13:32 И шелест книг меня манит, в мир Чужестранки увлекая... Выпуск №27 | |
 Сага «Чужестранка» заслуживает того, чтобы Вы потратили своё время на её прочтение. Читать «Чужестранку» легко и вкусно до мурашек. И спасибо переводчикам, за их изумительно красивый и грамотный перевод. Было ли легко переводить не знаю, но читается на одном дыхании, хотя есть моменты, когда дыхание перестаёт быть ритмичным   . Так что присоединяйтесь    Беседа Клэр и Джона Грея без свидетелей — Ладно, в данный момент это не имеет значения. Но он не сказал вам… говорил ли он вам что-нибудь об Уилли? Мой взгляд выражал полное непонимание. — Кто такой Уилли? Вместо ответа Грей наклонился, выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда какой-то маленький предмет и, положив на столешницу, подвинул ко мне. Это был портрет, овальная миниатюра, заключенная в рамку, вырезанную из какого-то тонковолокнистого темного дерева. Я бросила на него взгляд, и у меня замерло сердце, лицо Грея расплылось и затуманилось, уподобившись облаку на горизонте. Дрожащими руками я поднесла миниатюру к глазам, чтобы разглядеть получше. Первая моя мысль была о том, что он мог бы быть братом Бри. Вторая, пришедшая миг спустя, поразила меня, как солнечный удар: господи, да он и есть брат Бри! В этом нет никаких сомнений! На портрете был изображен мальчик лет девяти-десяти, с еще по-детски мягкими чертами лица и каштановыми, а вовсе не рыжими волосами. Но чуть раскосые глаза, смело смотревшие поверх прямого, длинноватого для этого лица носа, высокие, как у викинга, скулы, выступавшие из-под гладкой кожи, и та же уверенная, с легким наклоном, посадка головы не оставляли ни малейших сомнений в том, от кого он унаследовал этот облик. Руки мои дрожали так, что я едва не выронила миниатюру, а потому положила ее на стол, придерживая ладонью, словно она могла вскочить и укусить меня. Грей глядел на меня пристально и с сочувствием. — Вы не знали? — спросил он. — Кто… — прохрипела я, откашлялась и начала заново: — Кто его мать? Грей помедлил, продолжая присматриваться ко мне, потом пожал плечами. — Она умерла. — Ну так кем она была? Потрясение, распространявшееся волнами из центра желудка, вызвало онемение пальцев ног, звон в ушах и боль в темени, но голосовые связки, по крайней мере, оставались под контролем. Мне вспомнились слова Дженни: «Он не из тех людей, которые могут спать одни». Да уж, точно не из тех. — Ее звали Джинива Дансени, — сказал Грей. — Она была сестрой моей жены. — Вашей жены? — воскликнула я, глядя на него с изумлением. Он вспыхнул и отвел глаза. Если до сего момента у меня и были сомнения относительно природы тех взглядов, которые бросал этот человек на Джейми, то теперь они полностью развеялись. — Думаю, вы обязаны как следует растолковать мне, какое отношение вы имеете к Джейми, и к этой Джиниве, и к этому мальчику, — процедила я. Грей холодно поднял бровь: он тоже испытал потрясение, но уже вполне совладал с собой. — А мне кажется, что у меня нет перед вами никаких особых обязательств. Я подавила порыв расцарапать ему физиономию, но, должно быть, это желание явственно отразилось на моем лице, потому что он отодвинулся в кресле и подобрал под себя ноги, готовый мгновенно вскочить. Его глаза поглядывали на меня с опаской. Я несколько раз глубоко вдохнула, разжала кулаки и заговорила со всем возможным спокойствием: — Хорошо. Вы не обязаны. Но я была бы весьма благодарна, если бы вы сочли это возможным. И вообще, зачем было показывать мне портрет, если вы не собирались поделиться со мной сведениями? Тем более что мне уже известно достаточно для того, чтобы добиться прадивого рассказа обо всем остальном от Джейми. Почему бы вам не поведать свою часть истории прямо сейчас? — Я бросила взгляд на окно: небо за полуоткрытыми ставнями оставалось бархатньм, без какого-либо намека на рассвет. — Время у нас есть. Грей тоже глубоко вздохнул и вернул на место пресс-папье. — Полагаю, да. — Он кивнул на графин. — Хотите бренди? — Хочу, — быстро ответила я, — но категорически настаиваю на том, чтобы и вы выпили тоже. Сдается мне, вы нуждаетесь в этом не меньше. На миг его губы изогнулись в подобии улыбки. — Можно считать это медицинским предписанием, миссис Малкольм? — Вот именно. Врачебным рецептом. Таким образом, установилось некое перемирие, и Грей откинулся в кресле, катая свой бокал между ладонями. — Значит, Джейми упоминал обо мне? — спросил он. Должно быть, недовольство тем, что кто-то позволяет себе называть моего мужа уменьшительным именем, отразилось у меня на лице. Во всяком случае, мой собеседник тут же нахмурился и сказал: — Если вы настаиваете, я буду называть его по фамилии, как мне случалось в официальной обстановке. — Не стоит. — Я махнула рукой и сделала глоток бренди. — Да, он говорил, что вы служили начальником тюрьмы в Ардсмуре, где он содержался после вынесения приговора, что вы друг и что вам можно доверять. Последние слова были произнесены мною с неохотой. Может, Джейми и считал, что может доверять лорду Джону Грею, но я его оптимизма не разделяла. На сей раз его улыбка была не столь мимолетной. — Рад это слышать, — тихо сказал Грей, глядя на янтарную жидкость в своем бокале и слегка покачивая его, чтобы полнее раскрыть букет бренди. Он пригубил напиток и, набравшись решимости, поставил бокал на стол. — Я встретился с ним в Ардсмуре, как он и рассказывал, — начал губернатор. — Когда эту тюрьму закрыли, а осужденных продали на принудительные работы в Америку, я устроил так, чтобы Джейми вместо высылки оставили под надзором в Англии — под честное слово, что он не попытается бежать, — приписав к поместью Хэлуотер, принадлежавшему давним друзьям моей семьи. Он заколебался, нерешительно глядя на меня, но все же продолжил. — Понимаете, сама мысль о том, что я могу его больше не увидеть, была для меня непереносима. Потом в нескольких коротких фразах он поведал мне голые факты о смерти Джинивы и рождении Уилли. — Он любил ее? — спросила я. Благодаря бренди руки и ноги чуточку согрелись, но растопить ледяной ком в животе напитку не удалось. — Он никогда не говорил со мной о Джиниве, — ответил Грей. Он залпом допил бренди, закашлялся и налил новую порцию. Только после этого губернатор снова поднял на меня глаза и добавил: — Но лично я, зная ее, сильно в этом сомневаюсь. Губы его скривились в усмешке. — Вообще-то он и об Уилли мне не рассказывал, но вокруг мальчика с рождения ходило множество слухов. О том, что юная Джинива родила сына не от старого лорда Эллсмира, поговаривали с самого начала, а годам к пяти внешность мальчика уже достаточно определенно указывала на его отца всякому, кто взял бы на себя труд полюбопытствовать. Грей сделал еще один большой глоток бренди. — Полагаю, моя теща была как раз из их числа, но она, разумеется, не проронила ни слова. — Неужели? — Конечно! — воскликнул он. — А вы, как поступили бы вы, оказавшись перед выбором — быть вашему внуку девятым графом Эллсмиром или незаконнорожденным отпрыском шотландского преступника? — Понимаю. Я пригубила бренди, стараясь представить себе Джейми в объятиях юной англичанки по имени Джинива, и весьма в этом преуспела. — Вот именно, — сухо сказал Грей. — Джейми тоже это понимал. И принял весьма разумное решение оставить имение прежде, чем сходство станет очевидным для всех. — И как раз тут в этой истории снова появляетесь вы? Он кивнул с закрытыми глазами. В резиденции царила тишина, хотя какие-то отдаленные, приглушенные звуки давали понять, что люди здесь все-таки есть. — Совершенно верно, — ответил Грей. — Джейми поручил мальчика мне. Путешественница, книга 2, гл. 59  Грей вспомнил про самую первую встречу с Клэр (ох уж эта судьба) — Надо же, мне ведь еще на корабле показалось, что я вас узнал. Но я решил, что ошибся, так как был уверен, что вы давно умерли. — Ну, там же было темно, — ляпнула я очевидную глупость и провела рукой по волосам, чувствуя легкое головокружение из-за бренди и недосыпа. А потом до меня дошло, что он сказал. — Узнали меня? Но мы никогда не встречались! Он помедлил и кивнул. — Помните темный лес в горной Шотландии, возле Кэрриарика, двадцать лет назад? И юнца, совсем еще мальчишку, со сломанной рукой? Вы мне ее вправили. Он поднял и продемонстрировал руку. — Господи боже! Я схватила бокал и сделала такой большой глоток бренди, что поперхнулась, закашлялась и уставилась на него слезящимися глазами. Сейчас, когда стало ясно, где и когда мы виделись, мне действительно вспомнились прежние, юношеские черты этого лица. Возмужание и возраст лишили его былой мягкости. — Вы были первой женщиной, грудь которой мне посчастливилось увидеть, — сухо сказал он. — Такое, знаете ли, не забывается. То было настоящее потрясение. — От которого вы, похоже, успели оправиться, — довольно холодно отозвалась я. — Надеюсь, вы также простили Джейми за то, что он тогда сломал вам руку и угрожал вас расстрелять. Он слегка покраснел, поставил свой бокал и сбивчиво пробормотал: — Я… ну… да. Некоторое время мы сидели молча, потому что оба не знали, что сказать. Раза два он набирал воздух с очевидным намерением заговорить, но оно так и осталось неосуществленным. В конце концов он закрыл глаза, словно вверяя свою душу Богу, а открыв их, посмотрел на меня. — Знаете ли вы… Он уставился на свои сцепленные руки. На его пальце, точно слеза, поблескивал голубой камень. — Знаете ли вы, — произнес он снова, тихо, как будто обращаясь к своим ладоням, — что значит любить кого-то и знать, что никогда — никогда! — вам не принести любимым ни покоя, ни радости, ни счастья? Знать, что вы не способны сделать их счастливыми, причем не потому, что вы или они в чем-то виноваты, но всего лишь из-за того, что вы родились не подходящим для них человеком? Я сидела молча, видя перед собой не его, а совсем другого человека, привлекательного, но не блондина, а темноволосого, и ощущала не теплое дыхание тропического вечера, а ледяную руку бостонской зимы. Видела красный свет, пульсирующий, словно вытекающая толчками из сердца кровь, на белых больничных простынях. «…Только потому, что вы родились не подходящим для них человеком…» — Знаю, — прошептала я, сцепив руки на коленях. Я говорила Фрэнку, чтобы он оставил меня. Но он не мог, так же как я не могла любить его по-настоящему, потому что истинная любовь преследовала меня повсюду — Я рада, что вы не знали, кто я, когда мы встретились той ночью на борту «Дельфина». Вы… понравились мне. Тогда. Секунду его лицо сохраняло выражение отстраненного, вежливого равнодушия. Затем маска спала. — Вы тоже понравились мне, — тихо сказал он. — Тогда». Путешественница, гл. 59    Грей вспоминает и рассказывает Клэр о последнем разговоре с Джейми в Хэлуотере — То, что вы уезжаете, это правильно, — сказал Грей. В глазах Фрэзера вспыхнула тревога, тут же сменившаяся настороженностью. — Неужели? — Кое-что может заметить каждый, даже глядя вполглаза, — сухо пояснил Грей. — Просто чудо, что до сих пор никто толком не присмотрелся к вам обоим, иначе все стало бы ясно. Он оглянулся на гнедого жеребца. — Они, например, всегда имеют внешнее сходство с производителем. И я склонен предположить, что любой ваш отпрыск был бы безошибочно узнаваем. Джейми ничего не сказал, но Грей мог бы поклясться, что шотландец побледнел. — Конечно, вы сами видите… хотя нет, откуда? — возразил он сам себе. — Ведь у вас нет зеркала? Джейми покачал головой. — Нет, — произнес он с отсутствующим видом, — я бреюсь, глядя на отражение в воде. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Ну ладно, — сказал он и посмотрел в сторону дома. Застекленные двери веранды были открыты на лужайку: в погожие деньки так приятно выбежать сюда поиграть сразу после ланча. Фрэзер повернулся к Грею с неожиданной решимостью. — Может, прогуляетесь со мной? — предложил он и, не дожидаясь ответа, вышел из конюшни. Свернув, он зашагал по дорожке, что вела от загона к нижнему пастбищу. Пройдя не менее четверти мили, Джейми остановился на залитой солнцем прогалине рядом с ивняком на берегу пруда. Грей вдруг осознал, что запыхался от быстрой ходьбы, и мысленно укорил себя за то, что вконец раскис от лондонской жизни. То ли дело Фрэзер — даже не вспотел, несмотря на теплый день. Шотландец заговорил без предисловий, глядя Грею в лицо, и взгляд его слегка раскосых глаз был так же прям, как и характер этого человека. — Я хотел бы попросить вас об одной любезности. — Если вы думаете, что я могу кому-то рассказать… — начал Грей, но осекся и покачал головой, — Нет, такого вы обо мне подумать не могли. В конце концов, я знал — или, во всяком случае, догадывался — уже давно. — Нет, что вы! — На лице Джейми появилась легкая улыбка. — Ни в чем подобном я вас не подозревал. Просто хотел попросить… — Я согласен, — не раздумывая ответил Грей. У Джейми дернулся уголок рта. — И вы даже не хотите сначала узнать, в чем заключается моя просьба? — По-моему, я и так догадался: вы хотите, чтобы я приглядел за Уилли. Может быть, посылал вам порой весточку о нем. Джейми кивнул. — Ну да, о том и речь. — Он бросил взгляд на склон, туда, где спрятался среди рдеющих кленов дом, — Хотя, наверное, это уже слишком: просить, чтобы вы то и дело ездили сюда из Лондона, только чтобы проведать его. Путь-то неблизкий. — Вовсе нет, — прервал его Грей. — Как раз сегодня я приехал, чтобы сообщить вам новость: я женюсь. — Женитесь? — На лице Джейми отразилось искреннее изумление. — На женщине? — Полагаю, возможности для иного более чем ограничены, — сухо ответил Грей. — Но раз уж вы спрашиваете, отвечу: да, на женщине. На леди Изабель. — Господи боже! Вы не можете! — Могу, — заверил его Грей и поморщился. — В Лондоне я выиграл процесс о своей правоспособности. Будьте уверены, я смогу стать для нее полноценным мужем. Чтобы совершить какое-то действие, вовсе не обязательно, чтобы оно доставляло вам наслаждение. Впрочем, возможно, вам это известно. Джейми невольно мигнул, что не прошло мимо внимания Грея, и покачал головой, явно не зная, что сказать. — Дансени стал слишком стар, чтобы управлять имением, — объяснил Грей. — Гордон умер, а Изабель и ее матушке одним с владениями не справиться. Наши семьи были близки десятилетиями, и это, конечно, самая подходящая партия. — Вот как? В голосе Джейми звучала явная ирония. Грей вспыхнул, повернулся к нему и резко ответил: — Именно так! Речь идет не о плотской любви, а о браке. Что гораздо важнее. Фрэзер отшатнулся от него. Он шагнул к самому краю водоема, так что его сапоги погрузились во влажную, смешанную с тиной прибрежную грязь, и молча уставился на покрытую рябью воду. Грей терпеливо ждал, использовав это время, чтобы привести в порядок свои густые светлые волосы. По прошествии немалого времени Фрэзер медленно, с поникшей головой, словно погрузившись в раздумья, вернулся назад и, лишь оказавшись с Греем лицом к лицу, поднял глаза. — Вы правы, — тихо сказал он. — Я не должен думать о вас дурно, если вы не имели в виду ничего, бросающего тень на честь леди. — Разумеется, нет, — заверил его Грей. — Кроме того, — добавил он с некоторым оживлением, — это значит, что у меня будет возможность постоянно видеть Уилли. — То есть вы намерены выйти в отставку? — Да, — ответил Грей с печальной улыбкой. — Это будет своего рода облегчением. Мне кажется, я не предназначен для армейской жизни. Фрэзер задумался и заговорил не сразу. — Тогда… наверное… я был бы благодарен, если бы вы смогли взять Уилли под опеку и заменить отца моему… сыну. — Он, вероятно, никогда прежде не произносил это слово вслух, и одно его звучание потрясло Джейми до глубины души. — Я был бы вам весьма обязан. Ворот его рубахи был расстегнут, но голос прозвучал сдавленно, будто на шее затянули удавку. Грей с любопытством взглянул на него и вдруг увидел, что лицо его собеседника помрачнело и мучительно покраснело. — Взамен… если вам угодно… то есть если вы желаете… Грей подавил внезапный приступ веселья, дотронулся своими легкими пальцами до мощной руки шотландца и заметил, как тот напрягся, не позволяя себе содрогнуться от прикосновения. — Мой дорогой Джейми, — сказал Грей, разрываясь между смехом и раздражением, — правильно ли я понял, что вы предлагаете мне ваше тело в уплату за обещание позаботиться об Уилли? Фрэзер покраснел до корней волос. — Ну да, — проговорил он, еле ворочая языком. — Вы хотите этого. Или нет? В ответ Грей разразился таким смехом, что никак не мог остановиться и в конце концов вынужден был сесть на поросший травой берег, чтобы прийти в себя. — Боже мой, — сказал, утирая глаза. — Вот уж не думал, что доживу до подобного предложения! Фрэзер молча стоял над ним. Его силуэт четко обрисовывался в утреннем свете, шапка рыжих волос пламенела на фоне бледно-голубого неба. В мимолетной усмешке, слегка изогнувшей уголки его рта, Грей почувствовал облегчение. — Стало быть, вы не хотите меня? Грей поднялся на ноги, отряхивая штаны. — Видимо, я буду желать вас до своего смертного часа. — Эти слова прозвучали в его устах как нечто само собой разумеющееся. — Это такое искушение… Он покачал головой, стряхивая с ладоней мокрую траву. — Вы и вправду думали, будто я могу потребовать — или принять — какую-либо плату за подобную услугу? — спросил он. — На самом деле я считал бы свою честь глубоко задетой этим предложением, не будь мне известна глубина чувства, подтолкнувшего вас к нему. — Да, конечно, — пробормотал Джейми. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Грей не знал, смеяться ему или плакать. Он протянул руку и коснулся щеки Джейми, снова вернувшей цвет светлой бронзы. — Кроме того, — произнес он еще тише, — вы не можете дать мне то, чего не имеете. Сказав это, Грей скорее ощутил, чем увидел, что напряжение несколько отпустило этого рослого человека. — Я обещаю вам свою дружбу, — тихо сказал Джейми. — Если, конечно, для вас это имеет какую-то ценность. — Великую ценность, заверяю вас. Несколько мгновений двое мужчин стояли молча, потом Грей вздохнул и, подняв глаза, прищурился на солнце. — Становится поздно. Полагаю, у вас сегодня еще очень много дел. Джейми прочистил горло. — Да, конечно. Наверное, мне и впрямь пора заняться делами. — Наверное. Грей одернул полы жилета, собираясь идти. Но Джейми немного замешкался, а потом, как будто это решение только что созрело, шагнул вперед, наклонился и взял лицо вновь обретенного друга в свои руки. Грей ощутил кожей тепло больших ладоней и мгновенное прикосновение мягкого широкого рта к его губам. Это касание оставило мимолетное впечатление силы и нежности, обдало слабым запахом эля и свежеиспеченного хлеба. Затем все развеялось, и Джон Грей остался один, щурясь под сияющим солнцем. — О… — сорвалось с его губ. Джейми смущенно улыбнулся и пробормотал: — Ну ладно. Надеюсь, я ничего не испортил. Он повернулся и скрылся в ивняке, оставив лорда Джона Грея возле воды в полном одиночестве. Путешественница, гл. 59 | |
|
| |
Внимание!Запрещено копировать и распространять материал без ведома администрации сайта.
Похожие новости:
Всего комментариев: 1
0
