Дата: Воскресенье, 16.10.2022, 09:20 | Сообщение # 1
Король
Сообщений: 19994
Десятая книга, у которой пока нет названия, наверняка затронет самую давнюю загадку во всей серии: кто был тот призрак, наблюдающий за Клэр через окно во время ее медового месяца 1940-х годов с Фрэнком? «Призрак - это Джейми, но что касается того, как он вписывается в историю: «Все будет объяснено в последней книге», - пишет Гэблдон в разделе часто задаваемых вопросов на своем веб-сайте.
Когда Уильям ступил в маленькую осиновую рощицу, где стоял домик Мюрреев, Рэйчел сидела в кресле-качалке на веранде в одной сорочке. Она услышала его шаги и подняла голову, лицо ее просияло. Тут она увидела, кто это, и, хотя огонек в ее глазах не погас, улыбка ее полностью изменилась, и она потянулась за шалью, перекинутой через подлокотник кресла-качалки. – Уильям! – воскликнула она и приподнялась, прижимая шаль к груди. – Откуда, скажи на милость, ты взялся? Улыбка была теплой и искренней, но он знал, что она ждала не его. – Миссис Мюррей, – отозвался он и, улыбаясь в ответ, поклонился. – Ваш покорный слуга, мэм. Она засмеялась. – Ни один человек не слуга другому, Уильям, и я уверена, что ты это знаешь. – Я знаю, что Общество друзей верит в это, да. Но, надеюсь, вы не лишите меня удовольствия предложить вам свои скромные услуги – как другу? Он огляделся в поисках какого-нибудь занятия; его сердце забилось чаще, когда он увидел ее, и еще не совсем пришло в норму. Рядом с ее креслом-качалкой обнаружилась корзинка со свежесорванными стручками зеленого гороха и желтая глиняная миска, наполовину наполненная уже лущеным горохом. – Садитесь, – предложил он. – Я займусь этим. Он уселся с ней рядом, свесив ноги с края крыльца, и подтянул корзину к себе. В данное время он был осведомлен о многих вещах, и все они касались Рэйчел. Ее темные волосы, несколько растрепанные, были распущены, а длинные ноги, обнаженные и загорелые, виднелись из-под подола сорочки. Она скрестила свои – очень изящные – лодыжки, когда заметила его взгляд, и он отвел глаза, не желая смущать ее, хотя его все еще тянуло посмотреть. Она была одна; дверь в домике была открыта, и изнутри не доносилось ни звука. Во время долгого подъема к хижине он не признавался себе, что надеялся застать ее одну… но так и было. В последний раз, когда он с ней виделся, она дала ему пощечину, пнула в голень и назвала «петухом». Ее слова вовсе не были комплиментом, и он надеялся загладить свою вину. Тем не менее, это случилось почти три года назад, и тогда она, казалось, относилась к нему достаточно благосклонно… а теперь благополучно вышла замуж. – Прошу прощения, – сказал он. – Мне стоило подумать о том, чтобы принести вам что-нибудь с праздника – там столько еды; хватит, чтобы весь Ридж не голодал, по меньшей мере, месяца три. Десятка два жареных цыплят, всевозможные пироги, что-то под названием кукурузное фуфу – а так как это сказала моя сестра, я склонен ей верить, – сладкий картофель с яблоками и луком и невероятно большая свинья. Говорили, что ее несколько дней запекали в земле, пока плоть не начала отваливаться от костей – запах распространяется по всему склону, и остатками туши можно накормить… Рэйчел внезапно вскочила, схватилась за столб, поддерживающий крышу дома, и ее вырвало на крыльцо. – Мисс Хантер! То есть… Миссис… Миссис… – в напряженный момент ее фамилия по мужу стерлась из памяти. – Рэйчел! Когда она вскочила, он быстро поднялся и теперь ухватил ее за локоть, чтобы она не упала с крыльца. Она издала нечленораздельный звук, махнув рукой, чтобы он отошел, после чего ее вырвало снова, более обильно. Она не совсем твердо стояла на ногах, хотя уже цеплялась за столб обеими руками, и он обнял ее за талию, чтобы поддержать. – О Господи! – выдохнул он, испытав одновременно и облегчение, и трепет из-за маленькой округлой выпуклости, к которой он прикоснулся под ее сорочкой. – Вы беременны! Несмотря на явное недомогание, она бросила на него взгляд, который, к счастью, не переводился на английский. – Простите, мадам, – сказал он, осторожно убирая руку с ее живота. Она махнула рукой и шагнула назад, рухнув в кресло с такой силой, что оно слегка закачалось взад-вперед. Она не открывала глаз, ее лицо блестело от пота, и приобрело цвет скисшего молока. – Может… что-нибудь…? – начал он, хотя, похоже, ситуация выходила за пределы его возможностей. Ее длинное, нежное горло шевельнулось, когда она сглотнула и поморщилась. – Соленый огурец, – заявила она. – Соленые огурцы. Пах… Пахта. Она вяло махнула рукой в сторону открытой двери. От просьбы о соленых огурцах с пахтой его слегка затошнило, но он тут же зашел в дом и порылся в ящике с продуктами, откуда достал небольшой глиняный горшок с огурцами, которые, судя по запаху, мариновались в уксусе, укропе, чесноке и черном перце. Вряд ли они подходили человеку с нарушенным пищеварением, но Амарантус как-то рассказывала, что она находила съедобным во время беременности, и это было гораздо хуже, чем огурцы с чесночным ароматом. А соленые огурцы с укропом действительно помогали при морской болезни…
* НЕТ, дата авторского права НЕ означает, что книга готова; авторское право вступает в силу, как только текст обретает материальную форму, поэтому книга защищена авторским правом, и дата изменится, поскольку мне действительно требуется несколько лет, чтобы написать одну из Больших книг.
=== Фуфу́ – густая каша (тесто) из толчёных в ступе варёных корнеплодов маниока, ямса, батата или бананов-плантанов (реже используются маис, пшеница, рис и другие злаковые). Фуфу скатывают в маленькие шарики и проглатывают их целиком, едят вместо хлеба с супом или соусом. Фуфу является традиционным блюдом народов Западной и частично Центральной Африки, особенно популярно в Гане и Нигерии. Па́хта – обезжиренные сливки, побочный продукт, получаемый при производстве масла из коровьего молока.
Rachel was sitting in a rocking-chair on the porch in her shift, when William stepped into the little aspen grove where the Murrays’ cabin stood. She heard his footsteps and looked up, her face lighting. Then she saw who it was, and while the light didn’t go from her eyes, her smile changed completely, and she reached for the shawl folded over the rocking-chair’s arm. “William!” she said, and half-rose, the shawl held to her bosom. “Where on earth has thee come from?” The smile was warm and genuine—but he knew he wasn’t the man she had expected. “Mrs. Murray,” he said, and bowed, smiling back. “Your servant, ma‘am.” She laughed. “No man is servant to another, William, and I know thee is aware of that.” “I’m aware that Friends believe that, yes. But surely you won’t deprive me of the pleasure of offering my meager services to you—as a friend?” He glanced round for something to do; his heart had jumped when he saw her, and hadn’t quite returned to its business. A basket of freshly-picked green pea-pods stood by her rocking chair, along with a yellow pottery bowl, half-filled with shelled peas. “Sit down,” he said. “I’ll do that.” He sat down by her, legs dangling over the edge of the porch, and pulled the basket toward himself. He was aware of a good many things at the moment, all of them concerning Rachel. Her dark hair was loose, somewhat disheveled, and her long legs bare and brown below the hem of her shift. She crossed her—very fine—ankles when she saw his glance, and he averted his gaze, not wanting to embarrass her, though he still wanted to look. She was alone; the cabin’s door was open and there were no sounds of anyone inside. On the long climb to the cabin, he hadn’t admitted to himself that he hoped to find her alone… but he had. The last time he’d met her, she’d slapped his face, kicked him in the shin and called him a rooster. She hadn’t meant any of it by way of compliment, and he hoped to make amends. Still, that had been nearly three years ago, and she seemed well-enough disposed to him at the moment… and she was safely married now. “My apologies,” he said. “I should have thought to bring you something from the feast—there’s a vast quantity of food; enough to keep the whole of the Ridge from starvation for three months, at least. Scores of fried chickens, pies of all descriptions, something I was told was corn fufu—and as it was my sister who told me, I’m inclined to believe her—sweet potatoes with apples and onions, and a monstrous great hog. They said it roasted underground for days, until the flesh began to drop from the bone—the smell of it covers the entire hillside and the remains of the carcass would feed—” Rachel stood up suddenly, clutched the post that held up the roof of the cabin and vomited off the side of the porch. “Miss Hunter! I mean… Mrs… Mrs…” In the stress of the moment, her married name had vanished. “Rachel!” He’d scrambled up when she rose, and now seized her elbow to save her falling off the porch. She made an inarticulate sound, waving a hand to keep him off, and then threw up again, more profusely. She seemed very wobbly, even though she was clinging to the post with both hands now, and he put an arm about her waist to steady her. “Oh, Jesus!” he said, at once relieved and appalled by the little round swelling that he’d touched beneath her shift. “You’re pregnant!” Despite her clear disfirmity, she gave him a look that fortunately wasn’t translated into English. “Forgive me, madam,” he said, gingerly removing his hand from her midriff. She flapped a hand and stepped back, collapsing into the chair with a force that made it rock briefly to and fro. Her eyes were closed, her face shiny with sweat and she’d gone the color of curdled milk. “Is there… anything…?” he said, though the situation seemed entirely beyond his capacities. Her long, soft throat moved as she swallowed, and she grimaced. “Pickle,” she said. “Pickles. Butter… milk.” She waved a limp hand toward the open door. The suggestion of pickles with buttermilk made him feel somewhat queasy, but he went immediately inside and rummaged the food-safe, which yielded a small crock of infant cucumbers that, from the smell, had been pickled in vinegar, dill, garlic and black pepper. They hardly seemed appropriate to someone with a deranged digestion, but Amaranthus had told him once the sorts of things she had found comestible while pregnant, all much worse than garlic-scented cucumbers. And dilled pickles did work for sea-sickness… ________________________________________ *NO, the copyright date does NOT mean the book is done; copyright applies as soon as writing is set in tangible form, so the book is copyrighted, and the date will change, as it does take me several years to write one of the Big Books.
Alles Gute zum 104. Geburtstag, Claire Beauchamp Randall Fraser! Отрывок (на немецком) от 20 октября - отсюда и название, которое к содержанию отношения не имеет.
Со 104-м днем рождения, Клэр Бичем Рэндалл Фрейзер!
Полчаса спустя бутылка виски опустела, но мы трое были абсолютно трезвы, и холодный страх сжимался комком у меня под ложечкой. По словам Уильяма, Персиверанс Уэйнрайт был мертв, а лорд Джон пропал без вести – его похитил человек по имени Ричардсон. По крайней мере, так сказал Перси перед тем, как умер жестокой смертью, от яда, возле каминной полки в доме лорда Джона. Джейми потер лицо, открыл глаза и посмотрел на меня, приподняв бровь. – Такое возможно? Губы Уильяма плотно сжались, и он издал звук, похожий на сдавленное фырканье. – Меня бы не удивило, если бы ты подумал, что я лжец. Но спроси себя, с чего бы мне рассказывать тебе подобную историю. Или с чего бы мне быть здесь. – Я так и сделал, – прямо сказал Джейми. – То есть, спросил себя. А теперь спрашиваю свою жену. – Пожалуй, да, – отозвалась я, стараясь не выдать словами, насколько тревожащей была такая возможность. – Брат Джона – ну знаешь, герцог – в прошлом году прислал мне письмо, где спрашивал, какие травы я бы порекомендовала, чтобы избавиться от… э-э… вредителей. Я не была уверена, что он говорит серьезно, но также никогда не видела, чтобы Хэл шутил. Джейми выдал звук, явно напоминающий фырканье. – О, Его Светлость не обделен чувством юмора, – цинично заявил он. – Но ты права, он не шутит и не играет словами, как его брат. И ты ему ответила? – Да, – сказала я, и мы обменялись взглядами. – Исходя из того, что, насколько мне известно, в то время росло в Саванне, я написала ему, что спиртовой экстракт наперстянки токсичен, но он должен быть осторожен при его использовании. Я подумала, может, он собирался использовать его против мышей или крыс, – добавила я в свою защиту. – В большинстве домов в Саванне водятся мыши – и тараканы. Фыркнули уже оба. Я не обратила на это внимания. – Но ты в самом деле думаешь, что Хэл собирался… отравить кого-то, я имею в виду, человека? Или конкретно Перси? Потому что описание его симптомов очень похоже на отравление наперстянкой – но судя по твоим словам, похоже, будто бутылка с отравленным бренди просто случайно попала Перси в руки, нет? – Одному Богу это известно. Уильям ненадолго прикрыл глаза, и я заметила, как он устал, его юное лицо было испещрено морщинами и покрыто пылью после долгой дороги. Но он собрался с силами и распрямился. – Меня не волнует, как и почему получилось, что Персиваль – или Персиверанс – Уэйнрайт умер в доме лорда Джона. Он был там. Чтобы рассказать, где лорд Джон. И… почему. Почему. Джейми посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Уильяма. – Итак, Его Светлость находится – насколько тебе известно – на борту корабля под названием «Паллада» в руках человека по имени Ричардсон, которого ты знаешь как отъявленного негодяя и который не один раз пытался тебя убить – и теперь он заявляет, что намерен убить лорда Джона? – Да. – Но ты не знаешь почему? Уильям обеими руками потер лицо и замотал головой. – Я передал тебе то, что сказал мне этот чертов Уэйнрайт. Откуда мне знать, что это правда? Это звучит… – он вскинул руки в яростном, безнадежном жесте. Мы с Джейми обменялись быстрыми взглядами. Да, как? Для Уильяма это звучало как безумие; для меня – и Джейми – это звучало куда хуже. Джейми прочистил горло и положил обе ладони на стол. – Мне кажется, в конце концов, это не имеет значения, да? Верю я или нет, вот что я хочу сказать. Единственное, что нужно сделать, это выяснить, где находится Его Светлость, и вернуть его. Это было сказано так легко, что, несмотря на ситуацию, я улыбнулась, и напряженные плечи Уильяма немного расслабились. – Для тебя это звучит так просто, – сказал он. Его голос был резок, но оттенок усталости в нем исчез. – Мммфм. Как долго тебя не было дома, сынок? – Не называй меня так, – машинально ответил Уильям. – Три месяца, или около того. Искал своего от… лорда Джона или дядю. Его я тоже не смог найти. – Ага. Что ж, двадцать четыре часа не повлияют на шансы отыскать одного из них. А теперь поешь чего-нибудь, умойся и отдохни. С нашими планами разберемся завтра. Он повернулся, чтобы глянуть в окно, затем задумчиво перевел взгляд обратно на Уильяма. Близился вечер, но во дворе и под деревьями все еще было полно людей, и я поняла, о чем он думает. Уильям тоже. – Что ты собираешься… сказать им? Многие меня видели. И Фрэнсис знает. Джейми чуть откинулся назад и посмотрел на своего сына. Своего сына, и я ощутила тепло, которое охватило его при этой мысли, хоть и не могла этого видеть. – Тебе не нужно говорить, кто ты, – он заметил скептический взгляд, который Уильям устремил на его лицо. – Если хочешь, мы скажем, что ты… сын моего кузена Мёртага. Я подавилась удивленным смехом, и две пары темно-синих глаз с суровым выражением уставились на меня. – С меня хватит лжи, – резко сказал Уильям, плотно сжав губы. Джейми окинул его долгим, задумчивым взглядом и кивнул. – Ты же знаешь, что от правды обратного пути нет? – Но мне ведь не обязательно говорить по-шотландски, верно? – Я бы заплатил, чтобы посмотреть, как ты это делаешь, но нет, – он глубоко вздохнул и мимолетно глянул на меня. – Просто скажи, что твоя мать была англичанкой, и она умерла, да упокоит Господь ее душу. – В том случае, если кто-нибудь спросит, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе. Джейми выдал короткий шотландский звук. – Они шотландцы, Сассенах, – произнес он. – Все будут спрашивать. Может, только не нас. Зазвучала музыка, скрипачи, барабанщики и цитристы* спускались через рощу; как только стемнеет, начнутся танцы. – Пойдем со мной, Уильям, – позвала я. – Я найду тебе что-нибудь из еды. Он так глубоко вздохнул, что, казалось, воздух дошел до подошв его сапог, и встал. – Спасибо, сэр, – сказал он Джейми, коротко поклонившись. – Думаю, тебе незачем и дальше называть его «сэр», – заметила я, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – То есть… больше незачем. – Нет, ему придется, – сухо сказал Джейми. – Все, что он мог бы сказать мне в противном случае, – это слова, которые он не может – или не хочет – произносить. «Сэр» – это уже хорошо. Он отмахнулся от этой темы, поднялся со стула, скривив лицо от того, каких усилий ему стоило при этом не опираться на руки. – Знаешь, – непринужденно заговорил Уильям, – когда-то ты называл меня «сэр». Он не стал ждать, последует ли на это реакция, вышел из комнаты и направился по коридору в сторону кухни, его шаги легко отдавались по половицам. – Вот мелкий паршивец**, – высказалась я, хотя это меня скорее позабавило, чем возмутило, как и Джейми, судя по подергивающемуся уголку его рта. – Как любезно сказать что-то подобное тому, кого ты только что просил о помощи! – Да, но это, наверное, зависит от того, кому ты это говоришь, – Джейми приподнял одно плечо, и тут же опустил. – В последний раз, когда я его так называл, ему было шесть.
====
*Ци́тра – струнный щипковый музыкальный инструмент, получивший наибольшее распространение в Австрии и Германии в XVIII веке, также известна и у венгров. Имеет плоский деревянный корпус неправильной формы (длина около 55 см, ширина – около 25-30 см), поверх которого натянуто от 17 до 45 струн (в зависимости от размера инструмента). Несколько ближайших к исполнителю струн (обычно 4-5), натянутых над грифом с металлическими ладами, защипываются надетым на большой палец правой руки плектром, на них играется мелодия. Оставшиеся струны сгруппированы в несколько заранее настроенных аккордов, которые играются одновременно с мелодией. **В оригинале игра слов: bastard можно перевести и как бранное "паршивец", и как "незаконнорожденный ребенок". Оба эти значения передает слово "ублюдок", но в данном контексте оно слишком уж грубое.
Half an hour later the whisky bottle was empty, but we were all three sobbing, and the cold fear was balling up in the pit of my stomach. According to William, Perseverance Wainwright was dead, and Lord John was missing – kidnapped by a man named Richardson. That, at least, was what Percy had said before he died cruelly, poisoned, on the chimney-piece in Lord John's house. Jamie rubbed his face, opened his eyes and looked at me with a raised eyebrow. “Is that possible?” William's lips pressed tightly together, and he let out a sound that might have been a suppressed snort. “It wouldn't surprise me if you thought I was a liar. But ask yourself why I should tell you such a story. Or why I should be here.” ”I already have," Jamie said bluntly. "Ask me, I mean. And now I ask my wife.” ”Maybe, yes," I said, trying not to let myself be told how disturbing this possibility was. "John's brother – you know, the Duke - sent me a letter last year asking what herbs I would recommend to get rid of ... er... vermin. I wasn't sure if he was serious – but I've also never seen Hal make jokes." Jamie made a noise that was clearly a puffing. "Oh, His Highness has a sense of humor,” he said cynically. “But you're right, he doesn't make jokes or puns like his brother. And did you answer him?” ”Yes," I said, and exchanged a glance with him. “Based on what, to my knowledge, was growing in Savannah at that time, I told him that alcoholic foxglove extract would be toxic, but he should be careful when using it. I thought maybe he was planning to use it against mice or rats,” I added in my defense. “There are mice – and cockroaches – in most of the houses in Savannah.” They both puffed. I did not pay attention to it. "But do you really think Hal was going to... poison someone, I mean, a person? Or specifically Percy? Because your description of his symptoms sounds a lot like foxglove poisoning – but from what you're saying, it sounds like Percy just happened to get his hands on a bottle of poisoned brandy, right?” “God alone knows that." William closed his eyes for a moment, and I saw how tired he was, his young face streaked with wrinkles and soiled with the dust of the long ride. But he gathered his strength and straightened up. “I don't care how or why it happened that Percival – or Perseverance – Wainwright died in Lord John's house. He was there. To tell me where Lord John was. And ... and why.” Why. Jamie looked at me, then fixed his gaze on William. “So His Lordship is being held – so far as you know – on board a ship called Pallas, in the hands of a man called Richardson, whom you know as a full-grown scoundrel who has tried to kill you more than once - and now he has said he intends to kill Lord John?” “Yes.” “But you don't know why?” William rubbed his face with both hands and shook his head. “I told you what the damned Wainwright told me. How am I supposed to know if it's the truth? It sounds ..." He threw up his hands in a fierce, hopeless gesture. Jamie and I exchanged a quick glance. Yes, what? To William it sounded like madness; to me – and Jamie – it sounded much worse. Jamie cleared his throat and put both hands on his desk. “I suppose it doesn't matter in the end, aye? Believe it or not, I mean. The only thing to do is to find out where His Lordship is and get him back.” This was so simply said that, despite the situation, I smiled, and William's tense shoulders lowered a little. "It sounds so easy with you," he said. His voice was dry, but the exhausted undertone had disappeared. "Mmpfm. How long have you been out, boy?” ”Don't call me that," William said automatically. “Three months, more or less. Looking for my Fa– for Lord John or for my uncle. I can't find him either.” “Aye. Well, twenty-four hours will not change your prospects of finding one of them. Now eat something, wash and rest. Tomorrow we will put our plans in order.” He turned his head to look out of the window, then turned his gaze thoughtfully back to William. It was almost evening, but the yard and under the trees were still teeming with people, and I could see what he was thinking. William could too. “What are you going to... tell them? Many of you have seen me. And Frances knows it.” Jamie leaned back a little and looked at his son. His son, and I felt the warmth that touched him at this thought more than I saw it. “You don't need to say who you are.” He looked at the skeptical look that William cast on his face. “We will say you are my cousin Murtagh's boy, if you like.” I choked on a stunned laugh, and two pairs of dark blue eyes turned on me with a stern expression. ”I've had enough of lying," William said abruptly, closing his mouth tightly. Jamie gave him a long, thoughtful look and nodded. “You know there's no turning back from the truth?” “I don't have to speak Scottish, do I?” “I'd pay to see you try, but no.” He took a deep breath and looked at me fleetingly. “Just say your mother was an Englishwoman, and she is dead, may God give rest to her soul.” "In case anyone asks,” I said, trying to sound reassuring. Jamie let out a short Scottish sound. "They're Scots, Sassenach”" he said. “Everyone will ask. Maybe just not us.” Music began to gather, violinists and drummers and zither-players coming down through the forest; as soon as it got dark, they would dance. "Come with me, William," I said. “I'm looking for something to eat.” He took such a deep breath that it reached to the soles of his shoes, and stood up. "Thank you, sir," he said to Jamie, bowing curtly. ”You needn't call him ‘sir’ any longer, I suppose," I said, glancing from one man to the other. “I mean... not anymore.” "Yes, he must”" said Jamie dryly. “All he could say to me otherwise are words he can't – or won't - say. 'Sir' is all right.” He dismissed the matter with a wave of his hand, rose from his chair and grimaced at the effort it cost him not to support himself with his hands. ”You know,“ William said in a conversational tone, "there was a time when you called me ‘sir’.” He did not wait to see if there would be a response to this, but walked out of the room through the hallway towards the kitchen, his steps light on the floorboards. "Oh, you little bastard," I said, although I was amused rather than shocked, just like Jamie, by the twitch of the corner of his mouth. “Nice to say something like that to someone you just asked for help!” “Aye, well, it probably depends on who you say it to." Jamie pulled up one shoulder and let it sink. “He was six the last time I called him that.”
Джейми встретил свою сестру в полумиле от домика Мюрреев и вид у нее был встревоженный. Лицо ее чуть просветлело, когда она увидела его, и еще больше, когда она заметила собаку. – Вот ты где, мелкий паршивец! Увидев ее, щенок радостно залаял и помчался вверх по склону. Дженни перехватила его прежде, чем он успел запрыгнуть на ее юбку своими грязными лапами, и решительно оттолкнула его, ухватив за шкирку и потирая за ушами, пока он извивался от восторга и пытался лизнуть ее руки. – Что ты делал с ним? – спросила она у собаки, махнув рукой в сторону Джейми. – И куда ты подевал своего хозяина, а? – Его хозяина? Иэна Младшего, хочешь сказать? – Именно, – она вытянула шею, чтобы заглянуть ему за спину, очевидно надеясь, что Иэн где-то сзади. – Он до сих пор не вернулся домой. Рейчел выворачивает наизнанку, а Огги хочет свою cù (гэльск. – собачку), так что я решила, что пес, должно быть, с Иэном, и лучше-ка я спущусь и поищу, где же они спали прошлой ночью. Джейми почувствовал легкое беспокойное покалывание между лопатками. – Именно этим и я собирался заняться. Я нашел собаку спящей с Майерсом, но юного Иэна ни слуху, ни духу. Дженни приподняла одну гладкую черную бровь. – Когда ты видел его в последний раз? Любая женщина, которую он знал, говорила это, когда что-то терялось. Он бросил на Дженни взгляд, означавший, что он не считает это более существенным, чем в прошлую тысячу раз, когда слышал подобное. Тем не менее, ответил. – Вчера, после свадьбы, танцующим с Сильвией Хардман и Пейшенс – Хиггинс, я имею в виду. Пожалуй, за час до… – он резко замолчал. Он собирался сказать «до приезда Уильяма», но не хотел прямо сейчас отвлекаться на разговор об Уильяме. Дженни, Рейчел и Огги ушли с праздника рано; Рейчел чувствовала себя неважно, а его сестре нужно было подоить коз. Дошла ли до них эта новость? «Нет, – подумал он, остро ощущая взгляд сестры, с интересом прикованный к его лицу. – Если бы она знала о нем, это первое, о чем бы она мне сказала». «И она убьет меня, если я не расскажу ей об этом прямо сейчас», – заключил он. – Мой сын приехал, – сказал он вдруг. – Уильям. На секунду ее лицо стало непроницаемым, а затем на нем сменилось столько эмоций, что он не смог уследить за всеми. Однако под конец на ее лице отразилась искренняя радость, и от этого у него сдавило горло. Она громко засмеялась, а он улыбнулся, смущенный собственными чувствами. – Оружие у него с собой? – спросила она при этом, с легким намеком на сомнение в голосе.
Оригинал
[Excerpt from Untitled Book 10, Copyright 2023 Diana Gabaldon. Minor spoiler possible.]
Jamie met his sister, half a mile from the Murrays’ cabin and looking worried. Her brow lightened a bit when she saw him, and further when she spotted the dog.
“There ye are, ye wee gomerel!” The puppy barked happily at sight of her and charged uphill. Jenny intercepted him before he could leap on her skirt with his muddy paws, and firmly shoved him down, grabbing his scruff and rubbing his ears while he squirmed with delight and tried to lick her hands. “What are ye doing wi’ _him_?” she asked the dog, waving a hand in Jamie’s direction. “And what have ye done wi’ your master, eh?”
“His master? Young Ian, ye mean?”
“I do.” She craned her neck to look round him, in obvious hope that Ian was behind him. “He hasna come home yet. Rachel’s heavin’ her guts out and Oggy wanted his wee _cu_, so I thought the hound must be wi’ Ian and best I come down and dig them out of wherever they’d slept last night.”
Jamie felt a tickle of unease between his shoulders.
“That’s what I was meaning to do, as well. I found the dog sleepin’ wi’ Meyers, but I havena seen hide nor hair of Young Ian.” Jenny raised one sleek black brow.
“When did ye see him last?”
Every woman he knew said this when something was lost. He gave Jenny a look meant to suggest that he didn’t think this any more helpful than the last thousand times he’d heard it. He answered, though.
“Yesterday, after the wedding, dancin’ wi’ Silvia Hardman and Patience—Higgins, I mean. Maybe an hour before…” He stopped abruptly. He’d been about to say, “Before William”, but didn’t want to be side-tracked in to a discussion about William right now. Jenny, Rachel and Oggy had left the festivities early; Rachel was feeling peely-wally and his sister needed to milk her goats. Had the news reached them?
_No_, he thought, keenly aware of his sister’s eyes, fixed with interest on his face. _If she kent about him, it’s the first thing she would ha’ said to me_.
_And she’ll kill me if I dinna tell her about it now_, he concluded.
“My son’s come,” he said abruptly. “William.”
Her face went blank for a second, and then went through such a flurry of expressions that he couldn’t follow it all. The end of it was a look of pure joy, though, and his throat went thick at sight of it. She laughed out loud, and he smiled, shy about his own feelings.
“Did he come armed?” she asked then, a slight tinge of doubt in her voice.
Что вы… все вы делаете, когда очередной день рождения вырисовывается – или призывно вытягивается перед вами, как дружелюбная собака, ждущая, что ей почешут живот? Вспоминаете прошлое? Предвкушаете будущее? Или просто спокойно сидите и наслаждаетесь моментом? Я склоняюсь к последнему варианту. Я стараюсь выкроить несколько неспешных минут, посидеть в своем кабинете глубокой ночью и Просто Быть. Кто бы я ни была сейчас, больше я той не буду. С другой стороны, то, что я сейчас, и то, чем я была каждый день с тех пор, как была зачата, останется со мной так или иначе. Но все же стоит проверить, чтобы понять, что есть я, а что всего лишь багаж, который я на себе тащу – для себя или для кого-то другого. В багаже нет ничего плохого, но вы должны тщательно упаковывать вещи; неизвестно, как далеко вам, возможно, придется его тащить. И, как и у Клэр, у вас может быть только сегодняшний день на сборы.
[Отрывок из КНИГИ БЕЗ НАЗВАНИЯ 10, Авторское право 2023 Диана Гэблдон. Никаких спойлеров, если вы читали «ИДИ СКАЖИ ПЧЕЛАМ, ЧТО Я МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ», но если не читали, то они определенно есть…]
Я проснулась со списком в голове. В этом, разумеется, не было ничего необычного, но этому списку сопутствовал всплеск адреналина. В моем распоряжении – самое большее – только сегодняшний день, чтобы подготовиться не только к тому, чтобы покинуть Ридж на неизвестный срок, но и подготовить Ридж к тому, что его оставят. Я спустила ноги с кровати, – сердце уже учащенно забилось, – и немного посидела, пытаясь сосредоточиться на том, что нужно сделать в первую очередь. Что ж, это просто… Я выудила ночной горшок из-под кровати и убедилась, что он чистый и сухой. Что означало либо то, что Джейми встал рано и предусмотрительно сходил в уборную, либо то, что он встал ночью и помочился в окно. Хотя лично я никогда не переживала из-за отсутствия пениса, следовало признать, что этой штуковиной удобно пользоваться на природе… Когда мои собственные санитарные потребности были удовлетворены, я вполне прояснила голову, чтобы почистить зубы, плеснуть водой на лицо и пригладить мокрыми руками волосы. Вряд ли это действие улучшило состояние волос, но руки мои достаточно высохли, чтобы я смогла натянуть чулки. Список… Найти что-нибудь похожее на кофе. Выпить субстанцию, похожую на кофе. Доесть то, что осталось после вчерашнего застолья, одновременно осматривая кладовую, холодильный шкаф, чулан с лекарственными растениями и большой котел. Составить мысленный подсписок того, что нужно найти, того, что нужно собрать или выкопать, положить в котел, чтобы приступить к готовке… Прошлой ночью Сильвия и ее дочери торжественно переехали в хижину Бобби. Я была рада за них всех, но из-за этого мне не хватало рабочих рук. Итак… позвать Фанни, Джоани и Физзи и передать им мой список, чтобы они могли чем-то заняться. Найти Бри и пробежаться по отдельному списку людей, которые могут доставить хлопоты – медицинские, политические или иные – за следующий… как долго? – Бог знает, – пробормотала я. Уильям искал лорда Джона три месяца (проверить сроки); что, если Ричардсон решил доставить того в Лондон и донести на него в Палате лордов или что-то в этом роде? Найти Роджера… нет, Джейми уже и так нашел Роджера и сообщил ему, что в обозримом будущем теперь он де-факто является Главным. Вернемся к списку… К этому времени я уже неслышно спускалась по лестнице в одних носках, держа обувь в руке. Отправить Джема, или Жермена, или девочек за Дженни и Рейчел. «Сначала накормить их», – вмешалось подсознание. Я с надеждой втянула воздух. Да, я чувствовала запах овсянки и поджаренного хлеба. И бекона? Да, определенно бекона. Тогда, скорее всего, они уже едят. Несмотря на все, что съела вчера, я ужасно проголодалась. Захотят ли Дженни и Рейчел перебраться в большой дом, когда Иэн уедет с нами? Компания и помощь для Брианны… все эти дети… хотя нужно было подумать и о козах Дженни… Я вошла на кухню и обнаружила сидящим за столом Уильяма в окружении детей, за которыми присматривала Фанни, вооруженная тарелкой хрустящего бекона и банкой персикового джема. – Матушка Клэр! – Уильям приподнялся, чтобы поприветствовать меня, но отодвинуть скамейку, чтобы встать, ему не удалось из-за веса детей, сидевших на этой самой скамейке. – Э-э… как вы? – Чуть лучше, чем ты, наверное, – сказала я, присаживаясь на свободный табурет, чтобы обуться. – Ты вообще спал прошлой ночью? Он был очень худым; скулы выступали, как лезвия, а кожа под загаром имела нездоровый серовато-желтый оттенок. В сравнении же с отросшей бородкой, которая была рыжей, она выглядела еще более неприятно. – Не помню, чтобы спал, – сказал он, потирая рукой щетину, – но я определенно проснулся, так что, должно быть, так оно и было. Мне гораздо лучше, – заверил он меня, подхватывая бекон с тарелки у Фанни. – Или будет, как только поем. Спасибо, Фрэнсис. – Тебе бы еще молока выпить, – сообщила она ему. – Чтобы смазать желудок изнутри после всего, что ты выпил прошлой ночью. – Всего, что я выпил? – выражение лица у него было веселое, несмотря на следы усталости с дороги и похмелья. – Ты считала, Фрэнсис? Как это заботливо с твоей стороны. Однажды ты станешь превосходной женой какому-нибудь счастливчику. Она густо покраснела, а он улыбнулся ей, в результате она судорожно глотнула воздуха и в ответ выдавила из себя слабую притворную улыбку, прежде чем неверной походкой отправиться за свежими гренками. – И что я пил прошлой ночью? – понизив голос, спросил меня Уильям. – Признаюсь, о прошлой ночи я помню немного. Я испытал… огромное облегчение. Когда… когда… – Добрался до пристанища? – сочувственно спросила я. – Могу представить. Ты довольно долго был один. Он какое-то время молчал, намазывая джем на ломтик поджаренного хлеба, затем тихо сказал: – Был. Спасибо. За… – он обвел скупым жестом оживленную кухню, затем откашлялся. – Думаете… э-э, мистер Фрейзер… – Скоро вернется? Да. Он предложил мне гренок, и я приняла его. Я умирала с голоду, а тот был восхитительным, теплым, хрустящим и сладким. – Фанни? – позвала я, проглатывая. – Мистер Фрейзер завтракал? – Ага, – отозвалась она. – Он как раз выходил, когда я спустилась, но в руке у него был кусок жареного цыпленка. – Он сказал, куда пошел? – Нет, мэм. Оружия у него с собой не было, – услужливо добавила она. – Только нож. – Его дирк или маленький ножик? Ее гладкий лоб сосредоточенно нахмурился, но тут же разгладился. – И то, и другое. Значит, он покидал территорию хозяйства, но не уходил далеко.
Оригинал
What do you-all do when a new birthday looms—or stretches out enticingly before you, like a friendly dog wanting a belly-rub? Look back? Look forward? Or just sit quietly and enjoy the moment?
I’m inclined to the last option there. I try to take a few deliberate minutes, to sit in my office in the depths of the night and Just Be. Whatever I am now, I won’t be again. On the other hand, what I am now, and what I’ve been every day since I was conceived, will go on with me in some form.
But it’s worthwhile checking, to see what’s me, and what might be mere baggage that I’m carrying—for myself, or another. Nothing wrong with baggage, but you ought to pack carefully; you don’t know how far you may have to carry it.
And, like Claire—you may have only today in which to prepare.
[Excerpt from UNTITLED BOOK 10, Copyright 2023 Diana Gabaldon. No spoilers if you’ve read GO TELL THE BEES THAT I AM GONE, but if you haven’t, then there definitely are…]
I woke with a list in my head. This was by no means unusual, but this list came with a spurt of adrenaline attached. I had—at most—only today in which to prepare not only to leave the Ridge for an unknown stretch of time, but to prepare the Ridge for being left. I swung my feet out of bed, heart already speeding up, and then sat for a moment, trying to focus on what had to be done first. Well, that was simple…I fished the chamberpot out from under the bed and saw that it was clean and dry. Which meant either that Jamie had risen early and considerately gone out to the privy, or that he’d got up in the night and pissed out the window. While I had personally never felt the lack of a penis, I did admit that it was a handy thing to have along on a picnic… My own sanitary needs being accomplished, I was clear-headed enough to brush my teeth, splash water over my face and run my wet hands through my hair. The hair was unlikely to be improved by the experience, but my hands were dry enough to pull my stockings on. List… _Find something like coffee._ _Drink coffee-like substance._ _Eat whatever was left over from yesterday’s feast, while inspecting pantry, pie-safe, simples closet and large cauldron._ Compile mental sublist of things to be found, things needing to be collected or dug up, put in cauldron to begin cooking… Sylvia and her daughters had ceremoniously removed to Bobby’s cabin last night. I was happy for them all, but it did leave me somewhat short-handed. So…summon Fanny, Joanie and Fizzy and give them my list to start working on. Find Bree and run through separate list of people who might give trouble—medical, political or otherwise—over the next…how long? “God knows,” I muttered. William had been looking for Lord John for three months [ck time]; what if Richardson had decided to take him to London and denounce him to the House of Lords or something? Find Roger….no, Jamie would already have found Roger and informed him that he was now, de facto, Himself for the foreseeable future. Back to the list… By now, I was padding downstairs in my stocking-feet, shoes in hand. Send Jem or Germain or the girls for Jenny and Rachel. Feed them first, my subconscious chimed in. I inhaled hopefully. Yes, I could smell porridge and toast. And bacon? Yes, definitely bacon. Likely they were already eating, then. I was ravenous, in spite of everything I’d eaten yesterday. Would Jenny and Rachel want to come down to the big house while Ian was gone with us? Company and help for Brianna…all those children…but then there were Jenny’s goats to be considered… I emerged into the kitchen, to find William seated at the table, surrounded by children and closely attended by Fanny, armed with a platter of crispy bacon and a pot of peach jam. “Mother Claire!” William half-rose to greet me, prevented from pushing back the bench to stand up by the weight of the children sharing said bench. “Er…how are you?” “Somewhat better than you, probably,” I said, sitting down on a spare stool to put my shoes on. “Did you sleep at all last night?” He was very thin; his cheekbones showed like blades and his skin was an unhealthy sort of grayish-yellow under his tan. This looked still more disagreeable by contrast with his sprouting beard, which was red. “I don’t remember sleeping,” he said, rubbing a hand over his stubble, “but I definitely woke up, so I must have. I feel much better,” he assured me, taking a handful of bacon from Fanny’s platter. “Or I will, as soon as I’ve eaten. Thank you, Frances.” “You should have milk, too,” she informed him. “To coat the insides of your stomach, after everything you drank last night.” “Everything I drank?” A look of amusement crossed his face, despite the signs of road-weariness and hangover. “Were you keeping count, Frances? How very thoughtful of you. You’ll make some lucky man an excellent wife one day.” She blushed crimson, but he smiled at her, and she gulped air and managed a tiny simper in return before tottering off to fetch more toast. “What _did_ I drink last night?” William asked me, lowering his voice. “I admit that I don’t recall very much about last night. I was…so very much relieved. To—to have…” “Reached shelter?” I asked, sympathetically. “I imagine so. You’ve been alone for quite a while.” He paused for moment, spreading jam on a slice of toast, then said quietly, “I have. Thank you. For--” he gestured briefly round the lively kitchen, then cleared his throat. “Do you think—er, that Mister Fraser will be...” “Back soon? Yes.” He offered me the toast and I took it. I was starving and it was delicious, warm and crunchy and sweet. “Fanny?” I said, swallowing. “Has Mr. Fraser had any breakfast?” “Yes’m,” she said. “He was just going out when I came down, but he had a piece of fried chicken in his hand.” “Did he say where he was going?” “No, ma’am. He wasn’t armed,” she added helpfully. “Except his knife.” “His dirk, or the little knife?” Her smooth brow crinkled in concentration, then relaxed. “Both.” He was leaving the property, then, but not going far.
Дата: Воскресенье, 12.02.2023, 16:20 | Сообщение # 15
Fortune and love favor the brave
Сообщений: 40207
Новый отрывок из 10 книги
Уильям открыл глаза и замер. Он привык к тому, что, просыпаясь, не совсем понимал, где находится, за исключением случаев, когда он спал в лесу. Ночные леса — таинственные места, и его внутреннее ухо всю ночь слышало звуки, какая-то глубинная часть его мозга, очевидно, узнавала и игнорировала такие вещи, как ветер сквозь листву, падение желудей или стук дождя по полотну его навеса, но она все еще была достаточно чувствительна, чтобы предупредить его о тяжелой походке идущего поблизости медведя, не говоря уже о ветвях, ломающихся на его пути.
Результатом такого поведения со стороны его мозга было то, что он всю ночь осознавал свои обстоятельства и, таким образом, не удивлялся на рассвете, даже если он так и не проснулся до конца.
Однако прошлой ночью он спал как убитый, измотанный путешествием, после наполнив себя хорошей горячей едой и таким количеством алкоголя, какое только мог выпить. Воспоминание о том, как он ложился спать, было спутанным, но сейчас он лежал на полу пустой комнаты — он чувствовал гладкие доски под руками, что-то теплое накрывало его. Свет пробивался сквозь затянутое мешковиной окно…
И совершенно внезапно одна мысль возникла у него в голове, без предупреждения. Я в доме своего отца.
— Господи, — сказал он вслух и сел, моргая. Нахлынуло все вчерашнее, мешанина усилий, пота и беспокойства, карабканья по лесу и скалам и, наконец, появление большого, красивого дома, с его застекленными (стекло? в этой глуши?) окнами, мерцающими на солнце, неуместными среди деревьев.
Он заставил себя и лошадь преодолеть страх и усталость, а потом... вот он, просто сидит на крыльце. Джеймс Фрейзер. На крыльце и во дворе были и другие люди, но он никого из них не заметил. Только его. Фрейзера. Он провел в дороге дни, решая, что сказать, как описать ситуацию, сформулировать свою просьбу — и в конце концов просто подъехал прямо к крыльцу, запыхавшись, и сказал: «Сэр, мне нужна ваша помощь».
Он глубоко вздохнул и провел обеими руками по взлохмаченным волосам, вновь переживая этот момент. Фрейзер сразу встал, спустился по ступенькам, взял его за руку. И сказал: «У тебя она есть».
— У тебя она есть, — тихо повторил он про себя. Вчера этого было достаточно — облегчение от осознания того, что помощь рядом. Облегчение все еще было с ним, но другие вещи закрались, пока он спал.
Мысль о папе все еще резала его душу и отдавала тяжестью в животе. Он не забыл, даже под наплывом людей и комфортом от большого количества виски.
Люди хлынули лавиной из дома, со двора и кажется с вечеринки, которая проходила под огромным деревом. Он заметил только трех человек в клубящейся массе: матушку Клэр, маленькую Фанни и несколько мгновений спустя свою сестру.
Сестра. Он не ожидал найти здесь Брианну. Он был слишком ошеломлен страхом, ужасом, предчувствием, яростью и отчаянием, происходящими одновременно, чтобы даже попытаться представить себе прием во Фрейзерс-Ридж. «Да и к тому же, — признался он себе, — я еле держался в седле, и если бы я попытался произнести задуманную речь, я бы упал ниц, не успев выговорить и первую фразу».
Но он это произнес и получил свой ответ.
Этой поддержки было достаточно, чтобы поднять его на ноги. Вещь, накрывавшая его, была невзрачным куском домашнего вязания цвета рвоты, и он аккуратно сложил его и убрал в сторону. Он огляделся в поисках какой-нибудь посуды и нашел потрепанный жестяной горшок, стоявший у двери, а рядом с ним большую бутылку с этикеткой, привязанной к горлышку, с надписью «Выпей меня». Он вытащил пробку и понюхал. Вода. Именно то, что ему было нужно, и он жадно пил, держа бутылку одной рукой и расстегивая бриджи другой.
Он почти закончил, когда дверь открылась. Он поперхнулся, разбрызгивая воду, и попытался прикрыться другой рукой. — Доброе утро, Уильям, — сказала Фанни. — Я принесла тебе кое-что, чтобы перекусить. Но внизу есть каша и бекон. Когда ты будешь готов. Она держала толстый ломоть намазанного маслом хлеба и деревянную чашку, от которой пахло пивом, и выглядела довольной.
— Спасибо, Фанни, — сказал он, застегивая бриджи со всем достоинством, на какое был способен. — А… как ты? — Очень хорошо, спасибо, — сказала она и выпрямила спину, неожиданно выставив напоказ пару юных маленьких грудей. — Я научилась говорить. Правильно, — добавила она, слегка перекатывая букву «р». — Заметно, — сказал он, улыбаясь. — У тебя прекрасный голос, Фрэнсис. Это пиво? — Так и есть. Я его сделала, — гордо сказала она и протянула ему чашку.
Пиво было слабым и заметно кисловатым, но он все еще хотел пить, и оно пошло без труда. Как и хлеб с маслом, которые он проглотил за несколько укусов. Фрэнсис смотрела на него с одобрением.
— Почему женщинам нравится кормить мужчин? — спросил он, проглотив последний кусок. — Конечно, мы очень благодарны, но кажется, что это требует больших усилий ради небольшой выгоды.
Ее лицо немного порозовело, и он подумал, что она похожа на маленький цветок, из тех, что прячутся в траве на весеннем лугу.
— Миссис Фрейзер говорит, что женщины хотят поддерживать жизнь, а мужчины хотят убивать, — сказала она, беря пустую чашку.— Но нам нужны мужчины, которые сделают это за нас, поэтому мы их кормим. — Действительно, — сказал он, несколько пораженный тем, что такое мнение приписали матушке Клэр. — Вы собираетесь убить человека, который похитил лорда Джона? — серьезно спросила она. Ее румянец исчез, и ее глаза стали серьезными. — Я услышала. Я слышала, что вы сказали мит... мистеру Фрейзеру.
Он глубоко вздохнул и почувствовал, как свежий ароматный воздух леса очищает его от последних следов усталости. — Да, Фрэнсис, — сказал он. — Так и есть.
Дата: Понедельник, 27.03.2023, 20:35 | Сообщение # 21
Виконт
Сообщений: 410
Отрывок от 11 марта 2023 года
Простите, что пропала – мы на несколько дней поехали в Новый Орлеан (как ни странно, просто ради развлечения – ели, спали, гуляли, рассматривали интересности и слушали отличную музыку), и я не взяла с собой ноутбук. Тем не менее, я немного поработала посреди ночи (в те моменты, когда просыпалась…): Не думаю, что что-либо в этом отрывке считается спойлером, но он из десятой книги.
Я разжала крошечный кулачок, чтобы проверить еще раз. Мне удалось увидеть это лишь мельком, но… Инстинктивно я подняла левую руку и посмотрела на свою ладонь. На ней выделялся лабиринт блуждающих линий: головы, сердца, жизни, любви, судьбы – и десятков других, порожденных ежедневным бременем возраста и забот. Сеть, способная поймать неизвестное будущее. Но маленькая подергивающаяся морская звезда в моей правой руке оказалась практически чистым листом, если не считать одинокой ровной, глубокой линии в верхней части ладони. Единственной. В руководстве Мерка по диагностике эта линия называлась «обезьяньей». Маленькие пальчики снова сжались, обхватив мой указательный палец. Слабый, но определенно хватательный рефлекс. Ребенок родился легко – для Майри Макдональд это были восьмые роды, но что-то могло пойти не так при любых. Показатели по шкале Апгар были невысокими, но терпимыми – за исключением некоторых других рефлексов; я вообще не смогла добиться рефлекса Бабинского – и мышечного тонуса в целом, который… малышка сделала какое-то вялое, конвульсивное движение, из-за чего чуть не свалилась с моих коленей, и издала хрюкающий взвизг, совсем непохожий на плач. – Шшш, солнышко, я тебя держу… Не волнуйся, все будет хорошо… Я подняла ее и прижала к плечу – маленькую, но теплую и крепкую, за неимением одеяла завернутую в рубашку старшего брата – и перевела взгляд на мать, ощущая холод и тяжесть в груди. Я знала. Знала это уже тогда, когда начала смазывать маленькое тельце маслом. Не все признаки были налицо, но… их хватало. Приплюснутый нос, неестественное расстояние между большим и указательным пальцами на ногах… Что я могла… что я должна сказать им? Старая мистрис Макдональд помогала своей дочери, массируя ее дряблый живот решительными, но ласковыми прикосновениями, шепча то, что я приняла за благословение на гэльском. Майри лежала на пропитанной потом подушке, медленно дыша, прикрыв глаза, издавая тихие утробные звуки, не сильно отличающиеся от звуков, издаваемых ее новорожденной дочерью. Может, мне не стоит говорить ничего… конкретного. «Синдром Дауна» в этом времени никому ни о чем не скажет, тем более «трисомия 21-й хромосомы». Неизвестно насколько серьезными могут быть когнитивные нарушения: возможно, совсем незначительно, возможно, они будут не очень заметны. И в этом времени, когда девочки в основном работали по дому и в поле да заботились о детях, вероятно, это было не так уже важно; пожалуй, она могла бы вполне неплохо справляться с обязанностями в кругу своей семьи. Если она сможет сосать грудь. Если же нет, то, скорее всего, долго не проживет. Ее ротик был слегка приоткрыт, в нем виднелся большой выступающий язык. Я снова посадила ее к себе на колени и легонько погладила по щеке. Ушки у нее все еще были розовыми и слегка помятыми после родов, но выглядели нормальными, хоть и маленькими. Глаза казались чуть раскосыми, но были по-прежнему плотно закрыты, ресниц видно не было, впрочем от моего прикосновения она сразу же повернула голову, шмыгнув носом. Поисковый рефлекс. Отметим галочкой. – Хорошо, – прошептала я. – Ты можешь сосать, солнышко? Руки у меня были недостаточно чистыми, чтобы можно было засунуть ей в рот палец для пробы. Придется подождать. Я глянула на кровать, наполовину скрытую в темноте. Мистрис Макдональд все еще разминала живот, но она подняла голову и, не отрываясь от дела, смотрела на меня, меж бровей у нее залегла глубокая складка. Губы ее были плотно сжаты, и до меня дошло, что ни я, ни ребенок не вызывали у нее безотлагательного беспокойства. – Как по-гэльски называют плаценту? – спросила я, поднимаясь вместе с ребенком на ноги. Мистрис Макдональд моргнула и стерла костяшками пальцев капельку пота, стекавшую по щеке. Для защиты от мух, привлеченных запахом крови, дверь и окно закрыли, поэтому развели очаг, чтобы у нас были свет и горячая вода, и все мы – кроме малышки – потели среди движущихся теней. Она пожала плечами. – Кое-кто говорит «родовой сгусток». Breith-cèic, – она опустила взгляд на занятые делом руки. – Как ты это ни называй, оно не выходит. В ее голосе слышалась напряженная нотка, хотя старые шишковатые руки не переставали размеренно разминать. – У меня есть то, что должно помочь, – предложила я. Я прихватила с собой родильный набор в матерчатой сумке. В сумке было не все, но сушеные листья малины найдутся. Крепкий чай вызывал схватки; он сможет – я надеялась – сместить несговорчивую плаценту. Я бы приложила малышку к груди Майри, чтобы она покормила ее, но, учитывая мои сомнения… лучше начать с чая. Мистрис Макдональд какое-то время колебалась, ее руки замерли, а брови нахмурились. «Старая мистрис Макдональд думает, что вы ведьма, – сказала мне Фанни. – Но это неважно, потому что мистер Макдональд боится мистера Фрейзера». Она уставилась на меня, сузив глаза, но затем перевела взгляд на свою задыхающуюся дочь и сдалась. – Давайте мне малышку и делайте, что можете, – резко сказала она.
==== Единая поперечная ладонная складка – линия, которая проходит горизонтально через ладони рук человека и образуется в результате слияния двух линий (линии сердца и линии ума). Как правило, на ладони человека эти линии раздельны, но у небольшого количества людей они сливаются в одну. Из-за того, что единственная поперечная ладонная складка похожа на ладонные сгибы у обезьян, её ещё называют обезьянья линия или линия симиан. Присутствие единственной поперечной складки на ладони может считаться одним из признаков генетических заболеваний или генетических хромосомных аномалий, включая синдром Дауна (21-й хромосоме), синдром Клайнфельтера, Нунан синдром (хромосоме 12), синдром Патау (трисомия 13), и других.
Я бы его раньше перевела, но эти "редиски" на ФБ без регистрации не пускают А в твиттере не нашла Пришлось ждать, когда выложат на сайте Дианы... === Don't shoot the pianist, he's doing his best
[Отрывок из десятой книги без названия. Авторское право 2023 Дианы Гэблдон]
[Джейми и Роджер сидят возле солодовни, обсуждая скорый отъезд Джейми на поиски лорда Джона.] – Ты боишься? – спросил он. Джейми проницательно глянул на Роджера, но пожал плечами и, прежде чем ответить, устроился поудобнее. – Так заметно? – Не по тебе, – заверил его Роджер. - По Клэр. Джейми, похоже, удивился, но после минутного раздумья едва заметно кивнул. – Да, наверное, заметно. Она ведь спит со мной… Очевидно, на лице Роджера читалось недопонимание, потому что Джейми тихонько вздохнул и прислонился спиной к стене солодовни. – Мне снятся сны, – просто сказал он. – Я вполне владею своими мыслями, пока бодрствую, но… знаешь, индейцы говорят, что мир снов так же реален, как и этот? Иногда мне кажется, что это правда, но чаще надеюсь, что это не так. – Ты рассказывал Клэр о своих снах? Джейми чуть скривился. – Иногда. Некоторые… ну, может, знаешь, иногда полезно открыться кому-то, если тебя что-то мучает, и некоторые сны именно такие: просто рассказываешь, что произошло, и они отступают. Ты понимаешь, что это всего лишь сон, как говорится. – Всего лишь, – Роджер произнес это тихо, но Джейми кивнул, и губы у него немного расслабились. – Ага. Несколько минут они молчали, и компанию им составляли звуки ветра и пение местных птиц. – Я боюсь за Уильяма, – резко сказал Джейми. Он замялся, но добавил тихим голосом: – И боюсь за Джона. Не хочу думать о том, что могут… могут с ним сделать. О том, от чего, возможно, не смогу его спасти. Роджер посмотрел на него, стараясь не выдать своего изумления. Но потом до него дошло, что Джейми не избегал ни щекотливых тем, ни упоминания о них. Он просто принял тот факт, что Роджер знал о том, что сделали с Джейми, и именно поэтому он опасался за своего друга. – Мне жаль, что я не могу поехать с вами, – сказал он. Это прозвучало импульсивно, но честно, и в ответ лицо Джейми озарилось искренней улыбкой. – Мне тоже, a Smeorach [дрозд]. Но ты нужен людям здесь – и будешь нужен им еще больше, если я не вернусь. Роджер поймал себя на том, что ему хочется, чтобы Джейми иногда все-таки избегал некоторых тем, но неохотно признал, что все должно быть сказано сейчас, независимо от того, насколько это неприятно. И он ответил на вопрос, который Джейми не задавал. – Ладно. Я присмотрю за ними вместо тебя. За Клэр, и Бри, и Иэном, и Рейчел, и малышнёй. И за всеми твоими треклятыми арендаторами тоже. Но я не собираюсь доить коров и следить за этой чертовой свиноматкой и ее потомством. Джейми не засмеялся, но улыбка никуда не делась. – Меня утешает, Роджер Мак, что ты будешь здесь, чтобы справиться со всем, что может случиться. А оно случится. – Теперь я боюсь, – сказал Роджер как можно беспечнее. – Знаю. К счастью, Джейми не стал развивать эту тему, а перешел к бытовым вопросам. – An Deamhan Gael [гэльское чудовище] может позаботиться о себе сама, – заверил он Роджера. – А малышка Фрэнсис приглядит за коровами. О, что касается самой Фрэнсис… – Я не позволю ей ни за кого выйти замуж, пока ты не вернешься, – заверил его Роджер. – Славно, – Джейми выдохнул, но его плечи поникли. – Думаю, я вернусь. Но мертвецы говорили со мной, – он заметил приподнятую бровь Роджера. – Не… ну, не только – мои мертвецы. Меня часто утешает, если приходит Па, или Мёртаг, или Иэн Старший. Как-то спустя много лет… моя мать. Это его смутило, и он отвел взгляд. Роджер издал тихий неопределенный звук и подождал немного, прежде чем спросить: – Ты сказал, не только твои мертвецы?.. – А-а, – Джейми выпрямился и крепко уперся ногами в грязь. – Прочие. Люди, которых я убил. Кое-кого убил за дело. Других – в бою. Незнакомцы. Люди, которые… – он замолчал, и Роджер увидел, как напряглось все его тело. Джейми смотрел в сторону, на тропинку, ведущую к озеру, как будто что-то надвигалось. Это ощущение было столь сильным, что Роджер тоже оглянулся и с облегчением увидел всего лишь небольшую стайку перепелок, купающихся в пыли под кустом. – Джек Рэндалл приходил ко мне две ночи назад.
Оutlander является собственностью телеканала Starz и Sony Entertainment Television. Все текстовые, графические и мультимедийные материалы,
размещённые на сайте, принадлежат их авторам и демонстрируются исключительно в ознакомительных целях.
Оригинальные материалы являются собственностью сайта, любое их использование за пределами сайта только с разрешения администрации.
Дизайн разработан Стефани, Darcy, Совёнок.
Запрещено копирование элементов дизайна!
А в твиттере не нашла 
Пришлось ждать, когда выложат на сайте Дианы...
