1. Это было не слишком подходящее место для исчезновений, во всяком случае на первый взгляд. Меблированные комнаты миссис Бэйрд не отличались от тысячи других таких же пансионов с завтраком в горной Шотландии 1945 года, чистеньких и тихих: обои в цветочек, полы натерты до блеска, в туалетной комнате надо опустить монетку, чтобы потекла горячая вода. Сама миссис Бэйрд была маленькая, толстенькая и очень подвижная; ее ничуть не беспокоило, что Фрэнк разбрасывает множество своих книжек и газет, без которых для него немыслима никакая поездка, по ее крошечной – обои в розочках – гостиной.

2. Я снова двинулась вперед. Свет слабел, вскоре канава попадет в тень, но мне это вряд ли поможет: волки видят в темноте куда лучше, чем я.
Первый хищник появился на краю канавы и стоял там неподвижно, однако почти в ту же минуту я увидела еще двоих, медленной рысцой продвигающихся по канаве следом за мной, – две серые тени почти того же цвета, что и грязный снег при вечернем свете.
Я остановилась. Бежать было бессмысленно. Я нагнулась и высвободила из-под снега большой и тяжелый, весь мокрый сосновый сук. Я начала махать этим суком над головой и громко кричать. Звери остановились, но не отступили. Тот, что находился ближе, насторожил уши, потом прижал их к голове, словно ему не нравился поднятый мною шум.
Не помню, что я выкрикивала. Свободной рукой я отодрала примерзший к земле камень и швырнула им в волка. Я промахнулась, но волк отпрыгнул в сторону. Я бросила еще камень, потом еще, сгребала комья снега и швыряла ими в зверей. Случайно глянув вверх, я вдруг увидела, что волк, стоявший наверху у края канавы, повернулся и бесшумно исчез. В то же мгновение я ощутила прикосновение к своему локтю. Задохнувшись от страха, я обернулась и увидела перед собой совершенно незнакомое, заросшее щетиной лицо человека, через плечо которого свисал шотландский плед.

3. Я спокойно ходила по комнате, подбирая разбросанную одежду, наводила порядок на столике; потом подбросила угля в жаровню и высыпала туда же щепотку девясила, чтобы у дыма сделался приятный запах. Я решила, что Джейми уснул, и удивилась, когда он меня окликнул:
– Клэр.
– Да?
– Я люблю тебя.
– Ой! – Я была одновременно и удивлена, и обрадована. – Я тоже люблю тебя.
ЗДЕСЬ ПРОПУЩЕН БОЛЬШОЙ КУСОК АВТОРСКОГО ТЕКСТА
Я улеглась в постель усталая, но умиротворенная. Джейми непременно поправится. Когда у меня были по этому поводу сомнения, я сначала не заглядывала в будущее больше чем на час, потом – на несколько часов, до следующей трапезы, до следующего приема лекарств… Но теперь я должна была заглянуть подальше.

1. Это было не особенно подходящее место для исчезновения, по крайней мере на первый взгляд. Апартаменты миссис Бэйрд не отличались от тысячи других пансионов в горной Шотландии 1945 года, опрятных и тихих: обои в цветочек, полы, натертые до блеска, в ванной надо опустить монетку, чтобы пошла горячая вода. Сама миссис Бэйрд оказалась маленькой и очень подвижной пышкой; ее нисколько не беспокоило, что Фрэнк разбрасывает книги и газеты – без которых не мыслит своей жизни – по ее крошечной гостиной с обоями в мелкую розу.

2. Я вновь двинулась вперед. Свет мерк, вскоре ров должен оказаться в тени, но мне это вряд ли поможет: волки видят в темноте гораздо лучше меня.
Первый хищник подошел к краю рва и замер там, но почти сразу же я увидела еще двоих, неторопливо трусивших по рву за мной, – две серые тени почти такого же цвета, что грязный снег в вечернем свете.
Я остановилась. Бежать было бессмысленно. Я нагнулась и вытащила из-под снега тяжелый и длинный, совершенно мокрый сосновый сук. Стала крутить этим суком над головой и громко кричать. Звери остановились, но не ушли. Один волк, что подошел ближе, наставил на меня уши, а затем прижал их к голове, как будто ему не нравилось, что я подняла шум.
Не помню, что я кричала. Свободной рукой я сумела вырвать из мерзлой земли камень и кинула его в волка. Я промахнулась, но волк отпрыгнул. Я бросила еще один камень, потом еще, затем стала сминать снег в комья и кидать его в зверей. Нечаянно посмотрев, я внезапно обнаружила, что волк, который стоял наверху рва, повернулся и беззвучно пропал. И в тот же миг я почувствовала, что до моего локтя кто-то дотронулся. Задохнувшись от ужаса, я повернулась и обнаружила перед собой абсолютно мне неизвестное лицо, заросшее щетиной; через плечо незнакомца свисал плед.

3. Я мирно ходила по комнате: подбирала с пола одежду, наводила порядок на столике, подбросила в жаровню угля и высыпала немного девясила, чтобы добиться приятного запаха дыма. Мне казалось, что Джейми уснул, поэтому удивилась, когда он меня окликнул:
– Клэр.
– Да?
– Я тебя люблю.
– Ой! – Я удивилась и обрадовалась одновременно. – Я тоже тебя люблю.
ЗДЕСЬ ВСЕ ЕЩЕ ПРОПУЩЕН БОЛЬШОЙ КУСОК АВТОРСКОГО ТЕКСТА
Я легла в постель усталая, но довольная. Джейми обязательно выздоровеет. Когда я испытывала сомнения на этот счет, я не смотрела в будущее – сначала больше чем на час, потом на несколько часов, до следующего приема пищи, до следующего приема лекарств… Но сейчас мне следовало подумать о грядущем и более отдаленном.

ПРОЛОГ
Ты знаешь: что-то грядет. Что-то непоправимое и ужасное вот-вот случится. Ты отгоняешь мрачные мысли. Но они возвращаются вновь, медленно и неумолимо.
Ты готовишься к неизбежному. По крайней мере, пытаешься. Хотя в глубине души понимаешь: нельзя ни отступить, ни приспособиться, ни смягчить удар. Так или иначе беда настигнет, и ты не сможешь ей противостоять.
Ты знаешь.
Однако почему-то не думаешь, что это произойдет сегодня.

Пчелиный улей в туше льва
1
МАККЕНЗИ ЗДЕСЬ
Фрэзер-Ридж, колония Северная Каролина
17 июня 1779

Камень больно впивался в правую ягодицу, но я боялась менять положение (I didn’t want to move - двигаться мне не хотелось). Под ладонью тихо и упрямо билось крошечное сердечко — едва ощутимая пульсация жизни. Промежутки между ударами казались вечностью, словно томительные часы ожидания рассвета (my connection to the dark sky and the rising flame - моя связь с ночным небом и поднимающимся пламенем).
— Ну-ка подвинься, саксоночка! — раздался голос возле самого уха. — Мне нужно почесать нос, а ты уселась мне на руку.
Джейми пошевелил пальцами, и я немного сместилась, прильнув к нему и крепко сжимая в руках потяжелевшую от сна трехлетнюю Мэнди.
Он улыбнулся мне поверх взъерошенной макушки Джема и почесал кончик носа. Должно быть, уже перевалило за полночь, но костер по-прежнему ярко горел. Глаза Джейми мягко поблескивали в свете пламени, бросавшего красноватый отсвет на его щетину, рыжие волосы внука и старый плед, в который оба закутались.
По другую сторону от костра тихонько засмеялась Брианна — так люди смеются среди ночи, чтобы не разбудить спящих детей (in the quiet way people laugh in the middle of the night with sleeping children near - так посреди ночи смеются взрослые рядом со спящими детьми).
Она положила голову Роджеру на плечо и прикрыла глаза. Вид у нее был изможденный — немытые, спутанные волосы, впалые щеки, — но счастливый.
— Что смешного, a nighean? — проворчал Джейми, обнимая внука. Джем изо всех сил боролся со сном, однако проигрывал в неравной схватке. Он распахнул глаза как можно шире (gaped enormously - зевнул во весь рот) и потряс головой, моргая, как встревоженный совенок (dazed owl - растерянный совенок).
— Что смешного?.. — повторил он заплетающимся языком и замер на полуслове с приоткрытым ртом, уставившись на мать бессмысленным взглядом.
Брианна хихикнула (His mother giggled, a lovely girlish sound - Его мать мило, по девичьи захихикала), и Джейми улыбнулся, глядя на нее.
— Я всего лишь спрашивала твоего папу, помнит ли он Собрание, на котором мы присутствовали много-много лет назад. Представители всех кланов стояли вокруг огромного костра. Я дала папе горящую ветку, чтобы он положил ее в костер и сказал, что Маккензи здесь (I handed Daddy a burning branch and told him to go down to the fire and say the MacKenzies were there - я дала папе горящую ветку, велела ему пойти к костру и сказать, что Маккензи здесь).