Истоки возникновения клановой системы надо искать в XIII, когда начало разрушаться предшествовавшее ей устройство. Старинные шотландские области-племена постепенно начали терять своих вождей - мормэров - местных графов, чьи титулы и власть либо упразднялись, либо переходили по наследству и концентрировались в руках новой, преимущественно норманнской (и фламандской) аристократии, среди которой больше всех преуспели руководители шотландского двора и будущие короли Стюарты.

Как результат местное население, утратившее своих старых могущественных покровителей, выходцев из тех же земель и действительно в какой-то мере родственных себе, стало объединяться вокруг новых - лэйрдов и баронов, зачастую людей чужих и пришлых, но имевших теперь законное феодальное право на землю. В то же время обновленная разнообразная элита, потомки гаэлов, пиктов, бриттов, норманнов, фламандцев, англосаксов, норвежцев, ирландцев и даже венгров, со своей стороны стремилась помимо юридических прав, гарантированных королевской властью, получить и "родовые": стать "своими" на местах и заручиться поддержкой подвластных и подчиненных
им людей.

Так, например, остались предания и отчасти свидетельства и о том, что ранние представители норманнских и фламандских семейств, например, Комины, Мюрреи и Сазерленды, Иннсы, а также гаэлы О`Беоланы (предки клана Росс), получавшие королевские грамоты на земли в мятежных графствах Морей и Росс в XII-XIII веках, все же породнились с местной опальной знатью, обеспечив себе лояльность коренного населения и закрепив за собой древние гаэльские родовые права.

Феодально-родовые отношение, основанные на взаимной привязанности и зависимости, когда вассалы нуждались в покровительстве своих сеньоров, а сеньоры – в поддержке вассалов, своих людей, причисляемых к одному общему роду, формировались и укреплялись столетиями с конца XIII века и Войн за независимость Шотландии до первой половины XVIII века и восстаний якобитов.

По мере возникновения и распространения фамилий: XII-XVI века в Низменности и вплоть до XVII века на островах западного Нагорья – простой люд принимал имена своих господ, формируя тот самый род-клан. В результате сотни, а то и тысячи членов клана, вне независимости от социального статуса и положения, от крестьян, ремесленников и купцов до лэйрдов, лордов и графов, носили одну фамилию и претендовали на происхождение от общего предка и отдаленное родство, как между собой, так и со своими сеньорами и вождями.

Но это не означало общего равенства. Бедняк-крестьянин подчинялся своему сеньору, лэйрду, чифтану или вождю, но подчиняясь высшему в иерархии, он в отличие от своего английского или французского собрата не питал к своему господину скрытой неприязни или враждебности, потому что тот был человеком его имени, его клана, его семьи. И каждый простолюдин, Фрейзеp, Макинтoш или Лесли,
поднимаясь по призыву вождя, сражался не только за сеньора, но и за весь свой род и непосредственно за своих близких, зная, что личное благополучие его семьи зависит от положения его сеньора - барона Фрейзеpа, Макинтоша или Лесли. Точно также каждый лэйрд, будь то МaкЛейн, лэйрд Дуарт, лорд Oгилви из Эйрли или Линдсей, граф Кроуфорд, обязан был защищать интересы каждого члена своего клана, потому что оскорбление любого из МакЛейнов, Огилви или Линдсеев, означало оскорбление представителя его рода и таким образом касалось его лично.

Такая взаимная зависимость в частности объясняет отсутствие в средневековой Шотландии крупных крестьянских восстаний, прокатившихся в свое время во многих европейских странах, в том числе в соседней Англии и в близкой шотландцам Франции.

Возвышение главы клана означало возвышение всего рода: вместе с вождем новые владения, привилегии и должности получала и его опора в лице родственников, приближенных и вассалов, как правило, членов его имени и клана. Так было в своё время с могущественными Стюартами и Дугласами, владевшими землями по всей Шотландии, высокородными Гамильтонами, многочисленными МакДональдами, Кэмпбеллами и Гордонами, полноправными хозяевами своих регионов, и с пробившимися к власти мелкопоместными дворянами Ливингстонами и Крайтонами.

И наоборот королевская немилость или поражение от врагов барона и вождя непременно отражались на людях его клана. В 1562 году за опалой влиятельного графа Хантли и его посмертным обвинением в государственной измене последовала конфискация владений и арест двух десятков баронов имени и клана Гордон (в числе которых тогда был и граф Сазерленд) однако все они были оправданы и восстановлены в правах уже в 1565 году, когда Марии Стюарт и графу Ботвеллу понадобилась поддержка мощного католического клана Гордон.

В 1603 году после конфликта с Колкахунами весь клан МакГрегоров, члены которого и ранее неоднократно уличались в мародерствах и грабежах, был объявлен вне закона с запретом под страхом смерти носить фамилии Грегор или МакГрегор; вождь и тридцать его людей - казнены, остальные МакГрегоры, чтобы выжить, вынуждены были взять фамилии своих родственников и соседей; запрет на фамилии был отменен только в 1774 году, а клан МакГрегоров формально восстановлен в 1822.

Надо сказать, что мощь, сила и влияние клана и его вождя определялась не столько титулами, землями и богатством, сколько числом его "клановых людей": родственников, вассалов и арендаторов (клиентов) – тех кого, он мог призвать под свои знамена.

В английском докладе по шотландским пэрам от 1577 года сказано, что сила Грэма, графа Монтроза, невелика, как и его доходы; Рутвены и Эрскины немногочисленны, но сильны своими связями и союзами; земли лорда Олифанта выгодны, но он не обладает большим доходом и его род малочислен; Форбсы, враги графов Хантли, значительны числом и богатством; а МакЛауд из Ская и Льюиса уважаем только в своих землях, но не имеет никакого влияния при королевском дворе.

Структура кланов не была однородной на всей территории Шотландии и уже в XV веке выделялись горные кланы и равнинные и пограничные семейства.

Для Нагорья, долгое время находившегося под влиянием МакДональдов, лордов Островов, и говорившего на шотландском гаэльском языке (близком к ирландскому), в большей степени были свойственны гаэльские патриархально-семейные отношения и обычаи, подкрепленные феодализмом, тогда как для равнинной Шотландии и Пограничья, где в ходу был шотландский язык (диалект английского) – норманнская феодальная культура, "смягченная" родством.

Но и горные и равнинные кланы существовали как родовые территориальные единицы, составлявшие собственные воинские отряды и часто вооруженным путем решавшие внутренние конфликты между собой. На основе этих добровольных боевых соединений в XVII-XVIII веках были созданы регулярные личные и фамильные шотландские полки и батальоны, некоторых из которых, носящие имена Гордонов, Камеронов, МакКензи, просуществовали до нашего времени и успели прославить себя на полях сражений мировых войн.

Клановые конфликты: от "пограничных грабителей" (Border reivers) и Роб Роя МакГрегора, разбойничьих набегов небольших отрядов или банд до нескольких десятков человек, разорявших угодья соседей, похищавших скот, штурмовавших в расчете на внезапность замки-башни своих врагов, где потери носили скорее материальный характер, до сражений при Харлоу (Harlaw), Глендейле (Glendale), Арброте (Arbroath), "Битвы рубашек" (Battle of the Shirts), Кейтов и Ганнов, Форбсов и Гордонов, Джонстонов и МакСвеллов, МакЛаудов и МакКензи, крупных кровопролитных сражений в несколько сотен и тысяч человек и безжалостной кровной вражды, длившийся поколениями и десятками-сотнями лет - оставили неизгладимый след в истории и памяти отдельных шотландских семейств и страны в целом.

В XV-XVI веках кланы начали получать официальный правовой статус, приобретая символику и привилегии, и становясь неотъемлемой частью шотландской геральдики и культуры: бэджи, тартаны, символы, пиброхи, семейные традиции и обычаи, легенды и предания - одновременно продолжая существовать как замкнутые родоплеменные общины с собственным внутренним устройством и подчинением феодальным баронам - своим лидерам и вождям.

Построенная таким образом самобытная полуфеодальная полуродовая система с узаконенной государством властью и правами феодалов-вождей, просуществовала в Шотландии, а после и в Великобритании без каких-либо признаков упадка и вырождения до "Акта о Запрете" (Act of Proscription) и "Акта о Наследственных правах" (The Heritable Jurisdictions Act) 1746 года.

На зрелом этапе её существования наиболее точным считается определение шотландского клана, данное Александром Нисбетом в "System of Heraldry" (1722): клан – это"социальная группа, состоящая из совокупности отдельных семей, действительно произошедших или признавших себя потомками общего предка, и признанная Монархом через своего высшего должностного лица, ответственного за
дворянские привилегии (Supreme Officer of Honour), Лорда Льва (Lord Lyon), почетным сообществом, все члены которого, имевшие право ранее или получившие новые грамоты на потомственное дворянство, носят герб как установленные или неустановленные ветви, спустившиеся, предположительно, от старшей ветви клана".

Упразднение клановой системы. В 1746 году после подавления последнего восстания якобитов правительством Великобритании было принято решение об уничтожении шотландской клановой системы как постоянного источника бунтов и якобитизма.

"Актом о Запрете" запрещалась клановая культура: ношение простым людом оружия, традиционной одежды шотландской горцев и клановой символики, национальная музыка и игра на волынке, преподавание и использование шотландского гаэльского языка.

"Актом о Наследственных правах" упразднялись феодальные и родовые права и привилегии вождей кланов, включая возможность призывать своих людей к оружию.

Подкрепленные силой английских войск оба закона, а также дальнейшие меры, направленные против непосредственных участников якобитских восстаний, преимущественно шотландских горцев, фактически означали ликвидацию кланов: лэйрды, бароны и вожди стали обычными помещиками, их владения – источником дохода, их люди – простыми крестьянами и рабочими.

Бывшие бароны, теперь британские аристократы и джентри, повсеместно продавали свои давние клановые территории прежним соседям-врагам, отводили под разведение крупного рогатого скота и овец в Северной и Западной Шотландии или под строительство мануфактур, бараков, промышленных предприятий для растущих городов на юге. При этом их "клановый люд", многолетние арендаторы этих земель, ранее служившие опорой власти своих вождей, теперь стали им не нужны.

XVIII – первая половина XIX века отмечены черной страницей в истории Шотландского Нагорья – массовой эмиграцией и принудительной депортацией горцев (Highland Clearances, "Зачистка Шотландского Нагорья") с земель, где веками жили, за которые боролись и которые защищали их предки. Изгнанные или вытесненные из плодородных районов Нагорья и Западных островов горцы переселялись в города Низменности, пополняя ряды дешевой рабочей силы набиравшей обороты британской промышленной революции, или на свободные территории Северной Америки и Канады, безвозвратно теряя связь с родиной.