В историографии до Циммермана было принято считать, что в 1746 году после массовых репрессий все закончилось. На самом деле нет, партизанская война продолжалась еще достаточно долго. Наиболее яркий и показательный пример — это Джон Черный Камерон, которого прозвали сержантом Мором: mhor по-гэльски — «большой, высокий», а рост Камерона был действительно под два метра. Он был из французских возвращенцев-шотландцев, которые когда-то эмигрировали во Францию, но ко второму восстанию вернулись воевать. Второй раз он уже не захотел уезжать и остался дома. В основном он действовал в Инвернессе, Перте, Аргайле — это наследные кэмпбелловские земли. Перт — это крупный город в Пертшире, интересном месте, где к югу стоит крупный средневековый город европейского классического типа, а к северу начинаются дикие холмы и горы.

Камерон, сержант Мор, с небольшим отрядом людей — меньше 10 человек — в течение семи лет, до 1753 года, достаточно успешно вел партизанскую войну против всех: против кланов, которые поддержали Ганноверов, но не сильно пострадали и продолжали действовать; против британских регулярных войск, которые на него посылались. Военное присутствие в регионе было очень мощное, но получилось как в известной фразе «Вам террористы — нам партизаны», потому что те, кто страдал от Камерона, и те, у кого он реквизировал средства на поддержку якобитских эмигрантов, относились к нему как к разбойнику. Но очень многие местные его любили, всячески уважали, и через это он нашел свою смерть, потому что его не могли взять военной силой, его не могли перехитрить, он знал местность как свои пять пальцев. Его схватили только потому, что человек, который дал ему и его отряду приют, выдал их за деньги. В 1753 году Камерон был повешен.

Из интересных эпизодов партизанской войны — хотя сейчас о том, относить ли его к именно этому контексту, идут споры — можно вспомнить Аппинское убийство. Если кто-то читал замечательную книгу Роберта Льюиса Стивенсона «Похищенный» и сиквел «Катриона», то они как раз об этом. Но на самом деле, конечно, все было веселее и интереснее.

Дело было 14 мая 1752 года, когда королевский управляющий, назначенный, чтобы контролировать изгнание с земель неблагонадежных арендаторов и заселение их угодными короне, Колин Рой Кэмпбелл по прозвищу Рыжий Лис был застрелен. Споры о том, кто его застрелил, не утихают до сих пор. Прошло практически триста лет, но сравнительно недавно всерьез подавалась апелляция на то, чтобы реабилитировать Джеймса Стюарта, которого за это убийство повесили. Но даже тогда было очевидно, что он ни в чем не виноват, объявили виновным такого персонажа, как Алан Брек Стюарт. Это тот самый протагонист Стивенсона, который в жизни был намного более интересной личностью.

Алан Брек Стюарт служил в английской армии с голодухи. В битве при Престонпансе он перешел на сторону якобитов, потому что понял, что не может стрелять в своих. Там сражался прилично, но после 1746 года он себя не нашел. Он поступил в полк Огильви французской армии — французские полки Royal Ecossais — и периодически возвращался домой, чтобы собирать деньги на помощь эмигрантам, пострадавшим от репрессий, и заодно вербовать шотландских рекрутов во французскую армию. А в основном он ничем не занимался, то есть любил выпить, любил заняться тем, что мы сейчас называем разжиганием по 282-й. В целом он всех замучил настолько, что, когда стало понятно, что Колина Кэмпбелла кто-то застрелил и сейчас начнут трясти всех Стюартов, все решили сказать, что это сделал он, потому что он все равно никому не нужен и не нравится. За ним гонялась практически вся английская армия, он каким-то чудом умудрился уйти во Францию.

Дальше сведения источников расходятся, потому что, по одной версии, Стюарт потом перебрался в Ирландию, сменил имя и завел там семью. Но никаких письменных источников я на это не нашла. По другой версии, он взялся за ум, сделал очень хорошую карьеру во французской армии и стал героем Семилетней войны в колониях, а под конец жизни — священником. Эта история, видимо, повлияла на него положительно, он задумался о своей жизни, о том, за что же его все не любят.

На самом деле непонятно, что произошло с Колином Кэмпбеллом. Господствующая версия была следующая: ясно, что Алан Брек тут ни при чем и Джеймс Стюарт — его приемный отец по гэльскому обычаю, которого повесили за соучастие за неимением Алана Брека, — тоже ни при чем. Причем повесили его с вывертом, потом еще несколько лет тело висело в железной клетке, и его запрещалось хоронить, все могли наблюдать, как косточки сыплются в качестве акта психологического устрашения.

Считалось, что на самом деле Колина Кэмпбелла убили и убийство было политическим. Скооперировались молодые Камероны и молодые Стюарты, скорее всего, потому, что точных имен, ясное дело, никто не назовет, притом что в локальной традиции в семьях это передавалось. То есть историкам всегда было известно, что все знают, кто совершил Аппинское убийство, но никто этого не скажет. Но считалось, что это был очень хороший снайперский выстрел из доведенного до ума охотничьего ружья с какой-то самодельной нарезкой в стволе, чтобы повысить точность. Перед этим был конкурс, кто лучше стреляет и у кого самое лучшее ружье, и юный Дональд Стюарт выиграл в первой номинации. Ему дали хорошее ружье, доведенное практически до снайперской винтовки по тогдашним меркам, и он выстрелил в Колина Кэмпбелла. После чего его накрыли муки совести, поскольку это был первый его эпизод такого рода, он пытался пойти и сдать себя, сдать своего отца. Чтобы всего этого не случилось, решили позволить перевести стрелки на Алана Стюарта.

Но совсем недавно появились другие исследования по документам, которые говорят, что Камероны и Стюарты, может быть, и собирались, но они тут ни при чем: убил Кэмпбелла его собственный племянник ради наследства и решил все свалить на якобитов.

Примерно в то же время, в начале 1750-х годов, готовился заговор Элибенка по титулу одного из главных организаторов. В чем был смысл? Взять штурмом небольшим отрядом дворец, вырезать семью Георга II Ганновера и быстро привести туда же Якова Стюарта. Это могло бы увенчаться успехом, если бы не товарищ по имени Аластер Макдонелл по прозвищу Pickle («соленый огурчик»), который был достаточно высокопоставленным якобитом и пассионарным повстанцем. На самом деле он был двойным агентом, работал на британскую корону и сдал весь заговор Элибенка.

Периодически пытались прийти к сотрудничеству с Францией. В 1759 году была попытка высадить очередной французско-якобитский объединенный десант, но состоялась битва при Кибронской бухте, которая была проиграна, а победил, как всегда, британский флот. Британия — царица морей, и из-за этого якобитам очень сильно не везло.

До этого Франция списала со счетов якобитское движение, потому что это было огромное количество людей, которым нечего терять и которые, как бы мы сейчас сказали, страдают вьетнамским синдромом. С пленными обращались зверски, и смотреть, как совершается этноцид по отношению вообще ко всему тому, к чему ты привык, изничтожают твою родину как концепт, — это неслабые впечатления. Естественно, все эти люди были нужнее на передовой, на европейском театре военных действий, в линейной пехоте, потому что они это умели и были до крайности отважны, им было нечего терять. Поэтому почти всех их к началу Семилетней войны физически повыбило, а к ее концу они тоже примерно все закончились.

Официально вся якобитская история была закончена в 1788 году, когда Карл Эдуард Стюарт умер. К тому моменту на него тоже махнули рукой, потому что после грандиозного провала восстания 1746 года он начал очень сильно пить, постепенно восстановил против себя даже тех, кто был готов за него умереть раньше. К тому же не обошлось без внутридиаспорной грызни: шотландцы и ирландцы выясняли друг у друга, кто из них больший якобит, а кто трусливый предатель, кто продал интересы, а кто нет. Выясняли также, кто главный мерзавец, предатель и профнепригодная истеричка — Джордж Мур или принц-регент. И из-за этого конфликта все закончилось ничем.

Когда в 1766 году умер король Яков и номинальным королем стал Карл Эдуард, было понятно, что выглядит все это уже грустно. А когда в 1788 году умер уже и он, на его младшего брата, который тоже был вместе с ним в восстании, Генриха Бенедикта, это очень тяжело подействовало, и он понял, что у него призвание к духовной жизни. В этот момент он уже был священником и принял сан. Он умер в 1807 году в сане кардинала, у него даже прозвище было Король-кардинал. И тут надо сказать, что это не было бегством от ответственности, он действительно вел крайне аскетичную жизнь и сделал много хороших дел. Но у человека оказалось призвание к монашеству, и именно он пошел на примирение с наследниками ганноверской династии, когда отдал королевские регалии Стюартов, чтобы показать, что претензий больше не имеется.

Дальнейшая история уже о том, как именно весь шотландский якобитский дискурс, вернее, его атрибутика переприсваивалась дискурсом властным, дискурсом Британской империи. А мании викторианской Англии — это уже совсем другая история.

Якобитское движение после 1746 года

Издательская аннотация: 
Поэзия, созданная в Шотландии на национальном гэльском языке, не переводилась ранее на русский язык. Для того, чтобы составить ныне предлагаемую русскому читателю антологию гэльской поэзии горцев, переводчикам пришлось разобраться в этой совершенно неизвестной у нас литературе и лишь потом приступать к переводу. Итогом стала книга стихотворений, созданных 29 поэтами на наречии Оссиана. Пережив бурный расцвет в XVIII веке, в XIX веке литературная гэльская традиция продолжилась уже в Канаде, куда были вытеснены гэлы-эмигранты. В ХХ веке эта поэзия вернулась на родину, и поныне литература горцев не умирает. В книгу включены переводы практически всех «главных» произведений, созданных поэтами Шотландии на их родном гэльском языке в последние столетия.

Отряды Камберленда в образцовом порядке выступили из Абердина. Они подошли очень близко к якобитской армии, так что можно было ожидать решающего сражения. Когда они встали лагерем у города Нэйрн 15 апреля – это был 25-й день рождения Камберленда, - их моральный дух был очень высок.



Чем рисковать, принимая бой на невыгодной позиции, якобиты согласились на финальный безрассудный план: неожиданная ночная атака. Ночной марш с целью застать врага врасплох в его собственном лагере – это могло бы стать хорошей стратегией. Спящие красномундирники ничего не смогли бы противопоставить якобитским войскам. На деле, пока блуждающие колонны якобитов спотыкаясь бродили в темноте, их постигла неудача. Ночная авантюра якобитов не удалась.

На рассвете битва все еще не была неминуемой. Даже сейчас еще было время отвести армию к Инвернессу и восстановить силы на безопасном расстоянии от противника. Знатнейшие командиры ожесточенно спорили, - даже французский посланник на коленях умолял принца отступить.



Но принц был непоколебим, он принял решение сражаться здесь и сейчас. Многие его солдаты спали, изнуренные ночным маршем, пока остальные рыскали по округе в поисках пищи или только что прибыли сюда. Принц предпочел сражаться там, где они остановились, - на пустоши Каллоден.

Среда, 16 апреля 1746 года… Роковой день, когда пушки Камберленда разнесли в пух и прах надежды якобитов и прозвучали предвестием гибели для старого уклада жизни в Хайленде. В среду 16 апреля 1746 года на Каллоден изнуренная армия Красавчика принца Чарли встретилась с превосходящими по численности регулярными войсками, ведомыми герцогом Камберлендским. Якобиты в избытке продемонстрировали свою безрассудную отвагу, но этого было недостаточно, чтобы победить в тот день.

Около первого часа дня артиллерия якобитов открыла огонь по солдатам правительства. Артиллерия Камберленда дала ответный залп, и битва при Каллоден началась.



Обстреливаемые артиллерией и мортирами, якобитские кланы ожидали сигнала к атаке. Наконец они двинулись вперед под градом картечи, в дыму, под смертоносным артиллерийским огнем.

Приблизившись к врагу на расстояние 8 шагов, они дали залп из мушкетов и атаковали. Некоторые яростно сражались, другие так и не добежали до врага. В конце концов правительственные войска применили штыковую тактику, чтобы противостоять наводящей ужас атаке горцев и их палашам. В какой-то момент якобиты дрогнули и бежали.



С каждым годом желающих посетить поле Каллоден неуклонно растет, и во многом благодаря сериалу "Чужестранка". В прошлом году на поле битвы побывало более 180 000 человек - это на 28% больше, чем в 2016 году. И конечно самым популярным местом стал могильный камень клана Фрейзеров, к которому поклонники неизменно несут цветы и картонные фигурки Джейми Фрейзера. Из-за болотистой влажной местности трава возле камня полностью вытоптана многочисленными фанатами, что послужило причиной закрыть доступ к камню для проведения масштабной реконструкции участка.



Кати Боал, временная управляющая недвижимостью в Каллодене и шотландский представитель Ассоциации музеев, сказала: «В рамках нашего текущего обслуживания на поле битвы мы планируем переложить траву вокруг камня Фрейзера. Увеличился интерес к Каллодену благодаря Outlander. Мы действительно просим людей уважать то, что на самом деле является военными могилами, где лежат 1200 человек».

Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века", СПб, М., изд. Евразия, 2017

Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века", СПб, М., изд. Евразия, 2017

Несмотря на то что короли Скоттов немало сделали для расширения своего государства, оборона от нападений извне и подавление внутренних смут давались нелегко. С середины X по начало XI в. сменилось восемь правителей, и ни один из них не умер своей смертью. Индульф был умерщвлен норманнами, Кулен — бриттами, прочие погибли вследствие кровной вражды или мятежей родовой знати. Лотиан вновь ненадолго перешел к эрлам Нортумбрии.

В XI веке и в начале XII века центральная власть в Шотландии неуклонно крепла, хотя и произошло несколько кровавых династических переворотов. Один из них привел на трон Малкольма II (1005–1034), который благодаря решительности и расчету преуспел в своих предприятиях более, чем его предшественники.

В 1018 г. он сокрушил армию эрла Нортумбрии Утреда в битве под Каремом (на Туиде), после чего Лотиан уже навсегда остался за его короной. Сражавшийся за Малкольма при Кареме последний король Стрэтклайда Оуэн вскоре умер, и древнее бриттское государство, давно подвластное королям Скоттов, окончательно оказалось в их руках.

Малкольм II отодвинул рубеж своей страны до залива Солуэй и устья Туида, и впоследствии англо-шотландская граница, наперекор настойчивым попыткам перенести ее и временным достижениям обеих сторон, осталась нерушимой до наших дней.

Доказательством возросшего авторитета короны при Малкольме II служит изменение порядка престолонаследия. Прежде верховная власть доставалась поочередно представителям двух-трех основных ветвей правящего дома, что напоминало обычай tanaiste rig. В 1034 г., когда начал править внук Малкольма II Дункан (Данкан) I Добрый, корона впервые была передана по прямой нисходящей линии, что привело к событиям, увековеченным в трагедии Шекспира.

В XI в., как и впоследствии, в Шотландии был очень силен местный сепаратизм. Вожди кланов и наместники областей (мормеры) нередко располагали почти полной независимостью от далекого короля и иногда бросали ему открытый вызов. Анналы неоднократно повествуют о "королях" Гебрид, а также областей Гэллоуэй и Морей, которые входили в состав государства скоттов. Существует даже мнение, что одновременно с воцарением Кеннета I в Сконе в северной провинции Морей, захваченной другой отраслью Дал Риаты, якобы сложилось самостоятельное королевство.

Источники действительно сообщают о походах на Морей королей Скоттов, но морейские правители гораздо чаще выступают как "мормеры", а не "короли". Более вероятно, что Морей принадлежал раннему Шотландскому королевству и не был особым государственным образованием. Несомненно лишь то, что морейские наместники относились к правящей династии Дал Риаты и одно время притязали на всю полноту как местной, так и высшей власти.

В 1040 г. морейский мормер Макбет мак Финли восстал против Дункана I, убил его (правда, не предательски, под своим кровом, как у Шекспира, а на поле брани) и завладел престолом.

Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века", СПб, М., изд. Евразия, 2017

Д.Г. Федосов "Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века", СПб, М., изд. Евразия, 2017

Население города в изумлении смотрело, как солдаты снялись со своих позиций и разбили на ночь новый лагерь в Лейт-Линксе. «Легкая победа при Колтбридже» показала, что британская армия под Эдинбургом воевать не собиралась.
Столица была взята 16 октября хитростью. Основные силы якобитов ждали на западных подступах к городу. После наступления темноты принц Чарльз отправил вождя горцев Дональда Кэмерона из Лохиэля с восемьюстами воинами в обход, на восток. Они заняли позиции у ворот Незербау и изготовились. У кого-то из городской охраны хватило ума приоткрыть ворота, чтобы выпустить карету. Горцы бросились в город. С кличами, леденящими кровь, они ринулись по Хай-стрит к гвардейской казарме. Эдинбург пал.
Впоследствии горцев уняли и обязали вести себя дисциплинированно. Принц Чарльз хотел произвести впечатление правителя, который прибыл в Эдинбург не как завоеватель, но как регент законного монарха. Он заявил: «Я пришел спасти, а не разрушить». В полдень следующего дня Лохиэль официально занял город от имени принца Чарльза. Под колокольный звон собора Святого Жиля он построил своих людей на Хай-стрит. У Креста главный глашатай в сопровождении других герольдов из Лайон-Корта в их великолепной форме провозгласил королем Якова VIII, затем зачитал документ о его намерениях. В толпе в белом платье сидела на коне леди Мюррей из Браутона, супруга секретаря принца, с обнаженной шпагой в руке, и раздавала народу белые кокарды. Был дан салют; волынщики заиграли пиброх. Впервые за семьсот лет на склоне Замкового холма можно было услышать гэльский язык. Среди пришедших с принцем горцев был знаменитый бард Аласдэр Макмайстер Аласдэр, который бросил службу в качестве школьного учителя в Арднамурхане, чтобы присоединиться к войскам принца (и научить того его собственному языку). По этому случаю он сочинил стихотворение:
’S iomadh àrmunn, làsdail, treubhach
An Dùn Eideann, ann am bharail.
Я прекрасно знаю, что в Дун-Эйдине (Эдинбурге)
Множество доблестных отважных героев.
Затем последовали торжества по случаю вступления в город принца Чарльза. В горском наряде стоял он в Кингс-Парке, чтобы народ мог взглянуть на него, затем сел в седло и отправился к резиденции Холируд. Толпа радостно приветствовала его и жалась поближе, стремясь прикоснуться к принцу — вышло настоящее триумфальное шествие. У ворот Святого Креста он спешился и был введен в дом своих отцов Джеймсом Хелберном из Кита, ветераном 1715 года, державшим в вытянутой вверх руке обнаженную шпагу. Празднество продолжалось всю ночь. Толпы бродили по улицам, собирались перед дворцом и аплодировали всякий раз, как принц появлялся у окна.
В тот вечер принц Чарльз узнал, что Коуп высадился в Дунбаре. Он приготовился к испытанию сил. Утром 20 сентября он провел смотр своим войскам в даддингтонском лагере под звуки волынок. Уверенным голосом он произнес воодушевляющую речь, обнажил шпагу и сказал солдатам, что готов к бою. С божьей помощью он пообещал сделать шотландцев свободными и счастливыми.
Предполагалось, что Коуп направляется в Транент, чтобы занять позиции на невысоких холмах между этой деревней и столицей. Горцы решили опередить его и достигли Транента еще до заката. Они разбили лагерь прямо на жнивье окружавших деревню полей, защищенные от холода туманной ночи лишь своими пледами. Их предводители толковали о тактике, а принц Чарльз в приподнятом настроении обедал супом и мясом в местной гостинице. Хозяйка спрятала столовые приборы от горцев, так что принцу и его людям пришлось есть по очереди двумя деревянными ложками.
Согласно новым сведениям Коуп наступал с севера, по низине, лежавшей между Сетоном и Престонпенсом. Британские солдаты разбили лагерь по сторонам дороги, соединявшей оба населенных пункта, и разожгли по периметру своего бивуака костры. С одной стороны они были защищены морем, с другой — болотом. Позиция была выбрана удачно. Неожиданно вставшую таким образом перед шотландцами проблему помог решить сын местного фермера, который предложил горцам показать неохраняемую тропинку, ведущую через болота. В ночи горцы, общим числом тысяча двести человек, проползли гуськом по этой тропинке и построились в двадцати ярдах от противника, который не только не оказал им сопротивления, но даже их и не заметил.
К тому моменту, как люди Коупа углядели опасность, было уже слишком поздно. Он едва успел построить свои силы в боевом порядке, прежде чем на его отряд с «ужасным ревом» обрушились горцы. Пехота Коупа находилась в центре, кавалерия во флангах. Горцы били лошадей по носам, те бесились и рушили строй. На одном фланге тринадцатый полк легких драгун не смог сделать ни единого выстрела. На другом четырнадцатый полк драгун выстоял полминуты, повернул и, смяв отряды прикрытия, бежал, обойдя артиллерийские батареи; артиллеристы к тому времени тоже бежали. Пехота в центре оказалась без поддержки и была перебита. Победа якобитов в битве при Престонпенсе внезапно поставила под угрозу существование Соединенного Королевства.
Воодушевленный принц Чарльз обосновался в королевской резиденции Холируд и начал вести себя как правитель Шотландии, назначал губернаторов захваченных городов, отдавал распоряжения о сборе налогов. Большинство его дней проходило по устоявшемуся распорядку. В девять утра он встречался со своим советом, состоявшим из дворян-якобитов, вождей горных кланов и советников, прибывших из Франции. Закончив дела, они выходили на улицу под звуки волынок. Затем гвардейцы сопровождали принца туда, где стояли лагерем войска, на дальнюю сторону Седла Артура. Принц учинял смотр войскам, затем возвращался в резиденцию и принимал у себя в гостиной дам. Ужин с большим числом приглашенных также проходил под музыку. Затем устраивали бал.
Это были легендарные вечера, которым суждено остаться в народной памяти еще и потому, что на них присутствовали красавицы-якобитки, придававшие очарование мужской компании. Принц Чарльз «был весьма жизнерадостен и принял участие в танцах, таких, как менуэты и горские рилы, а также в одном стратспее».
Уже в изгнании, которое впоследствии ожидало их всех, один из спутников Чарльза вспоминал:
«Принц отправился посмотреть на то, как танцуют дамы, сделал их танцу и грации несколько комплиментов и ушел к себе. Несколько дворян последовали за ним и сказали, что знают, как он любит танцевать, и что бал задуман для него, для его развлечения. „Это чистая правда, — ответил принц. — Я люблю танцы, и мне приятно видеть, как развлекаетесь вы и ваши дамы, но я теперь должен танцевать под другую музыку, и, пока не закончу, никакой другой танец танцевать уже не буду“».

"— А теперь, — сказал Роджер, обращаясь к слушателям, — одна из военных песен. Она посвящена прославленной битве у Пристонпэна, когда армия Горной Шотландии под командованием Чарльза Стюарта наголову разбила намного превосходящие по численности английские войска, которыми командовал генерал Джонатан Коп.

По толпе пробежал одобрительный шумок, многие из присутствующих явно знали и любили эту песню, — но все мгновенно затихли, когда Роджер взял первые напоминавшие марш аккорды.

Коп из Дунбара вызов шлет:

«Чарли, а ну, кто кого побьет?

Поглядишь, как сражается мой народ,

Если встретимся мы поутру!»

Роджер кивнул толпе и наклонился к струнам, как бы приглашая всех присоединиться и спеть вместе с ним припев.

Эй, Джонни Коп, ты жив ли еще?

Твои барабаны бьют ли еще?

Я вполне могу тебя подождать

Все у той же стены поутру!

Брианна внезапно почувствовала, как по ее коже пробежали легкие мурашки, — и это не имело отношения ни к певцу, ни к зрителям, в этом была виновата только сама песня, проникшая в ее душу.

Письмо лишь увидев, Чарли вмиг

Выхватил меч, и раздался крик:

«За мной, мои воины, с вами мы

Встретимся с Джонни Копом поутру!»

«Нет, — прошептала Брианна, и ее пальцы, сжимавшие плотный коричневый конверт, похолодели. „За мной, мои воины…“ Но ведь они оба были там — ее родители. И это ее отец участвовал в конной и пешей атаке на полях Престона, с палашом и маленьким круглым щитом…

…и утро будет кровавым.

Эй, Джонни Коп, ты жив ли еще?

Твои барабаны бьют ли еще?..

Вокруг Брианны волнами вздымались голоса, все больше и больше людей присоединялось к хору. Девушку на мгновение охватила паника, когда ей вдруг захотелось сбежать подальше, как сбежал Джонни Коп, но это прошло, и лишь взволнованные чувства бурлили в душе Брианны, да гремела в ее ушах мелодия.

Эй, Джонни Коп, ты жив ли еще?..

Да, он был жив. И он не мог умереть, пока жила эта песня...

...«…Вот это и есть бодхран», — говорил тем временем Роджер. Но что такое этот самый шотландский барабан? Всего лишь деревянный обруч, в несколько дюймов шириной, на который натянута тонкая кожа… ну да, дюймов восемнадцати в диаметре, не больше. Роджер держал барабан одной рукой, а пальцы другой его руки ловко вертели палочку с утолщениями на обоих концах.

— Это один из древнейших из известных нам инструментов, — объяснял Роджер аудитории. — Именно под грохот таких барабанов кельтские племена напугали до полусмерти и разогнали войска Юлия Цезаря в пятьдесят втором году до Рождества Христова. — По рядам зрителей пробежал трепет, а Роджер коснулся широкой плоскости барабана палочкой, ударяя то одним ее концом, то другим, и выбивая мягкий быстрый ритм, похожий на биение сердца..."

"...Роджер замолк для аплодисментов и нового глотка, потом заиграл задорную и быструю мелодию «Джонни Коупа».

Он уже исполнял эту песню на Сборе и знал, как воспринимают ее слушатели. Сперва нерешительно замирают, а со второго куплета начинают подпевать, изредка выкрикивая оскорбления в адрес англичан.

Кое-кто из сегодняшних гостей сражался при Пестонпансе, и пусть их потом разбили в Каллодене, но сперва они разгромили армию Джона Коупа и любили вспоминать о славной победе. Горцы, которых там не было, много слышали о той битве. Даже Мюллеры, которые знать не знали ни о каком Карле Стюарте и понимали одно слово из десяти, подпевали припеву, размахивая чашами после каждой фразы. В общем, веселились от души.

Последние строки толпа ревела уже хором, заглушая голос Роджера.
Эй, Джонни Коуп, где же ты есть?
Вставай, барабаны бьют!
Коли не струсишь завтра, то здесь
Я жду тебя поутру.

Он сыграл последний аккорд и под шквал аплодисментов поклонился..."