Поговори со мной – мне не хватает звука,
Что с губ твоих слетает в тишине…
Пожалуйста, войди в мой дом без стука,
Войди неслышно и прижмись ко мне.

Устройся поудобней на коленях,
В моих руках калачиком свернись,
И в этих окольцованных мгновеньях
Как эхом, тихим словом отзовись…

Какая будет тема разговора
Не важно, лишь бы голос твой звучал,
И пусть весь мир в окне закроет штора,
И чтобы дождь по стеклам не стучал.

Я долго буду занят изученьем,
Как звуки превращаются в тона,
Чтобы с твоих ладоней с наслажденьем
Их выпивать по капельке до дна.

У этих слов особое звучанье,
Я голос твой по нотам разложу,
И ощущая близкое дыханье,
В ответ я тоже что-то прошепчу...

Пусть твои губы - алые гвоздики
Мне кожу осторожно обожгут,
Почувствую их запах земляники
Когда они легко мои найдут.

Пусть вечер замирает в полудреме,
Пусть облака на темно-синем спят,
Из-под волос, в пронзительном наклоне
В мои глаза опустится твой взгляд.

Я в нем увижу звездное мерцанье,
И стану таять воском на огне,
Когда чуть севший, на одном дыханье,
Коснётся голос твой: Иди ко мне…

Автор: Сказоч-Ник

И был он тогда ничей.
Был знатен и горд, но совсем не богат,
И пустых не держал речей.
Он был, как в ножны упрятанный меч -
Поспорить с ним кто бы смог! -
От в черную кожу затянутых плеч
До каблуков сапог,
От сияющих светлым сапфиром глаз -
До черных, как смоль, кудрей.
Замирало сердечко мое всякий раз
У тяжелых его дверей.
Он и холоден был, и горяч, как ад,
Под покровом зимних ночей.
Все это случилось сто лет назад.
И он был тогда ничей.

И в те времена я была ничья,
Свободна, как дикий хмель -
Звенела ли арфою возле ручья
Или пряла кудель,
Ждала ли его на тропе лесной
Иль его сберегала сон -
В то время был он всегда со мной,
Дикаркою Гвендайлон.

Но струились года, и звенел ручей,
Так свершается круг земной.
И тот, что был много лет ничей,
Перестал посылать за мной.
Для другой он глазами сиял теперь,
Для нее был горяч и горд.
Арфа выла протяжно, как раненый зверь,
Две недели, и месяц, и год...

А когда в третий раз заползла зима
Под тяжелый полог ветвей,
Печальная арфа умолкла сама,
И никто не жалел о ней.
Только тяжкие думы встревожат сон,
И опять холодна постель.
Пастушок заиграет про Гвендайлон,
Заплачет его свирель.
А любимый вновь, расседлав коня,
Пальцы в струны вплетет ручья.
Только я теперь навсегда ничья,
Не дозваться ему меня...

Лидия Инниш

Шериф опять кого-то скинул с башни.

Всю ночь я наводил порядок во дворе
Закапывал под ивой труп вчерашний.

И вот на чистый двор роняют всякий вздор!

И прошлый выходной провел опять с метлой
Хоть был, я вам скажу, престольный праздник.

Свалился Робин Гуд из ямы выгребной
Намусорил, охальник и проказник.

И вот на чистый двор роняют всякий вздор!

Из окон местных дам валится всякий хлам
Сидели бы за пяльцами прилежней

Сэр Гай чуть за порог - в окно какой-то хам
Хоть без коня и целиком с одеждой.

Где спрашиваю я порядок и закон?
Зачем на чистый двор роняют всякий вздор?

Я вчера проводила лето.
Посчитала твои богатства -
В закромах недостачи нету.
Тусклым золотом - по равнинам,
Яркой медью - по перелескам,
Драгоценной сапфирной синью
По низинам в озерном блеске.
Кружевами в алмазных каплях
По лугам, по забытым скирдам.
На болотах тоскуют цапли,
Отлетающие к пирамидам.
Ты сегодня сентябрь - властвуй,
Ни минут, ни дней не жалея.
Ты помазан луной на царство
Серебром - по вискам и шее,
Золотым теплом - по ресницам,
Крупным жемчугом - по улыбкам...
Кто под утро тебе приснится
С тонким станом, зовуще гибким?
Кто заставит во сне метаться
От негромкого слова "Здравствуй"?
С кем захочешь навек остаться?
Так недолог сентябрь... Царствуй.

Автор - Лидия Инниш.

Заставила меня проснуться,
Открыть глаза и удивлённо оглянуться,
Что светом ярким понаделала она…
Она сгустила в кронах темноту,
Посеребрила ярко-ярко листья…
И сказка вдруг подкралась близко-близко…
Сейчас дотронусь… только руку протяну…

Райское древо рвётся корнями в бездну.
Яблоко снова я от тебя приму -
Тесно мне, милая, в райской оправе, тесно.
Тонкая линия, жаркий изгиб спины -
Ближе и ближе... /ты между мной и древом/,
Ангелы смотрят жадно из темноты -
Крайне опасно, даже в раю, быть спелым.
Тронь меня за руку, мы ведь не глина, нет -
Ты обжигаешь так, что сгорел бы голем.
Листья пылают, травы меняют цвет,
Змей наблюдает, пишет поспешно роли.
Тонкая линия бьётся в плену строки,
Райское древо тонет ветвями в звёздах.
Ангелы, змеи... Просто коснись руки,

Ночь коротка, в мифологию верить поздно.

Снежный Рыцарь.

Барон де Мервиль оказался в Большом доме случайно. Если бы не соскочила подкова, он бы поехал прямиком к побережью, но на пути из Таверны начались странности.
Он ехал через лес, ехал, не торопясь, и думал свои мрачные мысли. В самой чаще конь вдруг стал спотыкаться, пришлось слезть и вести его в поводу, но на очередном корне, твердом, как железо, подкова, звякнув, отвалилась. Подкова была новая, странно, что так вышло. Пришлось сворачивать - Раймон знал, что в Поместье есть небольшая кузница, а гномы - лучшие кузнецы в мире.
Сдав средство передвижения в ремонт, Раймон из чистой вежливости заглянул в открытые двери Большого дома, был приглашен внутрь, раздет, разут, накормлен и напоен чаем с вкусняшками. При этом его никто не заставлял поддерживать беседу, что было хорошим бонусом. В общем, барон был доволен и решил не торопиться.
Между яблочной шарлоткой и шоколадными кексами заглянул длиннобородый гном, сообщил, что лошадь в порядке и привязана к коновязи у дверей. Намекнул, что техосмотр надо бы проходить почаще, забрал плату и исчез, а Раймон понял, что пора и честь знать. Он поискал, кого бы поблагодарить за угощение, никого не нашёл, а деньги оставлять было неудобно. Сытый и довольный жизнью барон вышел на крыльцо и обнаружил отсутствие лошади.
- Милорд! Это не ваша лошадка?
Через лужайку он увидел девушку в белой фуражке, махавшую ему рукой. В другой руке она сжимала повод его арабской кобылы, почему-то седой, как старый мерин. Широкими шагами Раймон в два счёта перемахнул лужайку и очутившись рядом с девушкой, взял у неё из рук повод.
- Где вы ее нашли?
- На дороге к реке, она с таким удовольствием валялась в пыли, что жаль было прерывать.
- Наверное, отвязалась, - пробурчал Раймон, пытаясь очистить тонкую белую пыль, покрывшую бока лошади. - Спасибо, миледи.
Взгляд девушки явственно говорил, что "спасибом" сыт не будешь, но барон, не заметив этого, пустился с места рысью. Не заметил он и того, что на крупе лошади, прямо по белой пыли, были будто бы пальцем выведены обидные для любого наездника слова.

Из протокола дознания: "Не отвязывала я её! И слов обидных не писала. Хотя руки чесались. А лошадь мыть чаще надо, тогда она не будет в пыли валяться. Кто мог отвязать? Понятия не имею. Нет, помыть лошадь не предлагала, только всадника (зачеркнуто). Да не видела я эту надпись, она с другого боку была!"

Из протокола:
"Садовник: Я услышал крики в саду и сразу прибежал. Господин барон уничтожал мои тыквы одну за другой, махал мечом, как одержимый. Жалко тыквы, полдня вырезал в них рожи. Теперь снова, что ли, вырезать? Только добро переводить...
Барон де Мервиль: Там было темно! Я вообще не знаю, как попал в сад, похоже, моя лошадь сбилась с дороги. Я увидел, что меня окружают ухмыляющиеся рожи с дьявольским горящими глазами, я воин, конечно, я защищался!
Садовник: Так никто не нападал на вас!
Барон: *ругается на старофранцузском, переводчика не нашли*"

Из протокола:
"Барон де Мервиль: *ругается*
Гай Гизборн: Дело было так. Господин барон не пожелал уступить мне тропу, хотя я ехал по главной...
Барон: Чушь. Я ехал в гору, он должен был меня пропустить.
Гай: Там не было знаков!
Хозяйка Таверны: Короче, они стояли на перекрестке и мерялись мечами. Мечи оказались равны. Тогда барон решил козырнуть тайным оружием, ну и...
Гай: *смеётся*
Барон: Заткнись! Голову оторву тому, кто это сделал!
Хозяйка: Кто-то заменил боевую вилку на столовую ложку из моей Таверны. Нет, не знаю. Ложки постоянно пропадают, я за ними не слежу.
Барон: *ругается*
Гай: *ржёт*

Из протокола:
"Барон Раймон де Мервиль заявил о пропаже личных вещей, а именно:
1. Бурдюк с вином (красное полусухое бургундское) объёмом 5 л
2. Щит деревянный с гербом рода де Мервиль (красное поле, белая полоса, изображение собаки с поднятым хвостом)
Барон утверждает, что не выпускал вещи из поля зрения и не может сказать, когда они пропали... Что значит "не пропали"? Чем заменены?
Барон: Кто-то нарисовал на моём щита чертова чёрного кота!
Дознаватель: То есть щит на месте?
Барон: Да, но...
Дознаватель: А бурдюк пропал?
Барон: Нет, но вино...
Дознаватель: Пропало?
Барон: Нет, но это не вино!
Дознаватель (заинтересованно): А что?
Барон (неразборчиво): Компот...
Дознаватель: Компот? Какой компот?!
Барон: Яблочный.
Дознаватель: Что вы мне голову морочите, господин барон!
Барон: *ругается на старофранцузском*

Из протокола:
" Барон де Мервиль: *ругается на старофрнцузском*
Садовник: У меня работы непочатый край, давайте быстрее.
Дознаватель: Вы взяли камень?
Садовник: Какой камень?
Барон: *ругается*
Дознаватель: Камень господина барона, реликвию Римо-Католической Церкви.
Садовник: Не, зачем мне? Я протестант.
Дознаватель: Может, неумышленно? Господин барон, прекратите ругаться, все равно непонятно, поэтому не обидно.
Садовник: А кто его знает... Мне намедни машину крупного щебня привезли. Большой камень?
Дознаватель: Не очень.
Садовник: Когда господин барон в саду мечом махал, мог обронить.
Барон: *ругается на гэлльском*
Дознаватель: Барон, как вам не стыдно! Идите в сад и сами ищите свой камень!
Барон: *Ломает стул. Ломает стол. Разбивает чернильницу*
Дознаватель: Господин барон, я привлеку вас к ответственности за порчу государственного имущества! Немедленно прекратить ломать дверь!
Садовник: Ну, я пошёл?....
******
Автор Лидия Инниш

Круг завершает свой Колесо и сердце стучит "Пора!".
Когда отпразднован был Ламмас, прошёл чередой Мабон,
Душа замирает.Пришёл Самайн и гулко стучится в дом.

Когда чарует ночная мгла и шорох ковра листвы,
Закончен сбор урожая и трав, большие горят костры.
Когда накрывает безмолвья тишь поля и леса вокруг,
Выходят люди,творя обряд,за руки смыкая круг.

Когда печётся домашний хлеб, готовы орехи, мёд,
Для старой Богини налью вино,рубином оно сверкнёт.
Когда открывается грань миров и предки приходят в дом,
Я ставлю на скатерть ещё прибор и духов жду за столом.

Когда осыпан зерном алтарь,к Самайну украшен дом,
Я с душами проговорю всю ночь,забуду совсем про сон.
Когда в последний день октября из тыквы в руках фонарь,
Я отдаю всё долги за год,прощаю и мне не жаль.