Ученые считают, что есть достоверные доказательства появления человека на территории современной Шотландии уже 8000 лет назад, а признаком первых поселений — около 6000 лет. Традиционно Шотландия ведет отсчет своей истории с 843 года...
Дата: Понедельник, 15.10.2018, 12:38 | Сообщение # 77
Фей
Сообщений: 6807
Darcy, полагаю главное отличие описано здесь:
Цитатаelap23 ()
Тэн назначался королем или мормером и взимал в пользу короны с жителей своего округа разные повинности, часть которых отходила ему самому. Он был и королевским управляющим, и судьей, и землевладельцем.
Общественный строй средневековой Шотландии (часть 2) "Кланы"
Клан — символ Шотландии. Родовая гордость ее жителей вошла в поговорку и всегда поражала иностранцев: «Пускай я беден, зато благороден. Слава Богу, я МакЛэйн!» А Кэмероны из Лохила утверждали, что в их клане «одни господа».
Шотландский епископ Джон Лесли в XVI в. писал, что это чувство «разделяется всем народом, а не одним лишь дворянством», и, несмотря на то что после Унии 1707 г., поражения якобитских восстаний и массовой эмиграции кланы подверглись жестоким испытаниям, полностью разрушить их не удалось. Более того, пока шотландский диалект среднеанглийского языка вытеснял гэльскую речь, понятие «клан», напротив, с гор и островов северо-запада покорило всю страну, даже юго-восток, где оно было прежде незнакомо.
В конце концов кланами стали именоваться все знатные фамилии Шотландии, в том числе англо-нормандского или иного происхождения (Стюарт, Хэй, Элиот, Армстронг, Кер(р) и др.). Сегодня ощущение принадлежности к определенному клану по-прежнему непоколебимо и в самой Шотландии, и среди выходцев из нее по всему миру. Едва ли найдется другая страна, где имя человека можно узнать по одежде, так как большинство шотландцев носят строго установленный клетчатый рисунок (тартан) и значок с девизом и нашлемником своего кланового вождя.
Шотландская клановая система, похоже, зародилась в VI в. с переселением из Ирландии племенного союза скоттов Дал Риаты (ряд кланов, как и король Макбет, считались прямыми потомками «дома Лорна»), но сложилась она после дробления Дал Риаты, во взаимодействии с местными племенами пиктов и бриттов, позже — норвежцев.
Средневековых письменных свидетельств о ней немного, поэтому приходится ссылаться на поздние источники, которые дают некоторое представление об этой стойкой социальной форме.
Итак, клан (гэльск. clann — «дети», «потомство») — большая родственная группа, ведущая происхождение по мужской линии от далекого (на 10–12 и более поколений) полулегендарного предка.
Почти все известные ныне шотландские кланы возникли в средневековую эпоху, и немалая их часть может предъявить достоверные генеалогические древа, коренящиеся в XII–XIII веках и даже ранее.
Так, МакДугаллы, МакДоналды, МакЭлистеры и МакРори ведут свой род от гэло-норманнского «короля Островов» Сомерледа, который пал в битве при Ренфру в 1164 г.
Ряд кланов произошел от кельтского духовенства, которое не всегда отличалось воздержанностью: МакТэггарт, Макферсон («сын священника»), МакНэб («сын аббата»), МакМиллан («сын постриженика»).
Обычно кланы делились на несколько ветвей (sliochdan), или «септов», которые не всегда носили имя главной ветви, но признавали ее верховенство. Однако септы могли и выделиться в особый клан, иногда того же имени, как случилось с могущественными кланами Стюартов, МакДоналдов и Кэмпбеллов.
Образование горных кланов с их септами и знатных родов «равнинной» Шотландии (в дальнейшем также называемых кланами) в основном закончилось к XV веку. Ныне в Шотландии насчитывается около двухсот кланов и несколько сотен септов.
Уже в Средние Века круг фамилий, относившихся к знатным, был очень невелик, но число лиц, их носивших, составляло гораздо большую долю населения, чем в Англии и многих других странах.
Клан осуществлял различные общественные функции: экономические, административные, военные, культурные. Одним из необходимых его признаков была прочная связь с определенной территорией, иногда географически замкнутой (остров или горная долина — глен).
Согласно одному парламентскому акту XVI в., кланы были сплочены «общей кровью и местом обитания».
В Средние Века, ввиду непрерывных усобиц, владения этих «полунезависимых княжеств» часто менялись. Расширить область своего господства можно было несколькими путями.
Во-первых, за счет изгнания соседей или получения конфискованных короной земель, от чего при Роберте I и Дэвиде II особенно выиграли МакДоналды и Кэмпбеллы.
Во-вторых, с помощью «брачной политики», построенной на тонком расчете, именно так в XIII–XIV веках возвысились Фрэйзеры — отнюдь не единственный пример французского рода, ставшего горным кланом.
В-третьих, путем принятия под покровительство мелких кланов или септов, которые подчас брали имя клана-покровителя (Морисоны, МакОли и МакКиверсы с острова Люис именовали себя МакКензи). При этом клан, искавший защиты, вносил за нее определенную плату (calpe) и клялся в вечной верности. Иногда складывались целые конфедерации кланов вроде Союза Кошки (Clan Chattan), куда входили Макинтоши, Макферсоны, Шо, Фаркарсоны, МакБэйны и др.
Разумеется, не все кланы были удачливы: иные распадались, теряли владения или были поглощены. Особенно пострадали за свою непокорность МакГрегоры, которые впоследствии даже были объявлены короной вне закона.
Кланы не просто занимали тот или иной округ, но и обладали признанным наследственным правом на него (duthchas), которое основывалось на коллективной земельной собственности. Отдельные подразделения и семьи внутри клана тоже имели право наследственного землевладения в силу принадлежности к нему. "Duthchas" измерялся не менее чем тремя поколениями, жившими на данной территории. В отличие от Нового времени, в Средневековье у большинства шотландских горцев скорее мог смениться господин, чем место проживания.
Сохраняя многие признаки древней родоплеменной организации, клановая система несла в себе и новые черты: будучи в теории равны перед своим вождем, члены клана уже не имели равных прав на землю. Их имущественное и социальное положение, как правило, определялось степенью истинного или мнимого родства с вождем, который одаривал близких родичей лучшими землями и особым вниманием. Родственные узы прикрывали и оправдывали различие в условиях держания, а вождь и верхушка клана все более выделялись.
Родовые связи были прочными и в других кельтских странах — Ирландии и Уэльсе. Но в них размер семейных групп, державших определенные участки земли, обычно ограничивался только четырьмя поколениями, от прадеда до правнука (гэльск. derbfhine, валлийск. gwelyau), далее они дробились.
В Шотландии же такие небольшие группы никогда не обладали особым правом на землю, будучи подчиненной частью большого клана; родственная группа и ее земельные права не ограничивались числом колен, если оно превышало три.
Степень родства учитывалась в других случаях. Например, закон клана МакДафф, главой которого был граф Файф, устанавливал кровную месть (или возможность избежать ее) до девятого колена. Обычай гласил, что клан признает кровное родство до сорокового колена, а приемное — до сотого, хотя вычислить его было едва ли возможно.
Вождь клана постепенно приобрел почти неограниченную власть над своим кланом, на что ему не требовалась иммунитетная хартия от далекой короны, шотландской или норвежской (Гебриды отошли к Шотландии в 1266 г.).
Члены клана были подсудны вождю, обязаны следовать за ним в военных и морских походах, оказывать гостеприимство и платить дань. Беднейшие из них пасли его скот и возделывали его землю. Он должен был защищать своих подданных, они — повиноваться ему, но даже беднейшие оставались свободными людьми. Ни один член клана не был сервом, ни тем более рабом, во всяком случае на своей территории.
Кланы в самом деле походили на княжества, почти независимые (до поры) от королевской воли. Опираясь на могучие крепости, сильный флот и нерушимую преданность своего клана, гэльские вожди могли угрожать кому угодно, не исключая и короны.
Вожди держали собственный пышный двор с многочисленной свитой и традиционными чинами, часто наследственными, включая бардов-сказителей (seannachie), арфистов и волынщиков.
Порой складывались целые «профессиональные» кланы, как, например, Мак-Вурихи (Карри) и МакКриммоны, служившие поэтами и музыкантами у гэльских магнатов, в частности у островных МакДоналдов и МакЛаодов из Данвегана, от Средневековья вплоть до XVIII века.
Верховная власть в принципе передавалась по наследству, но порядок ее перехода не так жестко зависел от права первородства, как по феодальному обычаю.В истории известны примеры отречения, низложения и выборов главы клана, когда наследниками провозглашались его дядья, братья или даже побочные сыновья. В таких важных случаях решение выносили клановые советы старейшин либо общие собрания из нескольких сотен членов. Для несовершеннолетних или больных преемников назначались опекуны, как правило, из сородичей.
Как ни прочен был клановый строй, но с XII века он стал медленно поддаваться воздействию двух внешних сил, надвигавшихся с юго-востока: королевской власти и феодальных отношений.
Запад страны стал постепенно притягиваться к востоку. В XII веке гэльские графы, они же вожди кланов МакДафф, Росс и др., перешли на положение прямых вассалов короны, а их графства обратились в феодальные держания.
К середине XIII века эти изменения затронули центральную и западную Шотландию, где местные магнаты были готовы воспринять новый порядок отношений с короной для своих целей.
Первое из дошедших до нас пожалований за рыцарскую службу на северо-западе (хотя таковые могли быть и раньше) — грамота 1240 г., по которой король Александер II передал Гиллеспи МакГилкристу часть поместья Финхарн (Аргайл) за «полтора рыцаря».
Число документов такого рода росло, и выдавались они не только королевской канцелярией. В 1262 г. Дугалд МакСуин предоставил Уолтеру Стюарту, графу Ментит, земли на полуострове Кинтайр и близ него за 2/3 рыцаря в королевском войске, «in libera baronia», — ранний пример формулы, означавшей иммунитет.
Время от времени кланы противились появлению в их краях англо-нормандской знати. Так например, в 1228 г. был взят и разрушен замок Эбертарф (южнее Лох-Несса) и убит его строитель Томас Мэйтленд.
Но в основном феодализация гэльских районов была мирной и неуклонной. Гэльские магнаты и вожди кланов утверждались короной в своих владениях, часто с расширением границ, и лишь иногда здесь удавалось закрепиться пришельцам (фламандец Фрескин в графстве Морей, Роберт де Мейнерс в графстве Этолл, Фрэйзеры, Гранты и др.).
Со второй половины XIII века бароны Аргайла и других западных областей неизменно присутствовали на королевских советах и парламентах. Их связи с короной заметно окрепли при Роберте I. Благодаря его активной западной политике земли многих клановых вождей стали зависимыми от короны военными держаниями. Последствия не замедлили сказаться: гэлы поднялись на войну против Англии и участвовали в английских и ирландских походах Брюса.
Шотландские гэлы больше полагались не на письменную, а на устную традицию, и нередко соглашения о союзе или о владении землей заключались словесно. На острове Айла, как полагают, это звучало так: «Я, МакДоналд, восседающий в Замке Доналд, дарую тебе право на твою землю отныне и назавтра и на все последующие дни, покуда у тебя достанет яств для великого МакДоналда Островов».
Шотландская клановая система при всей ее прочности не была извечной и вездесущей. Она не распространялась на юго-восток страны, хотя, как было отмечено, знатные роды Лотиана позднее также получили название кланов. Несмотря на то что кланы начали складываться в VI–XI веках, говорить о стройной и сильной клановой системе, наверное, можно лишь в феодальный период, когда она окончательно сформировалась на большей части Шотландии.
В XII–XIV веках эта система была клубком родовых и феодальных связей, которые укрепляли друг друга. По заключению У. Р. Кермака, «хотя теории землевладения, лежавшие в основе двух систем, столь различны, на практике гэльская плановость и феодализм были очень сходны».
Феодализация, проведенная на северо-западе под началом короны, как ни важна она была для упрочения единства страны, оказалась довольно поверхностной. Связи кланов с короной становились все теснее, но первенство по-прежнему принадлежало отношениям внутри клана и между отдельными кланами.
В то время как общей тенденцией в Европе было ослабление и распад родовых связей еще в раннее Средневековье, в Шотландии происходило обратное: по крайней мере до XVI века кланы множились и крепли на основе отношений покровительства и приемного родства. Это выражалось в так называемых «договорах преданности» (bonds of manrent), когда вожди или магнаты предлагали защиту мелким рыцарям или более скромному люду в обмен на их верную службу «против всех смертных, кроме одного лишь Короля Скоттов».
Источник:
Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотлания до конца XIV века" (СПб, М. "Евразия", 2017)
Общественный строй средневековой Шотландии (часть 3) "Начало феодальных отношений в Шотландии"
На пороге XII столетия королевство Шотландия выросло почти до своих окончательных границ, и название Scotia, прежде применимое к древнему государству скоттов севернее залива Клайд, распространилось до реки Туид, где и сегодня проходит англо-шотландский рубеж.
Необычайная пестрота природных условий, сложные взаимоотношения народов, населявших страну, богатство разнородных традиций, слившихся воедино в шотландской истории, достойно удивления.
В хартии короля Скоттов обращались ко всем его подданным: «французам, англичанам, шотландцам, валлийцам и гэллоуэйцам».
В истории известен факт наличия такой семьи в пограничном Колдингеме, где было пять сыновей, каждый из которых был крещен разным по происхождению именем: Коспатрик (бриттское), Гамель (скандинавское), Макбет (гэльское), Регинальд (англо-нормандское) и Эггард (англосаксонское).
Общепринятое деление Шотландии на «горную» (Highlands) и «равнинную» (Lowlands), со скотоводческим гэльским и земледельческим англо-шотландским населением соответственно, выглядит слишком упрощенным. И дело не в том лишь, что среди Highlands встречаются равнины, а в Lowlands — возвышенности, и скотоводство там значило не меньше.
Целые области на юго-западе (Гэллоуэй, Кэррик) имели ярко выраженный кельтский уклад, тогда как в районе Нагорья были благоприятные для пахоты земли с англоязычным населением (вдоль залива Морей Ферт). Поэтому вернее, наверное, вести речь о гэльском западе и англо-шотландском востоке.
В самом деле к XIII–XIV векам в Шотландии сложились две культурно-этнические общности, взаимодействие которых во многом определило судьбы страны.
Вот как описывал их в XIV в. Иоанн Фордунский — (приход, где он служил священником, лежал как раз на границе между ними, недалеко от Абердина): «Обычаи и нравы скоттов расходятся согласно разнице языка; ибо употребляются два языка, шотландский [гэльский] и тевтонский [Scots, диалект среднеанглийского]. На тевтонском наречии говорят те, кто живет по [восточному] берегу моря и в долинах, а народ с шотландским наречием обитает в горах и на дальних островах. Первые любят свой дом, образованны, достойны доверия, терпеливы и учтивы, опрятно одеты, приятны и миролюбивы, благочестивы в почитании Господа, хотя и всегда готовы противиться оскорблению. Островитяне же и горцы — дикий, необузданный народ, первобытный и гордый, предающийся разбою и вольной жизни; они умны и скоры в обучении, красивы обличьем, но неряшливы платьем, постоянно враждебны и жестоки к племени и речи англичан, и даже к своим соплеменникам, если их речь иная. И все же они верны королю и державе, и коль скоро ими хорошо правят, они покорны и готовы уважать законы».
Два начала, два образа шотландской истории, кельтский и «тевтонский», сопутствуя друг другу в течение всей средневековой эпохи, не совсем изгладились и сегодня. Оба они в равной мере значительны: первому Шотландское государство обязано своим возникновением и названием, второму — укреплением и дальнейшим развитием.
Неслучайно столица переместилась из центра гэльской Шотландии — Данкелда и Скона в Эдинбург. Именно плодородный и многолюдный юго-восток давал наилучшие возможности для движения страны вперед. Кельтская Шотландия боролась с английской, и обе они изменялись под взаимным влиянием. Однако они никогда не были разделены резкой гранью: в среднешотландских графствах кельтские и некельтские черты переплетались. Напротив, экономическая общность и политическое единство Запада и Востока были залогом их сближения.
***
Существо процесса феодализации в Шотландии, как и в других европейских странах, заключается в росте крупного землевладения и превращении земельного фонда в феодальную собственность (лат. feodum, шотл. feu), что означало закрепленное хартией держание от какого-либо сеньора или непосредственно от короны за определенную службу или воздаяние.
В то же время складывались два основных общественных класса — светских и духовных лордов и зависимых крестьян. В общих чертах шотландский феодализм сходен с теми отношениями, что сложились в других странах Западной Европы, и наиболее близок к англо-нормандскому варианту. Однако путь Шотландии к этим отношениям и их особенности после установления отмечены неповторимым своеобразием, которое обусловлено кельтскими традициями страны.
Шотландия, также как и Англия, испытала своего рода «нормандское завоевание», только то был не насильственный и почти мгновенный переворот, а мирное проникновение и расселение, которое растянулось почти на два века.
Вскоре после битвы при Гастингсе (в 1066 году) к шотландскому двору стали прибывать знатные беженцы из англосаксов, но число их было невелико, и лишь немногие осели в Шотландии, получив землю от короны. Решающие перемены наступили несколько десятилетий спустя, когда в страну хлынул поток англо-нормандских переселенцев.
Первые твердые шаги к феодализму Шотландия сделала в правлениеДэвида I (1124–1153).
Дэвид, один из самых одаренных и могущественных монархов за всю историю Шотландии, провел юность при англо-нормандском дворе своего зятя Генриха I, участвовал в военных предприятиях, наблюдал за управлением недавно покоренным государством и даже заседал в королевском суде.
Кроме того, он сам сделался крупнейшим английским бароном, когда в 1113 г. посредством брака приобрел титул графа и обширный «хонор» Хантингдон и Нортэмптон с владениями, раскинувшимися по десяти среднеанглийским графствам.
Тогда же Дэвид впервые применил полученный опыт на родине: угрожая своему старшему брату, королю Шотландии Александру I, с помощью свиты из воинственных нормандских рыцарей, он добился от него передачи в свое управление Лотиана и Стрэтклайда — почти всей южной части Шотландии.
Жажда земельных приобретений и надежда на удачу, которая влекла нормандских воинов в Англию, на Сицилию, в южную Италию и Палестину, привела их и в Шотландию. Со времени Дэвида I вплоть до конца XIII века, когда дружественные отношения с Англией рухнули, в стране обосновались сотни выходцев с континента, главным образом из Нормандии, Фландрии и Бретани.
Порой они прибывали непосредственно из указанных областей, но чаще через Англию, где к ним присоединялись и местные уроженцы, особенно из Хантингдона, Йоркшира, Сомерсетшира и Валлийской марки.
Примером видного нормандского рода, пустившего корни в Шотландии, могут служить Брюсы. Это имя происходит от селения близ Шербура (ныне Brix). Первый Роберт де Брюс был спутником Вильгельма Завоевателя и получил в награду поместье Кливленд в северном Йоркшире. Его сын Роберт II последовал за Дэвидом в Шотландию и после вступления его на трон в 1124 г. одним из первых был пожалован грамотой на владение землей в этом королевстве — он стал обладателем лордства Эннандейл. Так он сделался вассалом сразу двух королей, но по его смерти в 1141 г. английские земли Брюсов отошли к старшему сыну, а шотландские — к младшему. От эннандейлской ветви произошла династия шотландских королей XIV в., а также — с середины XVII столетия — русский род графов Брюс.
Чаще всего поместье в Шотландии доставалось младшему сыну из того или иного нормандского семейства, так же как и английские земли в XII веке переходили ко вторым сыновьям нормандской знати, а старшие наследовали родовой фьеф в Нормандии.
Это порождало запутанные вассальные обязательства даже в пределах одной семьи, причем обычай майората, дававший превосходство старшему сыну, нередко оборачивался к выгоде младшего.
Вместе с Брюсами и Стюартами многие прославленные шотландские роды восходят к англо-нормандским, бретонским и фламандским рыцарям, призванным на службу Дэвидом I и последующими королями: Баркли, Хэй, Олифант, Линдзи, Комин, Лесли, Фрэйзер и др.
Но далеко не все из стекавшихся в Шотландию иноземцев занимали столь же высокое положение. Наряду с магнатами, в их свите или самостоятельно, в страну прибывало множество мелких рыцарей, оруженосцев, простых воинов, ремесленников, прислуги и т.д. Не имевшие господина вскоре его находили и за службу получали небольшие наделы от него либо непосредственно от короны.
Возникали социальные условия для создания сословия мелких и средних феодалов, известных позднее под названием лэрдов.
В целом англо-нормандская иммиграция за два столетия оказала сильное и непреходящее влияние на строй и культуру шотландского общества. Однако, класс феодалов сложился отнюдь не только внешним путем, за счет приглашенных короной пришельцев из Англии и из-за Ла-Манша.
В XII–XIII веках, да и впоследствии, Шотландия оставалась кельтской страной, где для большинства населения родным языком был гэльский. В противоположность нормандской Англии, где после завоевания многие саксы были экспроприированы, а высшая аристократия полностью замещена нормандцами, шотландская родовая знать и вожди кланов заняли видное место в рядах нового феодального сословия.
Более того, основная часть земель сохранилась за гэльскими магнатами, да и верховная власть по-прежнему принадлежала древней династии.
Это существенное различие особенно очевидно на высшем социальном уровне. В Англии титулы и владения всех до одного саксонских эрлов еще при Вильгельме I отошли к его нормандским соратникам. В Шотландии даже во второй половине XIII века девять из тринадцати графств: Кейтнесс, Росс, Map, Этолл, Стрэтэрн, Леннокс, Файф, Кэррик и Марч — были в руках тех, кому принадлежали с незапамятных времен. Эти графы происходили от областных правителей раннего средневековья— мормеров.
В XII веке все графства были закреплены за своими владельцами, иногда с расширением территории, на основании королевских хартий и превратились в феодальные держания, а графы — в прямых ленников короны (tenentes in capite)
Участие родовой шотландской знати в формировании феодального класса вовсе не ограничивалось графским достоинством. В шотландских документах XII–XIII веков продолжают упоминаться старинное дофеодальное сословие тэнов и их держания (тэнства), но последние постепенно становятся рыцарскими фьефами, а тэны пополняют сословие лэрдов.
Таким образом, феодальный землевладельческий класс в Шотландии возник из двух социальных источников: родовой кельтской знати и англо-нормандских и северофранцузских рыцарей-переселенцев. Представители обеих групп наделялись феодальными привилегиями одновременно, обычно не в ущерб друг другу, и все теснее сближались в общественном и культурном отношении.
***
Переход к феодальным отношениям в XII-XIII веках в Шотландии, как и везде в Европе, сопровождался ростом населения, внутренней колонизацией, основанием новых поселений, вырубкой лесов и освоением целинных земель.
Большинство шотландских топонимов старше XIV века, и их изучение подтверждает, что в освоении и феодализации страны участвовали как местные уроженцы, так и пришельцы.
Нормандские и фламандские имена: Бодрик, Додин, Локкард, Морис и др. — запечатлены в названиях Ботрикфилд (Ренфрушир), Даддингстон (Лотиан), Локерби (Дамфрисшир), Мористон (Берикшир) и т. д. Но и местные имена различного происхождения отражены повсюду: Кормак — Кормистон (Лэнаркшир), Гирик — Григстон (Файф), Лиульф — Лайлстон (Берикшир), Маккус — Макстон и Максуэлл (Роксборошир), Свен — Суонстон (Лотиан) и др.
В географическом отношении ход феодализации Шотландии на первом этапе (до начала XIII века), можно проследить по расположению характерных для этого периода укреплений — «моттов».
Motte — это небольшой замок из дерева или камня, возведенный на вершине холма или искусственной насыпи и окруженный двором (bailey) и рвом. Такие замки строились феодальной знатью в XII веке.
примерная схема подобного замка
Сейчас их выявлено до двухсот пятидесяти, в основном на юго-востоке, который и был колыбелью шотландского феодализма, но многие из них позже бесследно исчезли или были перестроены.
На второй стадии феодализации (XIII век — начало XIV века) новые общественно-экономические отношения постепенно охватили центральные и северо-западные области королевства. Данные археологии подкрепляются документами: подавляющее большинство хартий XII — начала XIII веков относится к южным и восточным районам, а в XIII в. увеличение количества грамот, охвативших также и северо-запад, отражает нарастающий процесс феодализации.
В шотландских королевских хартиях принятым собирательным обращением к феодальной знати было omnibus probis hominibus — «всем добрым (достойным) людям».
На вершине феодальной лестницы находились монарх и графы, число которых вначале составляло тринадцать, но затем возросло.
Первым среди равных был граф Файф, имевший почетное право возводить короля на престол. Далее следовали крупные землевладельцы (бароны), часто бывшие прямыми вассалами короля, затем средние и мелкие держатели (лэрды), весьма различные по своему положению и благосостоянию, и, наконец, младшие сыновья лэрдов, иногда именуемые «вавассорами» — вассалами вассалов.
Источник:
Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века" (СПб, М., "Евразия", 2017)
Островитяне же и горцы — дикий, необузданный народ, первобытный и гордый, предающийся разбою и вольной жизни; они умны и скоры в обучении, красивы обличьем, но неряшливы платьем, постоянно враждебны и жестоки к племени и речи англичан, и даже к своим соплеменникам, если их речь иная. И все же они верны королю и державе, и коль скоро ими хорошо правят, они покорны и готовы уважать законы
Общественный строй средневековой Шотландии (часть 4) "Ecclesia Scoticana"
Сразу несколько веских причин побуждают обратить особое внимание на Церковь в Шотландии: - во-первых, ее исключительная роль в общественно-экономическом развитии страны, в ходе феодализации, освоении земель, а также в культуре; - во-вторых, шотландская церковь занимала уникальное положение не только на Британских островах, но и во всем католическом мире; - в- третьих, большое число уцелевших средневековых документов имеют церковное происхождение и содержание.
Особое положение Шотландской церкви в средневековой Европе
Первые христиане стали появляться в южной части Шотландии в начале второго века. В конце четвертого века в Шотландию прибыл первый католический епископ святой Ниниан. Около 397 года он построил первый католический храм в Шотландии, который стал центром его проповеднической деятельности на территории Шотландии.
В 563 году на британские острова прибыл ирландский монах Колумба с группой товарищей. Колумба поселился на острове Айона и основал там монастырь, ставший центром распространения католицизма в Шотландии. Этот монастырь сыграл важную роль в обращении в христианство пиктов – древних жителей Шотландии. В последующие годы монахи с острова Айона строили многочисленные монастыри на территории Шотландии, Англии и континентальной Европы. Монахи с острова Айона также обратили в христианство жителей Оркнейских и Шетландских островов.
В середине XIII в. шотландец Уильям Бернэм, студент Оксфордского университета, изучая труды английского хрониста Уильяма из Малмсбери и дойдя до описания собора 1072 г., который разделил всю Британию между архиепископами Кентербери и Йорка, пометил на полях книги: «salva Ecclesia Scoticana» (кроме Шотландской Церкви).
Дело в том, что Шотландия была единственной страной в Европе, не имевшей духовного примаса. Еще в 1176 г. папа Александр III буллой «Super anxietatibus» воспретил королю Англии Генриху II вынуждать шотландских прелатов к присяге, а архиепископу Йоркскому — осуществлять какие-либо духовные права над ними.
В 1192 г. последовала булла Целестина III «Cит universi», провозгласившая шотландскую церковь «особой дщерью» Рима. Это означало, что епископы могли, как при зарождении христианства, посвящать друг друга в сан и держать ответ только перед самим понтификом или его легатом безо всяких посредников.
Такой порядок впоследствии неоднократно подтверждался, в том числе всесильным Иннокентием III. Наконец, Гонорий III в 1225 г. предоставил епископам Шотландии право созывать провинциальный собор и избирать из своей среды «хранителя привилегий Шотландской церкви».
Система административно-территорияльного деления церкви (или так называемые диоцезы) и приходы, в основном, сложилась к XIII в. Иерархия была традиционной: епископства делились на архидиаконства, диаконства и приходы.
Несмотря на формальное равенство всех епископов, диоцезы Сент-Эндрюс и Глазго заметно выделялись богатством и влиянием. В конце XV в. они были преобразованы в архиепископства, а в Сент-Эндрюс в 1410 г. возник старейший университет северной Европы (севернее Кембриджа).
Обычная для Англии связь между черным и белым духовенством — существование монашеских общин при кафедральных соборах — в Шотландии встречалась только в двух случаях: в Сент-Эндрюс служили августинские каноники, в Уитхорне (Гэллоуэй) — премонстраты.
"Духовные сеньоры"
Хотя до XIII в. кое-где еще сохранялись полумонашеские килдейские общины, как память о древнем кельтском христианстве, новый этап монашеского движения, начавшийся в конце XI в., состоял в основании крупных аббатств, которые имели мало общего с суровыми и неимущими общинами раннего Средневековья.
Надо сказать, что по богатству и влиянию в XII–XIII вв. "духовные сеньоры" нисколько не уступали светским феодалам. В соответствии с сохранившимися хрониками, типичным образцом процветающего "средней руки" монастырского хозяйства являлось аббатство бенедиктинцев Линдорс, заложенное около 1191г. Дэвидом, графом Хантингдон и Честер, братом королей Малколма IV и Уильяма I.
Сегодня, увы, он лежит в руинах. (изображение "кликабельно")
Это аббатство находилось на берегу реки Тэй в средней Шотландии (северный Файф) и было не из больших: всего двадцать шесть монахов при первом настоятеле, и далее братия едва ли выросла намного. Но размеры пожалований,отраженных в документах, которые были сделаны графом Дэвидом при основании Линдорса, впечатляют. Монахи получили:
1) деревню Линдорс с церковью, мельницей, окрестными землями и лугами площадью более 8 кв. миль; 2) остров на реке Тэй с рыбными ловлями и пастбищем; 3) другие земли из графских владений в областях Эбердин, Гэрих и Перт; 4) участки в трех городах — Перте (королевский бург), Данди и Инверури (графские); 5) все 10 приходских церквей, расположенных на шотландских поместьях графа, с их землей, часовнями и десятиной, а позже граф добавил еще две церкви в Англии; 6) 1/10 от причитавшихся графу феодальных платежей в лордстве Гэрих — по правам опеки, рельефа и др.; 7) 1/10 доходов графского суда; 8) 1/10 всех доходов, получаемых графом от его брата-короля; 9) 1/10 всех продуктов с графских маноров к северу от хребта Маунт — зерна, масла, сыра, дичи, шкур, напитков, соли, воска и проч.; 10) право добычи камня из графской каменоломни; 11) свободу ото всех светских повинностей и вспоможений; 12) собственный суд и защиту и покровительство графа.
Все это было подтверждено короной и папством, от которого монахи за первый век существования аббатства имели не менее шестнадцати булл и особые привилегии, в том числе дозволение служить мессу с покрытыми головами по случаю холодов. Если учесть, что после графа Дэвида дарения не прекратились, а продолжались до самой реформации, можно представить, что обитель жила безбедно. В 1275–1276 гг. только с отдаленных земель в диаконстве Гэрих было собрано 281 фунт 16 шиллингов 8 пенсов.
В Шотландии самым важным отличием церковного держания от светского была его безвозмездность. Дарение в пользу церкви, как правило, не связывало ее никакими вассальными обязательствами и делалось в сугубо благотворительных целях, т. е. за молитвы или право погребения в стенах обители.
В Англии, например, многие церковные земли как соборов, так и монастырей обременялись рыцарской службой наравне со светскими фьефами: с Кентербери и Сент-Олбанс корона требовала по 60 рыцарей, с Бери Сент-Эдмунде и Норича — по 40 и т. д. Шотландское духовенство находилось в более выгодном положении, так как его владения были почти всегда свободны от рыцарской службы. Если земельное пожалование предполагало таковую, то ее обязался нести за клириков сам даритель.
К началу XIV в. общее число мужских и женских монастырей всех ведущих орденов, кроме картезианского, превысило восемьдесят. Аббатства Шотландии не были столь грандиозны, как монастыри Италии и Франции, но при скромных возможностях страны они были прекрасно обеспечены.
Подати и хозяйственная деятельность церквии
Главная церковная подать, десятина, взималась в Шотландии, вероятно, с IX в., но регулярно — лишь с XII. Иногда по желанию дарителя церкви предоставлялась «вторичная десятина» — дополнительная доля с каких-либо продуктов или платежей, в ряде случаев — 1/8.
Одним из источников обогащения монастырей стала апроприация, т. е. приписка к ним приходских церквей со всеми правами и доходами «для собственных нужд». Накануне Реформации шотландским монастырям принадлежало почти 90% приходов своей страны, английским — лишь около одной трети.
С помощью своих огромных доходов клирики вели оживленную хозяйственную и торговую деятельность, в чем обычно превосходили светских сеньоров, и добивались еще большего. Они рубили лес, добывали торф и уголь, выпаривали соль, расширяли пахоту. В распоряжение церкви поступали лучшие по качеству земли, и уровень их обработки был самым высоким.
Ведущим направлением сельского хозяйства в Шотландии повсюду, даже в самых плодородных районах, было разведение скота, преимущественно овцеводство. Именно в этой области аббатства всех орденов наиболее преуспели, особенно цистерцианцы, имевшие в Шотландии одиннадцать мужских и восемь женских общин.
Большинство из них значатся в торговой книге конца XIII в. итальянского купца Франческо Пеголотти, приобретавшего шерсть в Британии. Согласно его подсчетам, богатейшее цистерцианское аббатство Шотландии — Мелроз — в год производило пятьдесят мешков шерсти трех сортов (тонкой, среднего качества и грубой).
Следовательно, поголовье монастырских овец должно было достигать 13 тысяч, а может, и более, так как Пеголотти, по-видимому, приводил неполные цифры. В перечень включены и монастыри других орденов, но тщательную сортировку шерсти использовали только цистерцианцы.
Монастыри не только выступали первыми в стране производителями шерсти, но и вели прибыльную посредническую торговлю ею, скупая у лэрдов и крестьян и перепродавая итальянцам или фламандцам.
Роль церкви в сфере культуры и образования
Успешно соперничая со светскими лордами в ведении хозяйства, церковь безраздельно господствовала в сфере культуры и образования.
Наиболее величественные памятники шотландского зодчества XII–XV вв. — романо-готические кафедральные соборы в Сент-Эндрюс, Глазго, Эбердине, Элгине и других епископских центрах, а также монастырские (Данфермлин, Мелроз, Арброт, Пэйсли, Джедборо), городские и сельские храмы.
К великому несчастью, многие из них были полностью уничтожены или дошли до нас только в печальных руинах после череды английских нашествий вплоть до Кромвеля и, в еще большей мере, после иконоборческих погромов фанатичных приверженцев кальвинистской реформации. По тем же причинам, за редчайшими исключениями, безвозвратно погибли неисчислимые памятники скульптуры, живописи и прикладного искусства, некогда наполнявшие эти храмы и вдохновленные истовой христианской верой их творцов.
Большинство литературных и исторических произведений этого периода созданы клириками (Джон Барбор, Джон Фордан, Уолтер Боуэр и др.). До основания Сент-Эндрюсского университета в 1410 г. обучение велось в соборных или монастырских грамматических и богословских школах, которые существовали во многих бургах. Но уже в XII–XIII вв. шотландцы хорошо знали пути в лучшие школы Англии, Франции и Италии. Поводом для издания первой грамоты привилегий Оксфордскому университету стала гибель в 1248 г. шотландского школяра Гилберта из Данфермлина.
Второй по древности оксфордский колледж, Бэллиол, основан родителями короля Шотландии Джона Бэллиола в 1263 г.
В Орлеане же в начале XIV в. шотландских студентов было так много, что они образовали свое землячество. Получив в Оксфорде, Париже или Болонье степень магистра и право повсеместного преподавания, некоторые выходцы из Шотландии достигли европейской славы.
В их числе один из предводителей Сен-Викторской богословской школы близ Парижа Ришар (ум. 1173); придворный схоласт и астролог императора Фридриха II, переводчик Аристотеля Михаил Скотт (ок. 1160–1235)и преемник Роберта Гроссетеста по руководству оксфордской францисканской школой Питер де Рэмзи, затем епископ Эбердинский (ум. 1256).
Правда, никто из них не может сравниться с соперником Фомы Аквинского, «Тонким Доктором» Джоном из Данса в Берикшире по прозванию Duns Scotus (ок. 1265–1308), который был признан крупнейшим философом Средних Веков и обосновал католический догмат о Непорочном Зачатии Девы Марии.
Информационные источники:
1. Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века", СПб, М., изд. Евразия, 2017 2. "История Европы (с древнейших времен до наших дней)" в 8 томах под ред. З.В. Удальцовой, изд. "Наука", Москва, 1988
Дата: Понедельник, 21.09.2020, 14:51 | Сообщение # 90
Fortune and love favor the brave
Сообщений: 40170
275 лет битве при Престонпансе
21 сентября 1745 состоялась битва при Престонпансе (Battle of Prestonpans)
21 сентября 1745г. в 6 часов утра началась битва при Престонпансе (первоначально известная, как битва при Гладсмуире). Это было первое крупное сражение якобитского восстания 1745-1746гг. Войска Младшего претендента на престол Принца Чарльза Стюарта разбили английскую правительственную армию под командованием сера Джона Коупа, чьи неопытные войска сломались перед хайлендской атакой. Бой длился менее тридцати минут и сильно поднял боевой дух якобитов. В последствии об этой битве было сложено не мало песен и легенд.
Сэр Джон Коуп , командующий правительством в Шотландии, был компетентным солдатом, имея в наличии от 3000 до 4000 солдат, но многие из них были неопытными новобранцами. Ему мешали плохие сведения и советы, особенно от маркиза Твиддейла , тогдашнего государственного секретаря Шотландии , который постоянно недооценивал серьезность восстания.
К Коупу присоединились в Данбаре Фаук и кавалерия, прибывшая в плохом состоянии. Он был полон решимости начать сражение, чувствуя, что у него достаточно ресурсов, чтобы справиться с армией якобитов, насчитывающей около 2000 человек и, хотя в основном состоящей из крепких и стойких людей, но плохо вооруженных. Эффективность его армии была подорвана различными факторами, одним из которых было плохое качество некоторых старших офицеров, в том числе Джеймса Гардинера.
Сэр Джон Мюррей из Бротона, посредник между Стюартами и их шотландскими сторонниками, убедил большинство, что только атака на открытый левый фланг армии Коупа может иметь шансы на успех, а Роберт Андерсон, сын местного фермера, хорошо знавший местность, рассказал ему о маршруте через болота. В 4 часа утра все силы якобитов начали двигаться по узкому проходу Riggonhead по три человека, к востоку от позиции Коупа. Предупрежденный своими пикетами о движении якобитов, Коуп успел повернуть свою армию лицом на восток и переместить свою пушку. Когда горцы начали атаку, его артиллеристы сбежали, оставив орудия для стрельбы их офицерам. Два драгунских полка на флангах запаниковали и ушли, оставив Гардинера смертельно раненным на поле боя и обнажив пехоту в центре. Атакованные с трех сторон, они были захвачены менее чем за 15 минут.
Потери правительства составили от 300 до 500 убитыми или ранеными и от 500 до 600 взятых в плен, многие позже были освобождены условно-досрочно, чтобы сэкономить средства на их содержание; якобиты оценили свои собственные потери от 35 до 40 убитых и от 70 до 80 раненых.
В 1953 году рядом с местом битвы был установлен памятник погибшим с обеих сторон.
Фильм, рассказывающий о восстании якобитов. "Погоня за оленем", 1994 год. Русский дубляж.
К 300-летию Красавчика принца Чарли: «Эффект Чужестранки» и развенчание мифов о «Молодом претенденте».
Статья Майкла Александра, декабрь 26. 2020,
(* в видео можно включить русские субтитры.)
]Спустя триста лет после рождения «молодого претендента» Красавчика принца Чарли, Майкл Александр исследует очарование мира «обреченного принца» и обнаруживает множество мифов, которые веками росли вокруг якобитского дела.
Среди удивительного множества артефактов, выставленных в шотландских галереях Национального музея Шотландии, постоянная коллекция якобитского материала включает серебряный дорожный футляр с столовыми принадлежностями, изготовленный эдинбургским ювелиром и якобитом Эбенезером Олифантом.
Есть теория, что футляр сделан в 1741 году и отправлен в Рим, куда был сослан британский королевский дом Стюартов, на 21 день рождения принца Чарльза Эдварда Стюарта.
Будучи итальянцем по происхождению, наполовину польским внуком свергнутого католического короля Якова VII Шотландского и II Английского, этот "молодой претендент", также известный как Красавчик принц Чарли, вернулся с футляром в Британию, когда возглавил злополучные восстания якобитов 1745 года, чтобы свергнуть короля Георга II.
Музей, который также владеет мечом и таргом (щитом), связанными с принцем, купил столовый футляр, используя финансирование лотереи Наследия и следуя общественному призыву.
Но спустя 300 лет после его рождения в Риме 31 декабря 1720 года, что же такого есть в Красавчике принце Чарли, что он все еще захватывает воображение?
Что могло бы быть.
«Он, очевидно, всегда интересен тем, что мы в Шотландии любим отмечать неудачи", - говорит Дэвид Форсайт, главный куратор отдела истории Возрождения и раннего Нового времени Национального музея Шотландии».
«Но я думаю, что это нечто большее. Я полагаю, что это все «то, что могло быть»: они, якобиты, не добились успеха. Очевидно, что у нас также есть Мария Королева Шотландии. Некоторые считают, что и ей это не удалось. Но были ли они действительно неудачниками? Сам факт, что их наследие сохранилось до наших дней, показывает, насколько они значительны».
«Вокруг этих людей возникло множество мифов. И это довольно сильная реальность».
Эффект Чужестранки.
Когда в 2017 году Национальный музей Шотландии организовал выставку «Красавчик принц Чарли и якобиты», писательница «Чужестранки» Дайана Гэблдон попросила негласно провести исследование ее работ.
ЧУЖЕСТРАНКА Официальный трейлер (HD) пятого сезона Сэм Хьюэн.
Этот шаг произвел впечатление на г-на Форсайта, который добавляет: «Как писатель исторической фантастики она проводит свои исследования невероятно хорошо, благодаря ей увеличился туризм и интерес к истории Шотландии и было бы невежливо думать, что «Чужестранка» не сделала ничего хорошего».
Так называемый «эффект Чужестранки», безусловно, очевиден, сообщает Visit Scotland. «Красавчик принц Чарли - один из самых ярких исторических личностей Шотландии, - говорит представитель Visit Scotland, - и именно сэр Вальтер Скотт, долгое время считавшийся отцом современной шотландской туристической индустрии, вызвал интерес к Шотландии как к туристическому направлению своим первым историческим романом «Уэверли», действие которого происходит во время восстания якобитов.
«Популярность книги-хита и телесериала «Чужестранка» и его романтическая интерпретация якобитов также способствовали поддержанию интереса к «молодому претенденту», и за последнее десятилетие привели к резкому увеличению числа посетителей достопримечательностей якобитов».
Дэвид Нивен, Финли Карри, Энтони Кимминс в кадре из фильма «Красавчик принц Чарли», 1948 год
В связи с премьерой шестого сезона сериала и празднованием в 2021 году 250-летия со дня рождения сэра Вальтера Скотта, Visit Scotland ожидает, что интерес к Красавчику принцу Чарли будет только расти.
Но хотя от всемирного влияния современного телешоу и того, как его вымышленная сюжетная линия находит отклик у посетителей, никуда не деться, музей все же надеется, что его собственные выставки показывают, что «в истории нет такой вещи, как правда».
Разрушая мифы.
Это все нюансы и мнения. Музей пытается показать «надлежащий контекст» того, как принц предпринял попытку вернуть себе трон и разрушить некоторые из широко распространенных мифов, проникших в историю.
«Это один из первых мифов о якобитской эпохе, - говорит Дэвид, - что Красавчик принц Чарли пришел занять трон не для себя, а для своего отца Джеймса VIII Шотландского и III Английского».
«Еще один миф о династии Стюартов. Двор был явно католическим, но основная масса их сторонников была протестантами. Были англиканцы из классических районов Ангуса и Абердиншира до высокогорья. И это ни в коем случае не было противостоянием католиков и протестантов».
Замысловато украшенный меч, который носил Красавчик принц Чарли при Каллодене.
«Еще один из величайших мифов - это англо-шотландская история. На самом деле якобитская армия была международной армией. Очевидно, там были шотландцы-горцы и жители низин. В правительственной армии были горцы, жители равнин и англичане. И, конечно, были связи с Европой, как пример - Королевский шотландско-французский полк и ирландские подразделения в якобитской армии».
Как разворачивалась битва при Каллодене с Дэном Сноу.
«Итак, несмотря на то, что у нас есть знаменитая картина Дэвида Морье с Каллоденом, на которой изображены упорядоченные ряды красных мундиров с их мушкетами и выправкой и дикого потрепанного горца с их щитами, армия якобитов была организована по всем правилам ведения боевых действий с постоянными европейскими силами. Со стороны якобитов было много мушкетного огня по британской армии».
«Стюарты считали себя европейской династией. Итак, понять якобитов - значит понять, что это было не просто шотландским или британским феноменом - якобиты были европейским феноменом. Это то, что очень актуально и по сей день!»
Жестокие последствия.
Конечно, когда якобиты потерпели катастрофическое поражение при Каллодене 16 апреля 1746 года, это ознаменовало не только окончательное поражение Чарльза Эдварда Стюарта и его последователей, но и означало окончательное разрушение многовекового гэльского образа жизни горцев.
После событий в Каллодене, согласно свидетельствам современников, раненые сторонники якобитов были жестоко казнены на поле боя солдатами британской армии, женщины были изнасилованы и убиты, а дети - убиты на улицах Инвернесса, а заключенные, отправленные в Лондон, либо умерли в результате ужасающих условий, либо были казнены или перевезены в Вест-Индию для продажи в рабство.
Эти действия привели к тому, что герцог Камберленд, возглавлявший победоносные ганноверские войска при Каллодене, получил прозвище Мясник, а рассказ о побеге Красавчика принца Чарли «через море на Скай» и его изгнании во Францию теперь стал легендарным и вдохновил на песню и рассказ».
Песня о лодке Скай : Основное название (из "Чужестранки").
Однако мечта якобитов продолжала гореть. Еще один интересный предмет, хранящийся в Национальном музее Шотландии и связанный с днем рождения принца, - это красивый, покрытый эмалью бокал для вина, который, возможно, использовал Роберт Бернс, когда присутствовал на ужине, организованном якобитским обществом Стюарта 31 декабря 1787 года.
Что интересно, когда состоялся этот обед, изгнанный Чарльз Эдвард Стюарт был еще жив. Он умер ровно через месяц в возрасте 67 лет.
Поле битвы при Каллодене, туризм.
Кэти Боал, менеджер по взаимодействию Национального фонда поддержки Шотландии в Culloden Battlefield, говорит, что, несомненно, есть «что-то романтическое» в истории «обреченного принца», что действительно нравится людям.
Она обвиняет в этом викторианцев, таких, как сэр Вальтер Скотт, писавший песни. И она уверена, что жестокие последствия Каллодена, которые не устраивали многих сторонников правительства, также повлияли на восприятие принца и его сторонников.
«Красавчик принц Чарли был высоким, привлекательным мужчиной и очень харизматичным», - говорит она, - Он определенно был человеком, который мог работать в команде и смог извлечь из этого выгоду».
Были истории о том, как вождям кланов не разрешали вести беседы с ним, потому что после разговора с принцем они следовали его делу. Он был такой человек.
У принца тоже есть недостатки в характере. Но он определенно очаровательный и умел убеждать.
«Он был молодым человеком. Ему было всего 25 лет при Каллодене, невероятно молод».
Портрет Чарльза Эдварда Стюарта, он же Красавчик принц Чарли, работы Антонио Давида в 1732 году.
«Может быть, вы можете себе представить - высокий, харизматичный, обаятельный мужчина, пронизанный чувством судьбы. Он искренне верит, что его отец станет королем, а затем он станет следующим королем. Он вырос с этим чувством собственного достоинства. Конечно, все это рухнуло, и он действительно изо всех сил пытался справиться с этим после Каллодена. Но я думаю, что во многом это очарование связано с этой славной неудачей. Думаю, недостатки его характера стали бы более известными, если бы он добился успеха».
«Но мы рассказываем его историю в течение очень короткого периода времени».
Кем был Красавчик принц Чарли? | Путешествие в неизвестное.
«В основном мы рассказываем историю 23, 24, 25-летнего и все. Мы никогда не рассказываем историю 60-летнего человека. Мы никогда не рассказываем историю пятилетнего ребенка».
"Чужестранка": факт или вымысел?
Кэти ценит, что некоторые люди критикуют точность "Чужестранки", основанную на историческом факте. Но об этом нужно помнить как о художественной литературе. Однако она добавляет, что «Чужестранка» - отличный способ познакомиться с историей Каллодена и помочь людям узнать больше для себя.
«Одна из вещей, которые мы заметили здесь, когда у нас было много посетителей, заключалась в том, что люди приходили с историей "Чужестранки", и они хотели узнать настоящую историю», - говорит она.
"Чужестранка" || Каллоден Мур.
«Я думаю, что художественная литература - это невероятный путь в сложную и противоречивую историю. Но это также напоминает нам, что это было время жестокой гражданской войны, которая разрушала жизни и семьи.
Нам трудно представить, насколько ужасно это было время».
Знать о чем-либо и видеть собственными глазами - разные вещи. Джеймс Фрейзер. Между тем, что сказано вслух и тем, что имеется в виду — две большие разницы. Джеймс Фрейзер. Все, что делает женщина, незаметно. Заметно, когда она перестает делать. Жизненное наблюдение. Любовь есть... когда ты отдаешь свое сердце и душу другому. И он отдает свои тебе взамен. Джеймс Фрейзер.
Интересная статья. Мы в сериале представляли совсем другим принца, а он оказывается был "харизматичный, обаятельный высокий мужчина", который еще и обладал даром убеждения. Видео про битву на Каллодене очень печально...
Виртуальный тур на поле Каллоден. Просмотр в режиме 360. Подготовлено в честь празднования 275 годовщины битвы при Каллодене. Озвучено Грэмом Мактавишем.
Любопытная статья попалась " Отмена закона о запрете: 239 лет устранения вреда"
«Ни один мужчина или мальчик в той части Великобритании, которая называется Шотландия ... не будет носить или надевать одежду, обычно называемую хайлендской одеждой (то есть), клетку, филибег или маленький килт, клатч, плечевые ремни или что-либо еще о том, что особенно относится к горной одежде; и что ни тартан, ни плед цвета вечеринки, ни другие вещи не должны использоваться для пальто или верхней одежды… »
1 июля - очень знаменательный день в Шотландском нагорье, но некоторые могут сказать, что это тихий день. Мы не берем выходной на работе, не украшаем свои дома и не наливаем специальный драм (ну, нам нравится делать это в любой день, правда…)
Тем не менее, в этот день, 239 лет назад, был отменен закон о британском законодательстве, согласно которому ношение одежды хайленда наказуемо шестью месяцами тюремного заключения, а вторым преступлением - незаконная транспортировка на одну из заграничных плантаций короля… годы.
Это был Закон о запрете, который был частью усилий британского правительства по разоружению Хайлендса и насильственной ассимиляции его жителей с культурой только что образованного Соединенного Королевства.
Закон объявил вне закона определенные способы одевания тела, но это было нападение не только на культурную одежду, но в большей степени на то, что представляли эти одежды и тартан, из которых они были сделаны, - образ жизни горцев, который считался чуждым, мошенническим и угрожающим. .
Подобные слова неоднократно использовались на протяжении всей истории для описания этой культуры. Но это были не слова, которые имели отношение к самим людям. Для них это была просто жизнь, и, к сожалению, она подверглась давней атаке.
Неспособность защитить свою семью привела к тому, что многие мужчины присоединились к британской армии и покинули свою родину. Невинные фермеры и фермеры, которые тренировались в пледах и килтах на холмах, внезапно обнаружили, что их рабочая одежда больше не разрешена. Кроме того, в течение одного поколения определенные техники окраски и ткачества были полностью утеряны - некоторые, вероятно, стерты навсегда.
Тем не менее именно в этот день, в 1782 году, этот закон, разрушивший образ жизни горцев, был отменен, в основном благодаря усилиям Лондонского общества горцев.
«Слушайте, мужчины. Это приводит к тому, что все Сыны Гаэля, Король и Парламент Британии навсегда отменили закон против одежды горцев; которые дошли до Кланов с начала мира до 1746 года. Это должно принести огромную радость каждому Сердцу Хайленда ».
Последующие столетия были наполнены усилиями возрождения и восстановления, но это был долгий путь. Компания Prickly Thistle - прямой результат этого мощного сдвига. Без этого нас не было бы здесь, чтобы делать то, что мы делаем. Мы чувствуем это нашими костями. Наш бренд построен на культурной реставрации, возрождении ремесел, освобождении села…. и в этом современном мире ведется ожесточенная борьба за экологическую и социальную справедливость.
«Отмена» означает устранение вреда, который случился, когда горцы снова могли одевать свое тело в соответствии со своей культурой и наследием без наказания, и мы считаем, что это хорошо согласуется с нашими современными усилиями по искоренению чрезмерного потребления вредной моды. Некоторые скажут, что наша сегодняшняя битва - это совсем другая битва, но мы видим сходство с прошлым ... То же дерьмо, другой век.
Даже если мир во многом изменился, ревностное упорство и стойкость нашего народа определенно не изменились. Мы с гордостью смотрим на наших предков и надеемся, что наши потомки через 200 лет смогут сделать то же самое.
Всякий раз, когда стоишь перед выбором, будь внимателен: не выбирай то, что удобно, комфортно, респектабельно, признано обществом, почётно. Выбирай то, что находит отклик в твоём сердце. Выбирай то, что ты хотел бы сделать, невзирая ни на какие последствия. Ошо
Оutlander является собственностью телеканала Starz и Sony Entertainment Television. Все текстовые, графические и мультимедийные материалы,
размещённые на сайте, принадлежат их авторам и демонстрируются исключительно в ознакомительных целях.
Оригинальные материалы являются собственностью сайта, любое их использование за пределами сайта только с разрешения администрации.
Дизайн разработан Стефани, Darcy, Совёнок.
Запрещено копирование элементов дизайна!