Я остановилась перед нашей каморкой. Лежак в ней был шириной около восьми футов, и Джейми закатился к самой стенке.

Я могла различить лишь смутные очертания его тела под одеялом, сшитым из кроличьих шкурок. Джейми лежал совершенно неподвижно, однако я знала, что он не спит.

Я взобралась на лежак и, оказавшись в тени полога, сбросила с себя одежду. В индейском вигваме было тепло, но по моей коже пробежали мурашки, а соски вдруг напряглись. Мои глаза уже достаточно привыкли к полутьме; я видела, что Джейми лежит на боку и смотрит на меня. Его широко открытые глаза поблескивали.

Я опустилась на колени и скользнула под одеяло, и мягкий мех ласково коснулся моего тела. И, не давая ему времени на размышления, быстро придвинулась к нему, прижалась, зарылась лицом в его плечо…

— Джейми, — прошептала я, — мне холодно. Согрей меня. Пожалуйста..

Он повернулся ко мне, не издав ни звука, с яростной силой, которую я могла бы принять за неутоленное желание тела, давно подавляемое, — но теперь я знала, что это было просто отчаяние. Я не искала этой ночью наслаждения для себя; я просто хотела его утешить. Но когда я раскрылась навстречу ему, побуждая и поощряя его, что-то открылось и внутри меня самой, и я прилипла к нему, внезапно охваченная острой потребностью, такой же слепой и отчаянной, как его собственная.

Мы изо всех сил прижались друг к другу, дрожа, пряча лица, не в силах посмотреть друг другу в глаза и не в силах разъединиться. И лишь через какое-то время, когда судороги наших тел понемногу утихли, я начала осознавать, что вокруг нашего маленького полога находятся другие спальни, что мы лежим среди чужаков, обнаженные и беспомощные, укрытые лишь темнотой.

И все равно мы были абсолютно одни. Одни среди вавилонского смешения языков. В дальнем конце вигвама уже зазвучали голоса, но слова не имели для нас никакого смысла. Вокруг нас с равным успехом могли жужжать пчелы.

Дым костров, окруженных ради безопасности невысокими каменными и земляными насыпями, колыхался вокруг укрытия нашей постели, душистый и легкий, как дым благовоний. Под пологом было темно, как в исповедальне; я могла видеть лишь слабый отсвет, лежавший на плече Джейми, да легкие отблески красного на его волосах.

— Джейми, мне очень жаль, — мягко сказала я. — Но это ведь не твоя вина.

— А чья же еще? — устало откликнулся он.

— Чья угодно. Ничья. Стефана Боннета собственной персоной. Но не твоя.

— Боннет? — На этот раз в голосе Джейми отчетливо прозвучало удивление. — А при чем тут вообще Боннет?

— Ну… при всем, — несколько ошарашенно ответила я. — Э… а разве нет?

Джейми слегка навалился на меня, щекоча волосами мое лицо.

— Стефан Боннет — безнравственный урод, — решительно произнес он. — И я убью его при первой же возможности. Но я совершенно не понимаю, почему это я должен винить его в том, что потерпел крах как мужчина.

— Какого черта, о чем ты говоришь? Какой крах?

Джейми ответил не сразу; он наклонил голову, которая виделась мне как бесформенный сгусток тьмы. Его ноги все еще были спутаны с моими; я почувствовала, как напряглось его тело, как затвердело то, что находилось между бедрами…

— Я никогда и не думал, что могу так ревновать к умершему, — прошептал он наконец. — Я вообще не подозревал, что такое возможно.

— Ревновать к умершему? — Мой голос невольно поднялся от изумления, когда до меня дошло, что он имеет в виду. — Ты говоришь о Фрэнке?

Джейми лежал неподвижно, наполовину на мне. Его рука протянулась к моему лицу, неуверенно коснулась щеки.

— А о ком же еще? Меня просто грызло изнутри все эти дни, пока мы скакали сюда. Я видел перед собой его лицо, и во сне, и наяву. Ты ведь говорила, что он был похож на Джека Рэндалла, верно?

Я обняла Джейми, крепко прижала к себе, заставила опустить ухо к самому моему рту. Слава Богу, что я ничего не сказала ему о кольце… но ведь мое лицо, мое предательское лицо, на котором отражаются все мои чувства и мысли, дало ему понять, о чем я думаю?

— Но почему? — прошептала я. — Как вообще ты мог подумать такое?

Он высвободился из моих рук и приподнялся на локте; его длинные волосы упали мне на лицо густой темной массой, в которой пробегали рыжие огоньки… рыжие, золотые, алые…

— А как я мог не думать? — возразил он. — Ты ведь ее слышала, Клэр; ты прекрасно знаешь, что она мне сказала!

— Брианна?

— Она сказала, что рада была бы видеть меня в аду, что готова продать собственную душу, лишь бы вернуть своего отца, своего настоящего отца! — Джейми тяжело сглотнул; я слышала этот звук, и для меня он заглушил все остальное. — Я постоянно думал, что он бы не совершил такой ошибки… он ведь хорошо ее знал. Я постоянно думал, что Фрэнк Рэндалл был куда лучшим человеком, чем я. И она тоже так думает. — Рука Джейми вздрогнула, потом опустилась на мое плечо и крепко его сжала — Я думал… может быть, и ты чувствуешь то же самое, Сасснек.

— Дурак! — прошипела я, хотя в общем-то поняла, почему он впал в такое отчаяние. Я погладила его по спине, впилась пальцами в его крепкие ягодицы. — Ты просто идиот. Иди ко мне.

Он уронил голову и, уткнувшись в мое плечо, издал негромкий звук, который вполне можно было принять за смех.

— А, ладно, идиот. Но ты ничего не имеешь против такого дурака в постели?

— Не имею. — От его волос пахло дымом и смолой. В прядях запуталось несколько еловых игл; одна из них, гладкая и острая одновременно, легонько уколола меня прямо в губу. — Она на самом деле ничего такого не хотела сказать, — заверила я Джейми.

— Да, но она сказала, — пробормотал он, и его голос прозвучал так, будто кто-то невидимый сжал ему горло. — Я это слышал.

— А я слушала вас обоих. — Я осторожно массировала его спину между лопатками, чувствуя под пальцами тонкие линии старых шрамов, и более плотные, недавние, оставленные медвежьими когтями. — Она очень похожа на тебя; она сгоряча говорит такое, чего никогда не сказала бы на трезвую голову. Ты ведь тоже наговорил немало лишнего, чего вовсе и не хотел сказать, а?

— Да. — Я почувствовала, как ослабевает напряжение в его теле, как расслабляются суставы, неохотно поддаваясь воздействию моих пальцев. — Конечно же, я не имел в виду… нет, я не думаю ничего такого.

— Ну вот. И она тоже.

Я подождала немного, продолжая гладить его точно так же, как гладила Брианну, когда она была маленькой и чего-то пугалась.

— Уж можешь мне поверить, — прошептала я. — Я люблю вас обоих.

Джейми глубоко вздохнул и на несколько мгновений замер.

— Если я сумею найти этого ее мужчину и привести его к ней… Если я это сделаю… как ты думаешь, она когда-нибудь простит меня?

— Само собой, — ответила я. — Я это знаю.

Из-за тонкой перегородки, отделявшей нас от соседней каморки, до нас донеслись звуки начавшегося любовного действа; шорох и вздохи, и неразборчивые слова, которые звучат одинаково на всех языках мира…

Ты должна ехать. Вот что сказала мне Брианна. Только ты можешь вернуть его.

Мне вдруг пришло в голову — впервые за все это время, — что моя дочь, возможно, говорила совсем не о Роджере…

вера.adxer
Ты прекрасна, - прошептал он мне.
"Если вы говорите так."
-Ты мне не веришь? Я когда-нибудь лгал тебе?"
"Это не то, что я имею в виду. Я имею в виду-если ты говоришь это, значит это правда. Ты делаешь это правдой."
Он вздохнул и поерзал, успокаивая нас. Внезапно в камине треснуло полено, рассыпав золотые искры, и затихло, зашипев, когда жар коснулся скрытого влажного шва. Я наблюдал, как новое дерево стало черным, затем красным, сверкая в раскаленном добела свете.
- Ты говоришь это обо мне, Сассенах?- вдруг спросил он. Он казался застенчивым, и я повернула голову, чтобы посмотреть на него с удивлением.
- Что я должен сказать? Что ты красивая? Мои губы невольно изогнулись, и он улыбнулся в ответ.
"Ну. .. не то. Но, по крайней мере, ты можешь вынести мой взгляд."
Я провел пальцем по белому шраму на его ребрах, оставленному мечом много лет назад. Более длинный и толстый шрам от штыка, разорвавшего бедро. Рука, которая держала меня, загорела и огрубела, волосы на ней побелели от долгих дней работы и солнца. Рядом с моей рукой его член свернулся между бедер, став мягким, маленьким и нежным, в гнезде темно-рыжих волос.
- Ты прекрасен для меня, Джейми, - сказала я наконец. - Ты так прекрасен, что разбиваешь мне сердце."#outlander #dianagabaldon