Геодезические работы 1921 года позволили создать карты, которые были предпосылкой для экспедиции 1922 года. Поскольку Непал был закрыт для посещения жителями западных стран, подойти к горе с южной стороны было нельзя. Экспедиция пыталась взойти на Эверест с севера, со стороны Тибета. В поисках более лёгкого маршрута Джордж Мэллори, который позже стал единственным человеком, участвовавшим во всех трёх британских экспедициях 1921, 1922 и 1924 годов, открыл путь, который, по его мнению, мог привести на вершину. Благодаря работе разведывательной экспедиции 1921 года, данная экспедиция 1922 года уже имела карты окрестностей Эвереста, а также знала, что лучшее время года для восхождения на вершину - апрель-май, до начала сезона муссонов.
Джордж Ингл Финч (4 августа 1888 - 22 Ноябрь 1970 г.) был австралийским химиком и альпинистом. Он был первым человеком, который поднялся на высоту более 8000 метров. Он родился в Австралии, получил образование в немецкоязычной Швейцарии и изучал физические науки в Женевском университете. Член второй британской экспедиции под командованием генерала Чарльза Гранвилла Брюса на Эверест. 23 мая 1922 года Финч и капитан Джеффри Брюс достигли высоты 27 300 футов (8 321 м) на северном гребне.
Он был химиком и скалолазом, во время Первой мировой войны изготавливал бомбы, за что награждён орденом Британской империи. В 1922 году его пригласили поучаствовать в экспедиции на Эверест. Финч задумался над экипировкой и подготовил два изобретения, которые используются в покорении гор до сих пор, — это собственно пуховик и кислород в баллонах.
В экспедиции Финч поначалу был парией (человеком из низшего общества). Подготовкой похода занимался Лондонский альпийский клуб — старинная организация со строгими правилами. Туда входили только джентльмены, по правилам носившие твидовые костюмы и использовавшие официально утверждённую экипировку. Джордж Финч, выходец из колонии, разведённый сын фермера, который — о ужас! — сам чинил себе ботинки, не вписывался в компанию. Его изобретения не были регламентированы правилами, участники экспедиции считали, что нечестно пользоваться кислородом в баллонах, над ярко-зелёным пуховиком из парашютной ткани Финча смеялись. Экспедиция усложнялась тем, что у Финча был соперник: бравый военный Джордж Мэллори, показывавший своё джентльменство тем, что расхаживал по горам Непала чуть ли не голышом.
Мэллори второй слева
При подготовке экспедиции 1922 года, помимо обычных для любой экспедиции проблем – одежды, питания, топлива, палаток – встал ещё один вопрос, о котором ранее не задумывались – кислород. На больших высотах содержание кислорода в атмосфере гораздо ниже, чем на уровне моря. Уже на пяти тысячах метров его там только 40%, по сравнению с равниной, а на восьми тысячах – его только 25%. Гипоксия – недостаток кислорода – прежде всего сильно ослабляет человека и снижает сопротивляемость организма. Груз в несколько килограммов становится неподъёмным на высоте в семь тысяч. Простая ангина может привести к фатальному результату буквально за несколько часов. На высоте кровь загустевает, и очень высок риск образования тромба и закупорки им сосудов лёгких или головного мозга. За всю историю высотных восхождений от высотного отёка головного мозга или лёгких умерло немало восходителей.
Во время подготовки второй экспедиции в Эверестовском Комитете разгорелись необычайно жаркие споры по поводу применения кислорода. Сторонники и противники каждой точки зрения приводили свои аргументы. Те, кто ратовал за бескислородное восхождение, упирали на то, что аппараты очень несовершенны, тяжелы и ненадёжны и вряд ли оправдают силы, затраченные на их переноску. Другая сторона резонно утверждала, что пока вообще неизвестно, способен ли в принципе человеческий организм жить на высотах более восьми тысяч метров. К тому же, часть элиты альпийского Клуба были убеждёнными пуристами, воспитанными в стиле Золотого века альпинизма. В руке – ледоруб, на поясе – верёвка, на другом конце верёвки – напарник, всё остальное – от лукавого. Для многих покорение Эвереста с кислородом была не чистой победой, не соответствовала британскому спортивному духу.
Самыми отъявленными "кислородниками" были Финч и Сомервелл. Финч работал у профессора Дрейера, который занимался кислородными проблемами. Что касается Мэллори, то на тот момент он был активным сторонником бескислородного восхождения. Потом он изменит свою точку зрения, но это будет потом. А пока он считает, что на переноску этих игрушек только будут потрачены силы, которые так понадобятся на восхождении.
Джорджу Инглу Финчу надо было бы родиться лет на двадцать-тридцать позже. Тогда бы его технократская точка зрения на альпинизм нашла бы полное понимание среди восходителей. Очень увлекающийся, эмоциональный, он где мог и как мог пропагандировал применение кислорода. На корабле в пути из Англии в Индию он сочинил вдохновенную поэму, в которой призывал участников активно изучать аппараты и тренироваться с ними. Но участники остались холодны к его призывам.
Таким образом, в Базовый Лагерь прибыл единственный сторонник применения кислорода – Джордж Ингл Финч. К тому же, в дороге он заболел, и в первые дни был начисто выключен из работы экспедиции. Это ещё сильнее отдалило его от остальных участников. Но, валяясь с температурой в Базовом Лагере, Финч не терял надежды и продолжал строить планы восхождения. С кем ему повезло, так это с начальником. Не одобряя применение кислорода в принципе, но считая себя обязанным выполнять указания Комитета, генерал Брюс обеспечил доставку кислорода в Передовой Базовый Лагерь – Лагерь 3 под Северным Седлом.
14 мая Финч несколько оправился от болезни и вышел наверх. Он испытал приборы в окрестностях Передового Лагеря и был уверен в том, что можно выходить на штурм. В качестве напарника ему оставался только Джефри Брюс-младший – фактически начинающий альпинист. Брюс с интересом отнёсся к идее кислородного восхождения, и они с Финчем, после нескольких тренировок, 25 мая вышли на Северное седло. К удивлению всех, восхождение на Северное седло прошло у них гораздо легче, чем у остальных участников – преимущества кислорода были налицо.
Финч и Брюс-мл.
25 мая Финч, Брюс и гуркхский офицер Тежбир пошли по Северному гребню на Северо-Восточный гребень. Мешал сильный ветер. Двенадцать носильщиков доставляли баллоны и другое оборудование. Это был первый успешный опыт использования кислородных приборов при восхождении на большие высоты. Три альпиниста с кислородными приборами шли значительно быстрее, чем носильщики без этих приборов, несмотря на то, что альпинисты несли более тяжёлый груз. Ветер усиливался, и группе восхождения пришлось остановиться и разбить лагерь на высоте 7600 м. В этом лагере пришлось задержаться, потому что 26 мая погода ухудшилась.
27 мая было решено продолжать восхождение. Еды почти не осталось, потому что столь длительное восхождение не планировалось.
Достигнув высоты 7950 м, Финч изменил маршрут из-за ветра, решил идти по склону Северной стены и Северному кулуару. Какое-то время они хорошо продвигались по горизонтали, но не набирали высоту. Потом, уже на высоте 8326 м, случилась неполадка с кислородным прибором Брюса. Финч установил, что баллон Брюса истощён, и они повернули обратно. Во время этого восхождения снова был побит мировой рекорд высоты. В 16 часов альпинисты вернулись в лагерь на Северном седле, а ещё через полтора часа пришли в Лагерь III на верхнем Восточном Ронгбуке.
Джефри Брюс и Джордж Финч
Это был новый рекорд, но – что важнее – это было подтверждение преимуществ кислорода. Именно после выхода Финча и Брюса Мэллори становится приверженцем использования кислорода для штурма Эвереста. Врач экспедиции считал, что третья попытка восхождения была невозможна, потому что все альпинисты сильно устали или были больны. Однако, Сомервелл и Уэйкфилд не увидели в том больших рисков, и третья попытка была предпринята.
Участники экспедиции в базовом лагере.
Задний ряд, слева направо: Морсхед, Джеффри Брюс, Ноэль, Уэйкфилд, Сомервелл, Моррис, Нортон.
Передний ряд, слева направо: Мэллори, Финч, Лонгстафф, Чарльз Г. Брюс, Стратт, Кроуфорд.
3 июня Мэллори, Сомервелл, Финч, Уэйкфилд и Кроуфорд вместе с 14 носильщиками вышли из базового лагеря. 7 июня Мэллори, Сомервелл и Кроуфорд повели носильщиков через покрытые льдом склоны Северного седла. Мэллори допустил ошибку: он попытался пройти через обледенелые склоны седла напрямик, вместо того, чтобы идти в обход по менее крутым склонам. 17 человек были разбиты на четыре группы-связки.
Европейские альпинисты шли в первой группе и утаптывали снег. Одно из скоплений снега на их пути оказалось неустойчивым. Мэллори, Сомервелл и Кроуфорд были частично засыпаны снегом, но сумели выбраться, а идущая следом за ними группа попала под новую, 30-метровую лавину из тяжёлого снега. Другие девять носильщиков, идущие в двух группах, сорвались в расселину, и их засыпало огромной массой снега. Двое из них смогли выбраться, шестеро погибли и ещё один пропал без вести и был признан умершим. После этого ни о каком продолжении экспедиции уже не было речи.
Вернувшись в Англию, Мэллори и Финч устроили турне по стране с лекциями об экспедиции. Это было сделано с двумя целями: во-первых, ознакомить заинтересованную публику с историей экспедиции и её результатами, а во-вторых - собрать деньги на следующую экспедицию.
Мэллори также предпринял трёхмесячную поездку по США. Там его спрашивали, почему он так хочет покорить Эверест. Его ответ: «Потому что он существует» (англ. because it is there) - стал классикой.
Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин
Для победного штурма в 1924 году для третьей экспедиции был подобран сильный состав: руководителем опять был назначен генерал Брюс. Ядро экспедиции составляли ветераны – Мэллори, Нортон, Сомервелл, Брюс-младший. Джеффри Брюс активно тренировался в Альпах, повышая свою альпинистскую квалификацию. Брать ли в экспедицию Финча? Этот вопрос вызвал споры, своим накалом, уступающие, пожалуй, только спорам вокруг кислородной проблемы. В конце-концов, буквально за несколько месяцев до отъезда Финч был вычеркнут из списков. Почему один из опытнейших участников остался за бортом? Наиболее вероятной можно считать версию, что Янгхазбенд, являясь активным противником применения кислорода (впоследствии он объясняет все неудачи именно верой в кислород), испытывал антипатию к самому ярому приверженцу кислородной тактики.
В своей книге сэр Фрэнсис пространно пишет о том, как учёный убил в Финче настоящего альпиниста: "Трагедия заключается в том, что этот прекрасный альпинист, обладающий выдающимся опытом и ловкостью с его абсолютно непобедимой волей и его жаждой славы мог бы взойти на вершину Эвереста без помощи кислорода. ….Он был ученый и настойчиво проводил в жизнь научные идеи. Ему хотелось применить кислород и, в соответствии со всем его характером, он так проникся этой идеей, что не мог отказаться от нее даже тогда, когда было уже установлено, что люди быстро приспособляются к условиям таких высот, как 7000 метров." В общем, Финч на Эверест не поехал.
Но один участник вызвал много вопросов, разговоров и слухов – это был 21-летний студент Гарвардского университета Эндрю Ирвин, которого за лёгкий жизнерадостный характер называли Санди – Солнечный. Он не имел даже альпийского опыта, но был физически хорошо подготовлен – член сборной Оксфорда по гребле. До Эвереста Ирвин совершил несколько восхождений в Англии, и с университетской командой побывал на Шпицбергене, где его и отметили Оделл и Лонгстафф. Одним из вопросов, который обсуждал Комитет, был наилучший возраст восходителей. Чёткого ответа не было. Опыт показывал, что люди в возрасте (до известного предела, конечно же), лучше акклиматизируются на высоте и терпят постоянный холод. Было решено провести эксперимент. К тому же, возникала необходимость начать привлекать к Эвересту новое – послевоенное – поколение английских альпинистов.
Эндрю Ирвин, закончив школу, поступил в Оксфорд на инженерное отделение. Казалось, что не было такой технической проблемы, с которой он не мог бы справиться. Это его умение и стало решающим: Оделл, назначенный ответственным за кислород, понял, что именно рукастый Ирвин сможет заставить работать капризные кислородные аппараты. В экспедиции он получил второе прозвище: Mister Fix it – Мистер "почини это".
Эндрю Ирвин
Не стану расписывать все подробности подъема в 3 экспедиции, но на финальный отрезок пути к вершине Мэллори отправился в паре именно с новичком Эндрю Ирвином.
6 июня Хазард подал в палатку Мэллори и Ирвина завтрак. Альпинисты собрались, и перед самым выходом Оделл их сфотографировал. Тогда никто не предполагал, что это их последний прижизненный снимок. Следующее фото появится только в 1999 году.
В 8 часов сорок минут Мэллори, Ирвин и восемь носильщиков вышли из четвёртого лагеря. Вечером четверо носильщиков вернулись и принесли записку: Мэллори писал, что погода отличная, состояние боевое. Седьмого июня связка двинулась из Пятого лагеря в Шестой, а Оделл начал подъём с Седла в Пятый лагерь. вечером спустились остальные четыре носильщика с очередной запиской. Мэллори писал, что утром они выходят на вершину как можно раньше, и в районе восьми утра их вероятнее всего можно будет наблюдать в месте выхода на гребень. На следующий день Оделл начал подъём в Лагерь Шесть. Шёл он достаточно легко и по пути проводил геологические исследования. Погода оставалась хорошей, но Гора была затянута дымкой. В 12.50 облака растянуло, и Оделл увидел две точки на снежном поле под скальным выступом. Немного погодя, одна точка показалась на вершине скалы, после чего облака опять закрыли всю верхнюю часть ребра.
В шестом лагере Оделл увидел картину поспешных сборов. Вокруг палатки валялись детали от кислородных аппаратов. Очевидно Ирвин собирал из нескольких два работающих. Оделл провёл в Шестом Лагере некоторое время и даже поднялся чуть выше, но никаких следов связки больше не видел. Палатка лагеря была мала для трёх человек, поэтому он в четыре часа дня начал спуск. Уже через два с небольшим часа он был на Седле. Вечер был ясный, а ночь лунная. Оделл и Хазард, а потом два шерпа весь вечер и ночь смотрели в сторону верхних лагерей, но ни огонька, ни проблеска – ничего. На следующий день Оделл опять поднимается в Пятый Лагерь, ночует и идёт в Шестой. Никаких следов, что Мэллори и Ирвин дошли до него. Всё так, как оставил Оделл два дня назад. Он забирает несколько памятных вещей, даёт условный сигнал вниз: "Никаких следов не обнаружено" и начинает спуск. Погода портится, и в Третьем лагере Нортон принимает решение о прекращении бесполезных и небезопасных поисков. Письмоносец несёт на ближайший телеграф закодированное сообщение о несчастье. Экспедиция сворачивает свою работу и отправляется домой.
10 мая 1999 года, прочёсывая снежный склон под северо-восточным гребнем Конрад Анкер увидел торчащий из снега ботинок. Это было тело Джорджа Мэллори, о чем однозначно указывали метки на одежде. Но ни на теле, ни рядом не было найдено ни фотокамеры, ни каких-либо других предметов или записок, которые могли бы помочь разрешить загадку века – дошли ли Мэллори и Ирвин или кто-то из них, до вершины Эвереста?
Найденное в 1999 г. тело однозначно свидетельствовало о падении – перелом левой ноги, например. Тело было опутано перебитой верёвкой, что говорит о том, что в момент гибели Мэллори и Ирвин были вместе. Сейчас наиболее вероятная версия выглядит так: когда они подошли ко второй ступени, у них кончился кислород. Увидев сложную, с нависанием, скальную трещину, Мэллори понял, что шансы взойти на вершину и вернуться практически нулевые. При всей своей увлечённостью Эверестом, Мэллори не имел целенаправленного желания остаться на его склонах навеки. И он повернул назад. Здесь они связались, потому что спуск оказался сложнее подъёма. К тому же, налетел снежный шквал, который продолжался несколько часов. Злая ирония судьбы: утро было отличным, вечер, ночь – тоже. Но именно в те несколько часов, когда Мэллори и Ирвин спускались в лагерь, им приходилось отыскивать путь буквально на ощупь. Черепицеобразный склон покрылся снегом, стал скользким. Срыв одного, безуспешная попытка второго задержать, полёт и смерть.
А в конце-концов: какая разница, были или нет Мэллори и Ирвин на той самой площадке, на границе Непала и Китая, где сходятся три гребня огромной пирамиды? Их Эверест в любом случае не ниже, чем Эверест Хиллари и Тенцинга.
и правда какая разница дошел Меллори или нет)) так то первое покорение Эвереста сродни первому полёту в космос. 
