш муж ударил меня, когда я сказал ему, что переспал с вами, – совершенно спокойно ответил он. – Надеюсь, он не предпринял подобных жестоких мер по отношению к вам после возвращения?
Умей я издавать убедительный шотландский звук, я бы издала один из них. Вместо этого, я просто посмотрела на него.
– Я категорически отказываюсь обсуждать с вами моего мужа, – сказала я. – Ложитесь, чтоб вас!
Он улегся обратно на койку, поморщившись.
– Он сказал, что ударил вас дважды, – заметила я, наблюдая за ним. – Куда пришёлся второй удар?
– В печень, – осторожно дотронулся он до низа живота.
Подняв рубашку, я осмотрела повреждения – другие изумительные синяки вокруг нижних рёбер с голубыми потёками к подвздошному гребню и ниже.
– Там нет печени, – сообщила я. – Она в другом месте.
– Правда? – смутился он – Вы уверены?
– Да – уверила я его. – Я доктор. Позвольте мне осмотреть ваш глаз.
Я не стала дожидаться разрешения. Но он и не сопротивлялся, откинувшись назад и глядя на полотняную крышу, в то время как я как можно дальше оттянула веки. Склера и конъюнктива были серьёзно воспалены, и даже слабый свет вызывал сильное слезотечение. Я подняла два пальца.
– Два, – не успела я даже задать вопрос. – Перед тем как вы будете просить меня посмотреть туда, сюда, вверх и вниз… Я не могу. Я вижу им, хотя всё немного размыто и двоится, что очень неудобно, но он вообще не двигается. Доктор Хантер высказал предположение, что какая-то мышца сдавлена какой-то костью. Но он не мог справиться с этим.
– Вы льстите мне, если считаете, что я смогу.
– Я верю в ваши способности, доктор Фрейзер, – вежливо сказал он. – Кроме того, разве у меня есть выбор?
– Нет. В таком случае сидите тихо…
– Жермен!
Мой глаз уловил предательское трепетание розового ситца, и беглец робко пробрался внутрь, выглядя слегка виноватым.
– И не говори, что там у тебя под рубашкой, – сказала я, заметив подозрительную выпуклость или даже две. – Я не хочу быть соучастником преступления. Нет, подожди, – оно живое?
Как будто сомневаясь, Жермен потыкал выпуклость, она не пошевелилась, он потряс головой: «Нет, бабушка».
– Хорошо. Иди сюда и держи.
Я вручила ему карманное зеркало и, отрегулировав положение клапана палатки, чтобы луч света падал прямо внутрь, я установила руку Жермена так, чтобы отражённый луч света падал прямо на глаз. Джон слега вскрикнул, когда свет ударил ему в глаз, но вцепился в края койки и не двинулся, хотя слёзы текли непрерывно. Это было к лучшему: жидкость смывала бактерии и по возможности улучшала подвижность глаза.
Похоже, Денни был прав, думала я, выбирая самый маленький каутер и аккуратно ведя его по нижнему веку. Каутер был лучшим, что я смогла подобрать: он был плоским, гладким, в форме лопатки. Я вообще не могла сдвинуть глазное яблоко вверх: малейшее давление заставляло его белеть. Я могла слегка сдвинуть его вправо-влево, и, принимая во внимание чувствительность лица Джона ниже глаза, я начала понимать картину поражения. Вполне определённо можно было сказать, что это был перелом «прорыва» глазницы: тонкая кость нижней стенки глазницы была сломана, и её кусок вместе с частью нижней прямой мышцы сместились вниз, в гайморову пазуху. Края мышцы защемились в переломе, что обездвижило глазное яблоко.
– Чёртов кровожадный мерзкий шотландец, – сказала я, выпрямляясь.
– Он не виноват, – заметил Джон. – Я спровоцировал его.
Он был преувеличенно бодр, и я холодно посмотрела на него.
– Я больше не довольна вами, – сообщила я ему. – Вам не понравится, но так вам и надо. Как во имя Господа вы… Нет, не рассказывайте мне сейчас. Я занята.
Он смиренно скрестил руки на животе. Жермен хихикнул, но под моим взглядом умолк.
Молча я наполнила шприц (так получилось, что подошла спринцовка доктора Фентимана для пениса) солевым раствором для орошения и взяла маленькие игольчатые щипцы. Я еще раз осмотрела все при помощи самодельного шпателя и приготовила маленькую изогнутую иглу с мокрым кетгутом, тщательно обрезанным. Возможно, мне удастся обойтись без швов на прямой мышце, всё зависело от того, насколько сильно пострадали края мышцы из-за длительного защемления и как быстро они восстановятся после освобождения, но лучше, чтобы шовный материал был под рукой на случай необходимости. Я надеялась, что он не понадобится: отёк был очень сильным… Но я не могла ждать несколько дней, пока он спадёт.
Меня не столько заботило немедленное вправление перелома и освобождение мышцы, сколько возможность адгезии (слипания) в будущем. Чтобы восстановиться, глаз должен оставаться абсолютно неподвижным, но это могло привести к сращению мышцы и глазницы, навсегда лишив глаз подвижности. Мне требовалось что-то скользкое, чем можно было смазать поверхность, что-то биологически инертное и нераздражающее; в моём будущем использовались стерильные глицериновые капли, а сейчас…
Возможно, яичный белок? Хотя нет, думала я, он может свернуться под воздействием человеческого тепла. Тогда что?
– Джон!
Изумлённый голос сзади заставил меня повернуться с иглой в руке. Очень нарядный джентльмен в стильном парике и серо-голубом бархатном камзоле, стоял в проёме палатки, с ужасом уставившись на моего пациента.
– Что с ним случилось? – спросил Перси Бошан, заметив меня на заднем плане.
– Вон, – сказал Джон голосом, которого я у него никогда не слышала.
Он сел, уставившись на вошедшего взглядом настолько суровым, насколько было возможно с одним покрасневшим слезящимся глазом.
– Немедленно.
– Что, во имя Господа, ты здесь делаешь? – спросил Бошан.
Его произношение было английским, но с отчётливыми французскими нотками. Он сделал шаг вперёд и спросил на тон ниже.
– Надеюсь, ты не стал бунтовщиком?
– Нет, чёрт тебя возьми, не стал! Вон, я сказал.
– Боже, ты хочешь сказать… Да что с тобой случилось?!
Он подошел ближе, чтобы разглядеть полную картину происходящего: грязные обкромсанные волосы, грязная обтрёпанная одежда, грязные чулки с дырами на пальцах и пятках, искажённое лицо с налитым кровью глазом, уставившимся на него.
– Так, послушайте, – начала я, повернувшись к Перси с определённой твёрдостью, но Жермен прервал меня.
– Это тот человек, который разыскивал папА в Нью-Берне в прошлом году.
Опустив зеркало, он с интересом наблюдал за происходящим.
– Дедушка решил, что он – негодяй.
Перси испуганно посмотрел на него, но с завидной скоростью вернул самообладание.
– А. Обладатель замечательных лягушек, – улыбнулся он. – Помню. Их звали Питер и Саймон? Зёленая и жёлтая.
Жермен вежливо кивнул.
– У мсье прекрасная память, – сказал он с утончённой вежливостью. – Зачем вам нужен был папА?
– Прекрасный вопрос, – сказал Джон, закрывая повреждённый глаз рукой, чтобы было удобней смотреть на мсье Бошана.
– Да, в самом деле, – мягко сказала я. – Присаживайтесь, мсье Бошан, и объяснитесь, чёрт возьми. А вы, – я уперлась Джону в плечи, – ложитесь.
– Это может подождать, – коротко сказал Джон, сопротивляясь моим попытками уложить его.
Он спустил ноги с койки.
– Что ты здесь делаешь, Перси?
– Вы его знаете, не так ли? – сказала я, заинтересовавшись.
– Конечно. Он – мой брат. Вернее, был.
– Что?! – воскликнули мы с Жерменом в один голос.
Жермен посмотрел на меня и ухмыльнулся.
– Я думала, Хэл – ваш единственный брат.
Я выпрямилась. Я рассматривала Джона и Перси, не находя ни малейшего сходства между ними, в то время как Хэл и Джон как будто были сделаны по одному образцу.
– Сводный брат, – ещё короче сказал Джон, попытавшись встать на ноги. – Пойдемте, Перси.
– Вы никуда не пойдёте, – сказала я, слегка повышая голос.
– И как вы собираетесь меня остановить?
Джон уже стоял на ногах, слегка покачиваясь и пытаясь сфокусировать взгляд. Прежде чем я успела ответить, месье Бошан наклонился и схватил его за руку, не давая упасть. Джон резко дернулся, споткнувшись о койку и практически свалившись обратно. Но он удержал равновесие, и теперь стоял, сжав кулаки и уставившись на Бошана.
Взгляд Бошана встретился с взглядом Джона, атмосфера между ними была… напряжённой. «О, – подумала я, переводя взгляд с одного на другого, и меня осенило. – Ооо...»
Очевидно, я шевельнулась, потому что взгляд Бошана неожиданно скользнул по моему лицу. То, что он увидел там, испугало его, тогда, собравшись, он улыбнулся и кивнул.
– Мадам, – сказал он, прибавив на прекрасном английском, совершенно без акцента. – Он на самом деле мой сводный брат, хотя мы и не разговариваем… какое– то время. Здесь я нахожусь по приглашению маркиза де Лафайета, помимо всего прочего. Позвольте нам с его светлостью встретиться с маркизом. Я обещаю, что верну его обратно в целости и сохранности.
Он улыбнулся, и его глаза сверкали уверенностью в его обаянии, которое было несомненным.
– Его светлость является военнопленным, – очень сухо произнес сзади Бошана голос с шотландским акцентом. – Я отвечаю за него. Сожалею, но он должен остаться здесь, сэр.
– А я всё-таки хочу знать, что ему понадобилось от папА, – из-под светлых бровей подозрительно поглядывал Жермен.
– Мне бы тоже было интересно это узнать, мсье, – сказал Джейми.
Пригнувшись, он вошел в палатку и кивнул на табурет, которым я пользовалась.
– Прошу садиться, сэр.
Перси Бошан перевел взгляд с Джейми на лорда Джона, потом обратно. Его лицо стало пустым и бесцветным, хотя взгляд выражал непрерывный подсчёт.
– Увы! – вернулся его лёгкий французский акцент. – Сейчас я приглашен к маркизу, а также генералу Вашингтону. Я уверен, вы простите меня. Bonjour, Mon Général.
Он прошёл к выходу с высоко поднятой головой. В последний миг он повернулся к Джону, улыбнувшись.
– Au revoir, mon frère [До встречи, брат, фр.]
– Перебьёшься, будь ты проклят.
Никто не пошевелился на протяжении девяти ударов пульса (я считала) после величественного отбытия Перси Бошана. Наконец Джон сел на койку, громко выдохнув. Джейми поймал мой взгляд и, слегка кивнув, присел на табурет. Все молчали.
– Ты не должен больше бить его, дедушка, – убедительно заявил Жермен, прерывая молчание. – Он очень хороший человек. Я уверен, что больше не будет спать с бабушкой: ты же теперь дома.
Джейми бросил на Жермена тяжёлый взгляд, и рот его дёрнулся. Стоя позади койки, я увидела, как шея Джона медленно налилась тёмно-розовым.
– Я глубоко признателен его светлости, что он позаботился о твоей бабушке, – сказал Джейми Жермену. – Но, если ты думаешь, что нахальные замечания о старших сохранят твою задницу невредимой, – подумай ещё раз.
Жермен заёрзал, но сделал Джону большие глаза в смысле «попробовать стоит».
– Я благодарен вам, сэр, за ваше доброе мнение, – ответил Джон. – И я благодарю вас за любезность, но, я думаю, вы понимаете, что благие намерения сами по себе не избавляют от последствий опрометчивого поведения.
Джейми стал того же цвета, что и Джон.
– Жермен, – сказала я. – Немедленно выйди. Нет. Попробуй достать немного мёда, хорошо?
Все трое уставились на меня, поражённые этой нелогичностью.
– Он вязкий, – пояснила я, слегка пожав плечами. – И антибактериальный.
– Ну конечно, – безнадежно вздохнул Джон.
– А что такое «вязкий»? – заинтересовался Жермен.
– Жермен, – угрожающий тон дедушки заставил его исчезнуть, не дождавшись объяснений.
Наталья Ромодина и Екатерина Пискарева


Сообщение отредактировала aleana_alesya - Вторник, 27.03.2018, 11:11
 
aleana_alesya Дата: Вторник, 27.03.2018, 11:17 | Сообщение # 722
Принц
Сообщений: 4413
Еще один из моих любимых отрывков. Может я в глубине души садистка, но я так люблю моменты, где описано беспокойство Джейми за Клэр. Ведь историю в основном мы видим глазами Клэр, ее переживания, и вот такие отрывки, которые раскрывают нам переживания Джейми за любимую женщину, его боль, тоску, страх за нее, воспринимаются мной, как жемчужины в золоте Дианиных книг.

Написано кровью моего сердца, глава 83.
Главу перевели и рассказали Екатерина Пискарева, Елена Карпухина, Наталья Ромодина. 

Солнце почти село, когда Дензель Хантер разложил ножи. Воздух был пропитан сладковатым запахом бурбона, в котором он вымачивал инструменты. Теперь они влажно блестели на чистой салфетке, расстеленной миссис Маккен на буфете.
Сама юная миссис Маккен с круглыми, как у коровы, глазами, прижав ко рту руку, застыла в дверях. Джейми попытался ободряюще улыбнуться, но улыбки не вышло, а выражение его лица встревожило её ещё больше, и она отступила в свою тёмную кладовку.
Похоже, она, как и все в деревне Фрихолд, весь день была на нервах. Она была на последних месяцах беременности, а её муж сражался на стороне американцев. Но ещё больше она стала волноваться, когда Джейми заколотил в её дверь. До неё он стучался в шесть домов. Она была первой, кто открыл, а теперь, в «благодарность» за гостеприимство, у неё на кухонном столе лежала тяжелораненая женщина, истекающая кровью, как только что убитый олень.
Этот образ ещё больше расстроил Джейми (миссис Маккен была в доме не единственной, кого потрясли последние события), он подошёл и взял Клэр за руку, пытаясь подбодрить не столько её, сколько себя.
– Как ты, Сассенах? – тихо спросил он.
– Отвратительно, – хрипло ответила она и закусила губу, чтобы не сказать больше.
– Может, выпьешь капельку? – потянулся он за бутылкой неочищенного бурбона, стоявшей на буфете, но она покачала головой.
–- Не стоит. Не думаю, что поражён кишечник, но лучше умереть от кровопотери, чем от сепсиса или шока, если я ошибаюсь.
Он сжал её руку. Она была холодной. Он надеялся, что Клэр продолжит говорить, хотя и знал, что вынуждать её не стоит. Ей нужны все её силы. Он пытался передать ей свою, не причинив боли.
Миссис Маккен проскользнула в комнату, держа подсвечник с новой восковой свечой, – Джейми ощутил сладкий запах пчелиного воска, и аромат мёда напомнил ему о Джоне Грее. На секунду он задумался, смог ли Грей вернуться к англичанам, но в данную минуту ничто его по-настоящему так не волновало, как Клэр.
Именно сейчас он пожалел, что возражал, когда она делала эфир. Он отдал бы всё, что у него есть, чтобы она оставалась в забытьи в ближайшие полчаса. Заходящее солнце заливало комнату золотом, и кровь, сочащаяся через её повязки, казалась чёрной.

– Всегда будь внимателен, когда в руках острый нож, – сказала я слабым голосом. – Иначе можно лишиться пальца. Так говорила моя бабушка. И мама тоже.
Моя мать умерла, когда мне было пять, бабушка – несколькими годами позже. Но мы с ней редко виделись, так как половину своего времени дядя Лэм и я, как довесок к его багажу, проводили в археологических экспедициях по всему свету.
– Вы в детстве часто играли с острыми ножами? – спросил Денни.
Он улыбался, не отрывая глаз от скальпеля, который аккуратно точил на маленьком точильном камне. Я чувствовала запах масла – густой, мягкий, с привкусом крови – и смолистый аромат разогретых нестроганых балок над головой.
– Постоянно, – выдохнула я и как можно медленнее передвинулась.
Я сильно закусила губу, и мне удалось расслабить спину, застонав при этом не слишком громко. У Джейми побелели костяшки пальцев, когда он меня услышал.
В этот момент он стоял у окна, вцепившись в подоконник и глядя на улицу. Очертания его широких плеч в лучах заходящего солнца вызвали неожиданное воспоминание, удивительное по своей остроте. Даже больше: воспоминания, слои памяти вернулись вместе, целым куском. Я увидела Джейми, неподвижного от страха и горя, и небольшую чёрную фигуру Мальвы Кристи, склонившуюся к нему, – и ко мне одновременно вернулись чувства неясного горя и огромного умиротворения, когда я начала покидать своё тело, уносимая на крыльях лихорадки.
Я разом стряхнула воспоминания, боясь даже думать об этом манящем спокойствии. Страх успокаивал: я ещё не столь близка к смерти, чтобы найти её привлекательной.
– Я уверена, что пуля прошла через печень, – сказала я Денни, стиснув зубы. – Так много крови…
– Я думаю, ты права, – ответил он, слегка надавив мне на бок. – Ткани печени весьма насыщены кровеносными сосудами, – добавил он, повернувшись к Джейми, который не обернулся, а только ссутулил плечи в надежде не услышать ещё что-нибудь ужасное. – Но самая замечательная вещь при ранении в печень, – ободряюще заметил Денни, – в том, что, в отличие от остальных органов, она обладает способностью к регенерации, – или что-то в этом роде, как рассказывает мне твоя жена.
Джейми бросил на меня затравленный взгляд и опять уставился в окно. Стараясь избежать боли, я дышала неглубоко, а о том, чем собирается заняться Денни, мне даже и думать не хотелось. Это маленькое упражнение по самодисциплине длилось около трёх секунд.
Если нам всем повезёт, всё будет просто и быстро. Он должен расширить входное пулевое отверстие, чтобы увидеть раневой канал, ввести в него зонд и нащупать пулю прежде, чем копаться в её поисках. Затем как можно быстрее захватить её самым подходящим хирургическим пинцетом. У него их было три, разной длины, а ещё щипцы, очень удобные для захвата круглых предметов. Правда, концы щипцов были больше, чем кончики пинцетов, что могло привести к большему кровотечению.
А если просто или быстро не получится, вероятнее всего, я умру в течение следующего получаса.
Денни был совершенно прав, объясняя Джейми: печень весьма густо пронизана кровеносными сосудами – это громадная губка из капилляров, через которую проходят очень крупные сосуды как, например, печёночная воротная вена. Вот почему рана, достаточно небольшая, столь опасно кровоточила. Ни один из крупных сосудов не был повреждён (пока), иначе я быстро истекла бы кровью. От боли я старалась дышать неглубоко, а мне отчаянно хотелось вздохнуть полной грудью. Я потеряла много крови, и мне нужен был кислород.
Мелькнула мысль о Салли, и я ухватилась за неё, чтобы отвлечься. Всю ампутацию она кричала сквозь кожаный ремень во рту. Габриэль (да, Габриэль, так звали молодого человека, который был с ней), с побелевшими как у испуганной лошади глазами, пытался удержать её на месте, не упав при этом в обморок. К счастью, она потеряла сознание, ближе к концу. «Накося-выкуси, Эрнест!» – сонно подумала я и оставила их на попечение Рейчел. [Чуть раньше Клэр, рассказывая о первых минутах после ранения (гл. 82) цитирует слова Эрнеста Хемингуэя, что кто-то может потерять от боли сознание, а ты нет. Писатель перенёс 28 операций и жил под угрозой ампутации ноги. – прим. перев.]
– А где Рейчел, Денни? – вдруг решила я поинтересоваться.
Мне показалось, я видела её мельком во дворе церкви после того, как меня ранили, но не была до конца уверена в том, что происходило вокруг в этом чёрно-белом тумане.
Каутер [инструмент для прижигания сосудов и т.п. – прим.перев.], который Денни держал над установленной на краю буфета жаровней, на мгновение замер в его руке.
– Мне кажется, она ищет Иэна, – спокойно сказал он и аккуратно положил инструмент в огонь. – Ты готова, Клэр?
«Иэн, – подумала я. – Боже. Он не вернулся».
– Как никогда, – сказала я, заранее чувствуя вонь горелого мяса. Моего.
Если пуля находится рядом с крупным сосудом, поиск и попытка её извлечь могут привести к его разрыву, и я истеку кровью. Прижигание может вызвать шок, который быстро убьёт меня. А может быть, я переживу операцию, но умру от затяжной инфекции. Утешительная мысль… Но, по крайней мере, в этом случае я успею написать короткое письмо Брианне и, может быть, предупредить Джейми, чтобы внимательнее смотрел, на ком жениться в следующий раз.
– Погоди, – сказал Джейми.
Он не повысил голоса, но произнёс так убедительно, что Денни замер.
Я закрыла глаза, осторожно положила руку на повязку и попыталась представить, где эта чёртова пуля. В печени или прошла насквозь? Ранение было настолько серьёзным, а отёк настолько большим, что боль разлилась по всей правой стороне живота, и я не могла выделить одну яркую линию острой боли, ведущую к пуле.
– Что там, Джейми?
Денни не терпелось приняться за дело.
– Твоя невеста, – озадаченно ответил Джейми. – Идёт по дороге с отрядом солдат.
– Думаешь, она арестована? – спросил Денни, прикинувшись спокойным.
Хотя я заметила, как слабо дрожит его рука с льняной салфеткой.
– Не думаю, – с сомнением ответил Джейми. – Они вместе смеются.
Денни снял и тщательно протёр очки.
– Все-таки Доротея из семьи Греев, – заметил он. – Каждый из них по дороге на виселицу может перекинуться шуткой с палачом, а потом изящно засунуть голову в петлю.
Это было настолько верно, что я рассмеялась, но перехвативший дыхание приступ боли оборвал моё веселье. Джейми пристально посмотрел на меня, но я слабо махнула ему рукой, и он пошёл открывать дверь.
Влетела Доротея, обернувшись, чтобы помахать на прощанье своему эскорту, и я услышала вздох облегчения Денни, когда он надевал очки.
– Хорошо, – поцеловала она его. – Я надеялась, что вы ещё не начали. Я кое-что принесла. Миссис Фрейзер… Клэр… как вы? Я хотела сказать, как ты?
Поставив большую корзину, которую она принесла с собой, Доротея подошла к столу, где я лежала, взяла меня за руку и сочувственно взглянула большими голубыми глазами.
– Мне немного лучше, – сказала я, стараясь не скрипеть зубами.
Было холодно, меня подташнивало.
– Генерал Лафайет очень огорчился, услышав, что вас ранили, – сказала она. – Он приказал всем своим адъютантам молиться за вас.
– Как мило.
Я была благодарна, но также надеялась, что маркиз не передал вычурного послания, требующего ответа. На данном этапе я хотела, чтобы моё кровавое дело поскорее закончилось, неважно чем.
– А ещё он прислал вот это, – с победоносным видом протянула она пузатенькую бутылочку зелёного стекла. – По-моему, это понадобится тебе в первую очередь, Денни.
– Что…– начал было Денни, потянувшись за бутылкой, но Доротея уже вытащила пробку, и вокруг распространился сладкий запах хереса, похожий на сироп от кашля, с хорошо различимым травяным оттенком, чем-то между камфарой и шалфеем.
– Лауданум, – сказал Джейми, и на его лице появилось такое огромное облегчение, что только тут я поняла, КАК он за меня боится. – Благослови тебя Бог, Дотти!
– Мне показалось, что у Друга Жильбера может быть что-нибудь полезное, – скромно сказала она. – Все французы просто помешаны на своём здоровье, у них всегда есть набор укрепляющих средств, пастилок и клистиров. Так что я пошла и попросила.
Не успела я поблагодарить, как Джейми уже приподнял меня, поддерживая за спину и прижимая бутылку к губам.
– Погоди, стой! – сердито сказала я, накрывая горлышко бутылки ладонью. – Я понятия не имею, насколько крепка эта штука. Что хорошего, если ты прикончишь меня опиумом!
Сказать это стоило мне усилий: моим первым порывом было осушить бутылку немедленно, чтобы покончить с невыносимой болью. Олух-спартанец, позволивший лисе грызть свои внутренности, не шёл со мной ни в какое сравнение. Но, если разобраться, мне не хотелось умирать ни от ранения, ни от лихорадки, ни от врачебной ошибки. Так что Дотти одолжила ложку у миссис Маккен, с суеверным ужасом заглядывавшей в дверь, я выпила две полные и прилегла на бесконечные четверть часа в ожидании эффекта.
– Маркиз прислал разные деликатесы, которые помогут вашему выздоровлению, – ободряюще сказала Дотти, и, повернувшись к корзине, начала доставать всякую всячину, пытаясь отвлечься. – Куропатка в желе, грибной паштет, какой-то ужасно пахнущий сыр и…
Моя тошнота внезапно прошла, и я приподнялась, так что Джейми предостерегающе вскрикнул и схватил меня за плечи. Хорошо, что он это сделал, иначе я бы свалилась на пол. Правда, мне это было неважно: всё моё внимание было сосредоточено на корзине Дотти.
– Рокфор, – нетерпеливо сказала я. – Это рокфор? Такой серый, с зелёно- голубыми прожилками?
– Не знаю, – сказала она, испуганная моей горячностью.
Она достала из корзины завёрнутый в ткань кусок и осторожно поднесла его ко мне. Мне хватило запаха, и, расслабившись, я – очень медленно – легла.
– Хорошо, – выдохнула я. – Дензель, когда закончишь… положи сыр в рану.
Денни уже привык к моим манерам, но сейчас его челюсть отвисла. Он посмотрел на сыр. В его взгляде явственно читалось, что лихорадка развивается с невиданной скоростью и силой.
– Пенициллин.
Я, глотнув, протянула руку к сыру. От лауданума язык прилипал к небу.
– Плесень, которая содержится в этом сыре, – один из видов пенициллина. Используй прожилки.
Дэнни закрыл рот и решительно кивнул.
– Хорошо. Но надо начинать, Клэр. Свет уходит.
В комнате действительно темнело. Чувствовалось, что надо спешить. Но миссис Маккен принесла ещё свечей, и Денни уверил меня, что эту простую операцию он может сделать и при их свете.
Ещё лауданума. Под его воздействием я начала ощущать приятное головокружение и дала Джейми уложить себя снова. Боль значительно уменьшилась.
– Дай мне ещё немного.
Голос, казалось, не принадлежал мне.
Я вздохнула как можно глубже и устроилась поудобнее, с отвращением глядя на кожаный ремень, лежащий рядом со мной. Во время первичной обработки кто-то, возможно доктор Леки, разрезал сбоку мою рубашку. Я широко развела её края и протянула руку Джейми.
Тени легли меж закопчённых балок. Очаг на кухне прогорел, но огонь ещё не потух, и его отблески светились красным. В моём одурманенном состоянии блики на балках очень напоминали о том, как я едва не умерла от бактериальной инфекции, и я закрыла глаза.
Джейми держал мою левую руку, лежащую на груди, другой рукой он нежно гладил мои волосы, отводя влажные пряди с лица.
–- Сейчас лучше, a nighean [обращение к женщине, гэльск. – прим.перев.]? – прошептал он, и я кивнула или, по крайней мере, подумала, что кивнула.
Миссис Маккен что-то шёпотом спросила у Дотти и вышла, получив ответ. Боль всё ещё ощущалась, но сейчас отдалённо, мерцающим огоньком, который я могла погасить, закрывая глаза. Сердце застучало громче, и начались… не галлюцинации, нет. Скорее, у меня перед глазами замелькали бессвязные образы, незнакомые лица. Некоторые смотрели на меня, другие, казалось, не обращали на меня внимания. Они улыбались, усмехались или кривлялись, но никакого отношения ко мне не имели.
– Давай, Сассенах, – прошептал Джейми, приподняв мне голову и поднося к губам ложку, с навязчивым запахом сладкого шерри и горького опиума.
– Ещё одну.
Я сделала глоток и легла.
«Если я умру, то увижу ли я мать?» – подумала я и была потрясена немедленным страстным желанием увидеть её. Я попыталась вспомнить её лицо, рассмотреть его в мелькающей череде незнакомцев, когда вдруг я сама потеряла контроль над своими мыслями и начала парить в тёмно-синей сфере.
– Не покидай меня, Клэр, – прошептал Джейми прямо мне в ухо. – Не сейчас, прошу. Не уходи. Пожалуйста.
Я чувствовала тепло его лица, видела его дыхание на своей щеке, хотя мои глаза были закрыты.
– Я не уйду, – сказала я.
Или подумала, что сказала, и – ушла. Моей последней ясной мыслью было, что я забыла сказать ему, чтобы не женился на дуре.
Небо за окном было цвета лаванды, кожа Клэр отливала золотом. Шесть свечей горели высоким и неподвижным пламенем в спёртом воздухе комнаты.
Джейми стоял у изголовья Клэр, его рука лежала на её плече, как будто успокаивая. На самом же деле, наоборот, ощущение, что она ещё жива, помогало ему держаться.
Денни в разбойничьей маске довольно хмыкнул, и Джейми заметил, как мышцы его обнажённого предплечья напряглись, когда он медленно тянул инструмент из тела Клэр. Кровь хлынула из раны, Джейми подобрался, как кот, готовый броситься с тампоном, но поток превратился в тоненькую струйку. Последний выплеск – и показались кончики инструментов, сжимающих что-то тёмное.
Денни бросил пулю в ладонь и всмотрелся в неё, потом раздражённо замычал: от напряжения его очки запотели. Джейми сорвал их с квакерского носа, торопливо протёр подолом рубашки и водрузил обратно, прежде чем Денни успел дважды моргнуть.
– Спасибо, – негромко сказал Денни, вновь разглядывая мушкетную пулю.
Он осторожно повертел её и громко вздохнул.
– Целая – хвала Господу.
– Deo gratias, – горячо откликнулся Джейми и протянул руку – Позволь взглянуть.
Брови Хантера поднялись, но он отдал пулю Джейми. Она была неправдоподобно тёплой: пуля нагрелась от её тела. Она была даже горячее, чем вспотевшее тело Джейми, и от этого ощущения у Джейми сжался кулак. Он бросил взгляд на грудь Клэр: вдох, выдох, пусть и с тревожной медлительностью. Так же медленно он разжал кулак.
– Что ты там ищешь, Джейми? – поинтересовался Денни, прерываясь, чтобы вновь стерилизовать изогнутый зонд.
– Отметины. Насечку, крест – любые признаки злого умысла.
Он внимательно перекатывал пулю между пальцами, потом расслабился и ещё раз пробормотал благодарственное «Deo gratias».
– Злого умысла?
Между бровями Денни легла вертикальная складка, ставшая заметнее, когда он взглянул вверх.
– Да, или хуже. Иногда в насечки втирают яд или… дерьмо. На случай, если рана сама по себе не смертельна, понимаешь?
Хантер был потрясён – это было заметно даже под маской из носового платка.
– Если хочешь убить человека, хочешь причинить ему зло, – сухо сказал Джейми.
– Да, но…
Хантер опустил взгляд и положил инструмент на полотенце аккуратно, как будто он был сделан из фарфора, а не из металла. Платок, закрывающий рот, затрепетал от дыхания.
– Одно дело, конечно, убить в бою, застрелить врага, когда дело идёт о собственной жизни… И другое – хладнокровно решить, что твой враг должен умирать долго и мучительно…
Клэр ужасно застонала и дёрнулась у него под руками, когда Денни сжал края раны. Джейми схватил её за локти, чтобы она не ёрзала. Денни снова взял изогнутую штуку.
– Ты сам этого не сделаешь, – уверенно произнёс Хантер.
Он внимательно следил за раной, которую осторожно зондировал, и тампоном собирал сочащуюся оттуда кровь. Джейми чувствовал потерю каждой капли, будто она вытекала из его собственных вен, и от этого ему стало холодно. Сколько ещё она может потерять и остаться в живых?
– Да. Это было бы трусостью.
Джейми говорил машинально, ему было не до беседы. Клэр обмякла: он видел, как её пальцы разогнулись, расслабились, и посмотрел на её лицо и горло в поисках пульса. Он чувствовал его под большим пальцем, где нажимал на кость её руки, но не мог сказать, её ли это сердце билось там, или его собственное.
Он внимательно прислушивался к дыханию Дэнни из-под маски. На миг оно остановилось, и Джейми оторвал взгляд от лица Клэр; он увидел, как квакер, сосредоточившись, вновь извлекает инструмент из тела, на этот раз с комочком чего-то неопределённого. Денни разжал пинцет и бросил комочек на полотенце, потом потыкал в него инструментом, пытаясь расправить, и Джейми увидел торчащие тёмные ниточки, когда кровь растеклась по полотенцу ярко-красным пятном. Ткань.
– Как ты думаешь? – нахмурившись, спросил Денни. – Это ткань от её платья, рубашки или корсета? Если от дырки в корсете, то...
Джейми торопливо порылся в спорране, достал оттуда маленький шёлковый мешочек с очками для чтения и водрузил их на нос.
– Здесь по крайней мере два разных кусочка, – объявил он, озабоченно рассмотрев их. – Полотно от корсета и кусочек ткани потоньше. Видишь?
Он взял зонд и легонько растащил фрагменты в стороны.
– Я думаю, что вот этот кусочек – от её сорочки.
Денни взглянул на удручающую кучу окровавленной одежды на полу, и Джейми, угадав его намерения, подошёл, разворошил кучу, и вытащил остатки её платья.
– Дыра чистая, – сказал Денни, глядя на ткань, расправленную Джейми на столе. – Может быть…
Оборвав себя на полуслове, он взял пинцет и повернулся к Клэр. Он снова принялся обследовать рану, еще глубже, и Джейми заскрипел зубами, чтобы не закричать в знак протеста.
«Печень очень васкуляризирована, – сказала она, обсуждая с Денни, что он должен сделать. – Риск кровотечения…»
– Я знаю, – сказал Денни, не поднимая глаз.
От пота платок приклеился к его лицу, облепив нос и губы так, что было видно, как он говорит. – Я стараюсь… осторожно.
– Не забудь об этом, – сказал Джейми, но так тихо, что неизвестно было, услышал его Хантер или нет.
«Молю тебя. Молю тебя, Пресвятая Матерь Божья, спаси и сохрани её… спасиисохраниеё, спасиисохраниеё, спасиисохрани…» Слова мгновенно слились в одно, их смысл потерялся, но ощущение отчаянной мольбы осталось.
Красное пятно под ней приобрело угрожающие размеры, когда Хантер опустил пинцет и, ссутулившись, вздохнул.
– Я думаю… Я надеюсь…. Я всё достал…
– Хорошо. Я… Что ты будешь делать дальше?
Он увидел, что Денни слегка улыбается из-под промокшей ткани; зеленовато-карие глаза мягко и спокойно смотрели на него.
– Прижгу рану, перевяжу и буду молиться, Джейми.
 
aleana_alesya Дата: Вторник, 27.03.2018, 11:23 | Сообщение # 723
Принц
Сообщений: 4413
Ну и еще одна жемчужина)) Кто перевел, к сожалению у меня не записано, но предполагаю, что это те же девочки из ВК, Катя Пискарева,  Наташа Ромодина и Лена Карпухина.

Написано кровью моего сердца. Отрывок из 87 главы. Восход луны.

Ночьюу Клэр усилился жар, казалось, что с приходом рассвета немного спал. Иногда она приходила в себя, и была способна сказать несколько слов, но в основном находилась в беспокойной дремоте. Её дыхание с затрудненным вздохом прервалось внезапным глубоким разрывающим удушьем, разбудившее её. Очнувшись, она сказала, что во сне её душили. Он дал ей столько воды, сколько она смогла выпить, смочил её волосы, и она снова провалилась в лихорадочное забытье, бормоча и постанывая. Ему казалось, что он и сам находится в горячечной лихорадке, в бесконечной череде молитв и воды, которые прерывались посетителями из другого исчезнувшего чуждого мира. Возможно, это и было чистилище. Слабо улыбнувшись, подумал он, вспомнив себя, как очнулся на топях Каллодена много лет назад. Его глаза залеплены высохшей кровью. Он думал, что мертв и был благодарен за это. Даже не смотря на грядущий срок в чистилище, неопределенный, неизвестный, возможно неприятный, он его не боялся. Он боялся только одного, что могло стать неизбежным.

Он пришел к выводу, если она умрет, он не сможет себя убить. Даже если он смог бы заставить совершить такой великий грех, были люди, которые нуждались в нем, и отказаться от них будет ещё большим грехом, чем даже умышленное убийство Божественного дара жизни себя.
Но жить без неё?

Он наблюдал за её дыханием, неистово отсчитывая десять вдохов, прежде чем убедить себя в том, что она не перестала дышать - это и будет его чистилище, несомненно. Он думал, что не сводил с нее глаз, а может быть, так и было. Но когда он очнулся от своих размышлений, увидел, что глаза её были открыты, мягкие, нечеткие, черные на белом лице. Свет померк с наступлением сумерек, все цвета были вымыты из комнаты, оставив лишь светящейся пыльный туман, который не будет светиться долго, пока не наступит глубокая ночь. Он видел, что ее волосы были почти сухими, скомканные на подушке.

- Я… решила… не умирать, - сказала она голосом, чуть выше, чем шепот.
- О..., Хорошо.

Он боялся прикоснуться к ней, опасаясь сделать ей больно, но не мог заставить себя не делать этого. Как можно легче он осторожно положил свою руку поверх ее, ощутив её холодной, несмотря на стоящую жару на маленьком чердаке.

- Я могла бы, ты знаешь.- Она закрыла один глаз и осуждающе посмотрела на него с другой стороны.
- Я так хотела; это….. чертовски ужасно.
- Я знаю,- прошептал он, и поднес ее руку к своим губам. Она была не в силах сжимать его руку; ее кости казались хрупкими и пальцы безвольно лежали на его ладони.

Она закрыла глаза и вздохнула едва слышно.

- Ты знаешь, почему? - Вдруг сказала она, открывая глаза.
- Нет. - Он подумал сначала пошутить о ее необходимости записать ее рецепт изготовления эфира, но ее тон был таким серьезным, что он передумал.
- Потому что, - сказала она, и остановилась, скривив лицо от боли так, что его сердце защемило.
- Потому что, - сказала она сквозь стиснутые зубы, - Я знаю, каково это чувствовать… когда я… думала, что ты умер, и …. - немного переводя дыхание, ее глаза встретились с его. - И я бы не хотела этого для тебя. - Ее грудь опустилась и глаза закрылись.

Прошло много времени, прежде чем он мог хоть что-то сказать.

- Спасибо тебе, Сассенах, - прошептал он, держа ее маленькую, холодную руку между своими и наблюдал, как она дышит, пока восходила луна.
 
борисовна Дата: Вторник, 27.03.2018, 12:08 | Сообщение # 724
Горец
Сообщений: 18
aleana_alesy. Большое спасибо. Получила огромное удовольствие. А девочкам которые переводят то же огромная благодарность за их труд. 009
 
liusiafom Дата: Вторник, 27.03.2018, 13:24 | Сообщение # 725
Король
Сообщений: 13712
aleana_alesya , спасибо огромное . И конечно огромное спасибо девочкам - переводчиуцам. Огромное. 009

 
Форум » Чужестранка » Книги Дианы Гэблдон » Цитаты "Чужестранки" (Цитаты из книг)
Поиск:
Мини-чат



Оutlander является собственностью телеканала Starz и Sony Entertainment Television. Все текстовые, графические и мультимедийные материалы, размещённые на сайте, принадлежат их авторам и демонстрируются исключительно в ознакомительных целях. Оригинальные материалы являются собственностью сайта, любое их использование за пределами сайта только с разрешения администрации.
Дизайн разработан Стефани, Darcy, Совёнок. Запрещено копирование элементов дизайна!


Top.Mail.Ru Яндекс.Метрика