История пещеры начинается около миллиона лет тому назад, когда ландшафт региона Буррен диаметрально отличался от настоящего. Во время продолжающего тогда ледникового периода, около пятнадцати тысяч лет происходили попеременно то отепления, то вновь оледенения, которые и заложили начало Пещеры Эайлуии. Во время холода лёд образовал расщелины, которые в периодах потепления наполнись водой тающих ледников.
В течение веков одна из подземных расщелин наполнялась текущей водой, образуя что-то вроде рупора. Следы тогдашней подземной реки заметны и по сей день на всём протяжении свода пещеры. Постепенно подземное течение углубляло своё русло, что послужило причиной отрывов огромных каменных глыб от стен образующей пещеры. Эти глыбы, вместе с илом и образовали стабильную почву внутри.

Несколько сотен тысяч лет тому назад подземная река высохла, оставив после себя контур сегодняшней пещеры. Причиной высыхания была перемена климата Ирландии, который стал более сухим, чем в наше время. Эти обстоятельства наложили свой отпечаток на скальных структурах внутри Эайлуии.

Скальные формации возникли в результате процесса наноса известняка, продолжавшегося тысячи лет, переносимого каплями воды. Быстрее всего образовались т.н. «Трубочки», падающие капли воды создали спиральные образования, вокруг которых наслаивался известковый осадок (1см. за 100 лет). Чаще всего они пустые внутри и могут из-за собственного веса оторваться от свода.



Есть здесь и так называемые занавесковые известковые наносы. Эти сталактиты называют «свиными ушами». Их множество в пещере. Самые крупные имеют имена «Застывший Водопад» (Frozen Waterfall) и «Молящие Руки» (Praying Hands), возрастом более 8тыс. лет, судя по измерениям содержания радиоактивного урана сталактитов, сделанными учеными. Метод определения радиоактивности стенок скальных пород Пещеры Эайлуии дал возможность определить возраст и самой пещеры Aillwee Cave – 35тыс. лет

Эта пещера является одной из нескольких пещер региона Буррин. Открыта в 1940 году местным крестьянином. Обитателями пещеры испокон веков были медведи (отсюда и логотип Пещеры Эайлуии), которые здесь впадали в зимнюю спячку. Температура воздуха в пещере 10 градусов Цельсия, вне зависимости от времени года. Зимой в пещере поселяются и местные летучие мыши.





Самое название Aillwee Cave происходит от ирландского гаэльского Aill – Утес, bui – жёлтый. Пещера жёлтых клифов. Это же название носят и окружающие пещеру горы, монолитные склоны которых вздымаются до 1200м. Самый зрелищный подземный зал пещеры называется «Большак» Highway. В этой части пещеры можно испытать «абсолютную темноту».

Большая часть Пещеры Эайлуии залита водой

Заключительный участок подземного маршрута называется «Пробуренный Туннель» (Вlast Tunnel) является результатом бурильных работ, сделанных в 1992 году. Выбуренную породу (4 тыс. тонн) использована для строительства стоянки автомашин при пещере.

Большая же часть Пещеры Эайлуии залита водой и не доступна для посетителей. Несколько раз здесь пытались проложить сухие маршруты, однако посей день, эти попытки не закончились успехом.



Протяженность маршрута подземной экскурсии для туристов примерно один километр. И продолжительностью около 45мин., включая пять обзорных остановок. Находясь там, очень важно обращать внимание на то, чтобы во время экскурсии не ударится головой или плечами о выступающие глыбы, особенно в первой, самой узкой части пещеры.

Если вы страдаете клаустрофобией, можете попытаться совершить экскурсию, находясь в центре группы. В любой момент, как вы почувствуете себя некомфортабельно, ваш экскурсовод проведёт вас обратно к выходу, а персонал, обслуживающий пещеру, возвратит вам деньги за билет. Фотографировать можно сколько угодно. Однако для этого необходимо будет использовать фотовспышку.

Как и в большинстве общественных мест Ирландии, в пещере запрещено курить, но можно взять с собой напитки в бумажных стаканах. Во время проведения экскурсии в пещере просят соблюдать тишину, которая позволит другим участникам приятно совершить экскурсию, значительно облегчит работу экскурсоводам, и, прежде всего, укрепит хорошее мнение об Ирландии, и её жителях.



Неподалеку от пещеры Эайлуии находится дольмен Poulnabrone Dolmen, место культовых погребений, совершавшихся 5тыс. лет тому назад.

… Они (служанки) ехали либо в отпуск, либо на недельку к матери, после чего намеревались удовлетворить вечную ирландскую потребность — путешествие в отдаленные земли…

… В Лондоне, как и в других больших столицах, жизнь общества формализована, встречи запланированы. В Дублине не так. Здесь, конечно же, есть официальные приемы, но более важными и интересными являются неорганизованные вечеринки, случающиеся едва ли не каждый день. В Дублине невозможно быть одиноким. Все ирландцы склонны к импровизациям и терпеть не могут одиночества! Человек может в полдень случайно столкнуться с приятелем в дублинском трамвае, а распрощаться с ним в три часа ночи, после того как вместе они посетили несколько домов и повсюду встретили теплый прием, как какая-нибудь пара бродячих актеров.
В Дублине не заботятся о внешнем виде. Если англичанин приходит в утреннем костюме туда, где все остальные облачены в вечерние смокинги, он готов сквозь землю провалиться, а в Дублине это никого не волнует. Деньги тоже не имеют значения. Важна беседа. Важен ум. Важно чувство юмора. Преимущества за человеком, который может вести интересную беседу.
Англичанин почти смущается от гостеприимства, которое оказывают ему в Дублине. Если иностранец знает хотя бы одного местного жителя, он вскоре познакомится с сотнями людей. Они открывают ему двери своих домов и позволяют вести себя, как заблагорассудится. Нет в мире более радушной столицы, однако с той же искренностью она выражает свое неодобрение. Через всю жизнь и через разговор ирландца проходит горькая язвительность, которая поначалу приводит вас в недоумение, пока вы не поймете, что это — национальная черта.

… Для меня не подлежит сомнению то, что ирландцы — прирожденные сатирики. Собравшись вместе, они рассказывают о знаменитостях — которыми на самом деле восхищаются — забавные и одновременно уничижительные истории. Поначалу это вызывает удивление.
И вы поймете, что разговоры в Ирландии — игра без правил.

…Ирландскому разговору свойственны сумасшедшие переходы. Самая серьезная дискуссия постоянно угрожает обратиться в шутку. Когда это происходит, требуется время, чтобы беседа вернулась в прежнее русло.
Скорость мысли тоже поразительна. Ирландец перескакивает с одной темы на другую. Его мысль опережает речь, но он считает, что слушатель поспевает за ним.

За долгую жизнь он стал истинным коллекционером – приобрел жемчужины живописи: работы Рембрандта, Хальса, Вермера, Рубенса, Гойи, Тициана и других, всего около трехсот полотен. Он решил создать в Рассборо картинную галерею, открыв поместье для всех желающих. Пусть смотрят! Когда в 1973 году в поместье пришел первый трейлер с картинами, старый дворецкий, увидев, что в дом вносят полотна в золоченых рамах, побелел и простонал: «Сэр, что вы делаете! Это же Рассборо-Хаус. Здесь не место картинам!»

Конечно, Бейт принял меры — пригласил специалистов, которые поставили в Рассборо особую сигнализацию: стоит только прикоснуться к картинам, начинает выть сирена. Для надежности нанял и специально обученных охранников. Так что со временем страсти улеглись. Более того, через несколько лет сэр Альфред открыл свое поместье туристам, которые регулярно посещали Рассборо-Хаус, интересуясь прежде всего собранными в нем картинами. О старинном проклятии уже начали забывать. И оно не преминуло о себе напомнить.



В один из майских дней 1986 года, когда супруги Бейт пребывали в Лондоне, случилось невероятное. В два часа ночи в Рассборо-Хаус завыла сирена. Вызванная дежурным охранником полиция прибыла через четыре минуты. Отключила сигнализацию, тщательно обыскала весь дом, но ничего не нашла. Через час, однако, снова тревожно завыла сирена. Опять стражам порядка пришлось отключать сигнализацию и проверять сохранность коллекции. Убедившись, что все картины висят на своих местах, полиция в очередной раз отбыла восвояси. Но час спустя опять раздался вой. И тогда охранник, решив, что сигнализация просто неисправна, выключил ее сам. На всякий случай он, конечно, обошел дом, но все было спокойно. Однако когда через два часа его сменщик пошел инспектировать галерею, то обнаружил, что на месте нет 18 картин. Общая стоимость похищенного приближалась к 100 миллионам долларов!

Вечером срочным авиарейсом домой прилетел взволнованный хозяин. Его встречал дворецкий, постаревший за одну ночь на добрый десяток лет: «Я не справился, сэр. не уберег. Можете меня уволить. Но это все старое проклятье Рассборо!»

Бейт не стал слушать бормотаний старика. Ему, человеку дела, не до сказок и легенд. Надо было действовать, не теряя при этом драгоценного времени. Сэр Альфред объявил о большом вознаграждении тому, кто раскроет это преступление и вернет похищенное. Действия ирландской полиции быстро активизировались, и уже через несколько дней на одном из пустырей Дублина обнаружили автомобиль, которым воспользовались грабители. Более того, в нем лежали семь картин из числа похищенных. Но, увы, наименее ценные. Выходит, воры сумели оценить похищенное и даже рассортировать его, забрав с собой одиннадцать наиболее дорогих полотен.

Коллекционер, конечно, был благодарен за находку и выплатил часть обещанного вознаграждения. Но ведь исчезли жемчужины его собрания — картины Вермеера, Метсю и Рубенса, портреты кисти Гейнсборо и Гойи. Дело получило международный резонанс, и местная полиция с ним явно не справлялась. Пришлось подключать знаменитый Скотленд-Ярд, где были самые лучшие специалисты по артнеппингу. А лучший из лучших — шеф художественно-антикварного отдела Чарльз Хилл.



Правда, прежде чем пригласить англичанина, Бейт дотошно изучил его послужной список. Сыщику было почти сорок лет. Родился он в Кембридже, но его отец служил летчиком ВВС Соединенных Штатов. Чарльз Хилл хоть и учился в Британии, но пошел по стопам отца — завербовался в армию США. В составе десантной дивизии три года воевал во Вьетнаме. Конечно, мир в основном с осуждением относился к действиям американцев, но Бейту было только на руку, что приглашенный им сыщик прошел жестокую военную школу. Такой найдет его картины! Тем более что на его счету уже полсотни успешных операций подобного рода. А главное — он прекрасно знаком с ирландскими реалиями, ибо сам окончил Тринити-колледж в Дублине, а затем некоторое время работал учителем в Северной Ирландии.

Чарльз Хилл действительно оказался типичным англичанином — подтянутым, серьезным и при этом необычайно расторопным. Внимательно выслушав расстроенного хозяина и охранника, отключившего в ту злополучную ночь сигнализацию, он предложил им проехать с ним до Дублина, отправившись прямиком в местный киноархив. Там их отвели в крохотный зальчик и показали черно-белый фильм двадцатилетней давности. Бейт рассеянно смотрел, как эффектностильная звезда Голливуда Одри Хепбёрн и элегантный красавец Питер О’Тул замышляли похитить какую-то статуэтку. И к чему это кино?.. Но тут пошли кадры, где показывалось, как бесшабашные герои, несколько раз устроив ложную тревогу, добились отключения сигнализации. И тут взволнованный охранник вскочил: «Сэр, свидетельствую, в Рассборо все было именно так! Выходит, грабители смотрели этот фильм?»

«И работали по сценарию», — подтвердил сыщик.

«Да что это за фильм?» — воскликнул ошарашенный Бейт.

«„Как украсть миллион“ 1966 года выпуска. Между прочим, это любимый фильм моего старого знакомого — главаря дублинской мафии Мартина Кэхилла. В юности он был ярым поклонником красавицы Одри Хепбёрн, и даже писал ей за океан восторженные письма. И знаете, что я выяснил? Оказывается, он до сих пор благоговеет перед этой звездой экрана. А ровно через три дня после кражи картин из Рассборо Одри Хепбёрн обратилась в полицию с просьбой оградить ее от незнакомого, но подозрительного поклонника. Тот прислал ей письмо: „Вы, мой ангел, вдохновили своего генерала на подвиг. Я пошел по Вашим стопам и получил не один миллион, а сто!“ Хепбёрн принесла письмо в полицию — ее смутило то, что речь явно шла о фильме „Как украсть миллион“. Выходит, ее поклонник — какой-то вор».

«Но почему вы связали это письмо с главарем дублинской мафии?» — не понял Бейт.

«Да потому что в письме написано, что ангел вдохновил генерала. А Генерал — это кличка Мартина Кэхилла».

Бейт присвистнул с уважением. Хитер этот сыщик Скотленд-Ярда. Теперь, по крайней мере, понятно, в каком направлении вести поиски. Главное — выйти на контакт с людьми из окружения Генерала, а дальше, как говорится, уже дело техники.

Но преступники, почуяв неладное, решили залечь на дно. Почти полгода никаких вестей о похищенных картинах не было. Первыми обнаружились картины Рубенса, которые нашли при разгроме одной из ирландских террористических группировок, с которой сотрудничал Мартин Кэхилл. Вскоре после этого в Лондоне при весьма необычных обстоятельствах всплыли еще три похищенных полотна. Кэхилл, решив вступить в один из наркосиндикатов, предложил их в качестве вступительного взноса. А через некоторое время в Стамбуле при передаче крупной партии героина обнаружилась картина Метсю «Дама, читающая письмо», которой Генерал хотел расплатиться с турецкими наркобаронами. Все эти произведения искусства были конфискованы и возвращены владельцу. Но самые дорогие картины Вермеера и Гойи как в воду канули. По сведениям тайных агентов Хилла, они не фигурировали ни при каких расчетах мафиозных групп и не попали ни к одному частному коллекционеру.

Бедняга Бейт уже начал подумывать, что грабители, не сумев ни продать, ни пустить в оборот эти картины, решили просто их уничтожить. Однако столь мрачные прогнозы, к счастью, не оправдались.



Вскоре Скотленд-Ярд получил шифровку из Антверпена. Бельгийские коллеги сообщали, что, по их оперативным данным, Мартин Кэхилл получил огромный заем у одного из теневых торговцев бриллиантами. В залог был оставлен всего лишь один длинный кофр, который был помещен в хранилище Люксембургского банка. Прочтя это сообщение, Хилл встрепенулся. Скорее всего, в кофре свернутые в трубку холсты, и, раз заем огромен, значит, это — шедевры. Неужели Вермеер и Гойя?..

Надо было действовать — решительно, но осторожно, дабы не спугнуть преступников. Под видом молодого гранильщика алмазов Хиллу удалось внедрить своего агента в окружение антверпенского торговца, а потом и самому, загримированному до неузнаваемости, встретиться с ним. Как и Генерал, Хилл попросил крупную сумму денег в долг под залог двух картин — но на сей раз неизвестных портретов Тициана. Условие было только одно: он должен лично присутствовать при помещении картин на хранение в надежный банковский сейф.

И вот оба участника сделки оказались во все том же Люксембургском банке. Рядом с каждым — телохранитель. В сопровождении служащего банка они спускаются в хранилище. Торговец осматривает полотна Тициана и документы, удостоверяющие их подлинность, и открывает сейф. В глубине его Хилл видит тот самый кофр. Однако бдительный охранник торговца перехватывает взгляд сыщика. Около сейфа завязывается потасовка. Пуля пробивает руку Хилла, но банковский служащий, заранее проинструктированный полицией, вызывает внутреннюю охрану. Приглашаются понятые, и, придерживая раненую руку, Чарльз Хилл вынимает из сейфа продолговатый кофр. Застежки мягко звякают, и взорам присутствующих предстают свернутые в рулоны холсты Вермеера и Гойи.

Узнав о находке, Альфред Бейт был на седьмом небе от счастья. Правда, в Рассборо-Хаус эти картины так и не возвратились. Сначала они некоторое время пребывали в полиции в качестве вещественных доказательств, ну а затем были включены в число тех 17 живописных шедевров, которые сам Бейт, не желая более рисковать, решил передать в дар Национальной галерее Ирландии. Впрочем, часть коллекции продолжала оставаться в Рассборо, в том числе и «Портрет мадам Бачелли» кисти Гейнсборо. С ним сэр Альфред никак не мог расстаться. Однажды, когда он в очередной раз зашел полюбоваться на старинную красавицу, ему стало плохо. Вызванные доктора отправили Бейта сначала в клинику Дублина, потом перевезли в Лондон. Ставились разные диагнозы, и только слуги в Рассборо-Хаус перешептывались: «Это картины выпили из него жизнь!» В 1994 году Альфреда Бейта не стало. Странно, но в один год с ним ушли и другие участники «живописной драмы» — старый дворецкий задохнулся во сне, а Мартин Кэхилл был застрелен на пороге своего дома, не поделив что-то с подельниками.

Коровина Елена Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир