Мы поднялись до рассвета и с восходом солнца уже спускались по тропе, чтобы поскорее покинуть Крэг-на-Дун.— Куда мы едем, Джейми? — спросила я, радуясь тому, что могу смотреть в
будущее вместе с ним, хоть и утратила последнюю возможность вернуться к
человеку, который любил — или продолжает любить? — меня.
Джейми придержал поводья и остановил лошадь, чтобы оглянуться через плечо.
Угрожающий круг каменных столбов был отсюда не виден, но каменистый
склон возвышался позади неприступной крепостью, ощетинившись скалистыми
выступами и кустами утесника; полуразрушенный коттедж казался еще одним
выступом, костлявым суставом, торчащим из гранитного кулака холма.
— Мне хотелось бы побороться с ним за тебя, — вдруг сказал Джейми, обернувшись ко мне.
Голубые глаза потемнели и смотрели серьезно. Я улыбнулась ему, тронутая.
— Это была не твоя борьба, а моя. Но ты, во всяком случае, выиграл сражение. — Я протянула руку, и он ее пожал.
— Да, но это не то, что я имел в виду. Если бы я боролся с ним как
мужчина с мужчиной и победил, тебе не пришлось бы испытывать раскаяние. —
Он помолчал. — И если когда-нибудь…
— Больше нет никаких «если», — твердо сказала я. — Вчера я подумала о них обо всех, и вот я здесь.
— Слава Богу, — улыбаясь, проговорил он. — И да поможет тебе Бог. — И добавил: — Но я никогда не пойму почему.
Я обхватила его руками за пояс и держалась так, пока Донас спускался по крутому склону — последнему.
— Потому, — заговорила я, — что я просто не могу жить без тебя, Джейми Фрэзер, и довольно об этом.
Итак, куда ты меня везешь?
Джейми повернулся в седле и посмотрел на оставшийся позади склон.
— Вчера я все время молился на этом холме, — тихо сказал он. — Не о
том, чтобы ты осталась, я не считал это правильным. Я молился, чтобы мне
дана была сила отпустить тебя. — Он покачал головой, продолжая смотреть
на склон рассеянным, отсутствующим взглядом. — Я просил: Господи, если
мне не хватало мужества прежде, пошли мне его сейчас. Не дай мне упасть
перед ней на колени и умолять, чтобы она осталась. — Он отвел взгляд от
коттеджа и коротко улыбнулся мне. — Это было самым трудным моим
испытанием, Саксоночка.
Он повернул лошадь на восток. Стояло на редкость ясное утро, и раннее солнце позолотило все вокруг, провело
тонкую линию огня по ремням поводьев, по изогнутой шее коня, окружило
сияющим ореолом голову и плечи Джейми.
Джейми глубоко вздохнул и кивком указал через болото на далекий отсюда перевал между двумя скалистыми вершинами.
— Теперь я думаю, что смогу сделать и другое труднейшее дело. — Он
легонько подтолкнул коня, и прицокнул языком. — Мы едем домой,
Саксоночка. В Лаллиброх.