18:49 Обзор третьего сезона Чужестранки: Именование имен | |
 “Горы растаяли, моря высохли, города упали. Несмотря на это, Земляне почувствовали безмолвную вину, нарекая новыми именами эти древние холмы и долины. Тем не менее, человек живет символом и ярлыком. Имена были присвоены”. - Рэй Брэдберри, “Именование имен,” 1949  В первые минуты третьего сезона Чужестранки все выглядит потерянным для Горцев на поле битвы при Каллодене; один трагический выживший, Джеймс Фрейзер (Сэм Хьюэн), часами лежит в ловушке среди обугленных останков мечты и мотива, пытаясь бороться с реальностью, которую обнаруживают его чувства: что жизнь продолжается, несмотря на ночной кошмар, и что его время еще не остановилось.  Океан и два столетия от него, Клэр Рэндалл Фрейзер Рэндалл (?) прогуливается по холлам и комнатам нового дома, который, хотелось бы надеяться, станет «настоящим домом» для нее, ее мужа Фрэнка (Тобиас Мензис) и ребенка, растущего внутри нее, которого Фрэнк согласился растить вместе как их собственного. “Конечно это реально,” признается она, стоя почти затерявшись в пустом пространстве и полках, олицетворяющих будущие годы накопленного имущества и картин, книг и наград, и детских поделок. В то время как Джейми видит, как разрушается мир вокруг него и как медленно растворяется его индивидуальность, Клэр сталкивается со сложной проблемой пустоты, которую нужно заполнить хотя бы ради ребенка, если не ради своего развития. На протяжении последующих эпизодов мы видим эту и другие дуализации, дотошно и красиво изображающие, как Джейми и Клэр борятся за жизнь друг без друга, и все же никогда не без присутствия друг друга, будь то влияние или память, в природе или среди общества, во вкусе снежинки или в волнительной нерешительности телесного контакта. Призрачное преследование своей недостающей половинкой смягчает блаженство и тяготы их жизни отдельно друг от друга, и этот сезон поражает блестящим балансом обоих героев, как двух объектов и агентов перемены.  Никогда этот баланс не является более явным, чем в именах, применяемых как к Джейми так и к Клэр, путем выбора, традиции, слухов, предрассудков, выдумки или принуждения; по мере введения большего количества героев, мы видим их собственные сражения с символами и ярлыками, являющимися расистскими, ошибочными или ограничительными. Патриот, герой, предатель или «Якобитский мерзавец» могут быть все отнесены к одной и той же личности, в зависимости от того, кто характеризует его. В одном случае Джейми называют «грязным негодяем» и «прославленным заключенным» и, в считанные секунды, человек внезапно осознает, что перед ним находится не просто «Рыжий Джейми с листовки», но еще и Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрейзер, который сохранил жизнь его брата. И это последнее, что спасает его жизнь, но первое, что отправляет его в тюрьму без стен, так как ему приходится прятаться от патрулей красномундирников, так как Шотландия и ее народ превращены в движимое имущество Британской Империи. Тем не менее, ярлыки, применяемые к Джейми, утопают в романтизме и славе, так как именно его изоляция становится легендой о Серой Шляпе, даже если реальная личность является всего лишь пустой оболочкой.  Клэр также сталкивается с правящей верхушкой коллег ее мужа и другими преподавателями в Гарварде, с социальными ожиданиями ее роли в качестве жены и матери, с мировоззрением других жен, и с общим снисхождением к ее развитию в качестве женщины, академика и хирурга. Мужчины часто перебивают ее, обращаясь вместо этого к Фрэнку, и реагируют на ее настойчивость в социальных функциях со смесью покровительствующего веселья и первородного страха при такой решимости. Именно здесь начинается разрыв Клэр и Фрэнка после их первоначального соглашения при рождении Брианны: Клэр становится более дальновидной, в то время как Фрэнк становится все более и более противодействующим. Фрэнк препятствует Американскому предпочтению «нового, нового, нового», в то время как Клэр видит возможность, после всей ее травмы и огромного горя, нового начала, где у нее не будет напоминаний об оставленной жизни, каждый раз, когда она оборачивается. Если ей приходится отказаться от прошлого согласно одному из условий Фрэнка, то лучшим будет начать все сначала. Когда она предлагает подать на американское гражданство, Фрэнк шокирован и оскорблен, перечисляя имена, представляющие страну, за которую он боролся: Стюарты, Плантагенетсы, Тюдоры. Обратите внимание на лицо Клэр в этом споре: она была знакома с королями и принцами и видела реальных людей, стоящих за песнями и книгами по истории. В прекрасном переходе, раскрывающем все бремя, с которым Клэр должна бороться, Клэр готовится к важной общественной встрече с главой отдела Фрэнка, сидя за своим современном туалетном столиком, располагающимся рядом с гармонирующими лампами и идентичными окнами, и все же ее еще классифицируют как «выглядящая мило для босса», тогда как следующий кадр относится к величественной, богато украшенной готической архитектуре холла Гарварда, в котором Клэр сталкивается, буквально и фигурально, с укоренившейся системой убеждений администрации. Ее непокорность движется дальше, принимая на себя руководство своей собственной личностью и ярлыками – матери, жены, хирурга – даже если студенты, с которыми ей нужно было учиться, насмехаются над прогрессом.  Одним движением, от имени шоураннера, продюсеров и команды сценаристов, Клэр и Джейми полностью меняют гендерные ожидания и, совершая это, делают свои индивидуальные путешествия больше внутренне прочувствованными, в то время как действия и реакции актеров, Катрины Балф и Сэма Хьюэна, сильнее заметны. Клэр Катрины в третьем сезоне, в ее структурированных костюмах, точно подобранных свитерах и прямых брюках, является нечто средним между Патрисией Нил и Джеки О: уравновешенная, уверенная в себе, изысканная и самонадеянная. Чтобы выжить без Джейми, Клэр проявляет внутренний стержень из ледяной стали, который воплощается в сфокусированной интенсивности на ее работе, которая отнимает все больше и больше ее времени по мере взросления Брианны. Она не относится пренебрежительно к своему ребенку, но большую часть воспитания выполняет Фрэнк, поскольку, он и Брианна, несомненно, связаны чувством вторичной (или третичной) грани жизни Клэр.  Есть ключевая сцена, которую я, на настоящий момент, считаю одной из лучших у Катрины Балф в этом сезоне, в которой Клэр могла бы изобразить оправдание, заявив о своей любви, и попросить прощение, но она не делает этого. Это было бы неправдой и это было бы не реально, но ее ответ является не менее печальным и свидетельствующим о том, насколько тщательно она выстроила свой стержень для защиты своего разбитого сердца. Он изолировал ее с тем, чтобы сфокусировать внимание на области ее жизни, в которой она может быть сочувствующей, заинтересованной и полностью поглощенной. Более того, мне нравится, что она не является идеальной в качестве родителя или супруги (неидеален и Фрэнк), что ее решения влияют на всех вокруг нее хорошо или плохо, и что она признала дистанцию между взрослой Брианной и ней самой, и желает исправить это. Балф продолжает тонко развивать своего персонажа в том, что решительность Клэр создала, своего рода, туннельное видение, в котором трещины, проглядывающиеся за натянутыми улыбками и внешней стабильностью ее брака (в котором она осталась, чтобы создать стабильную окружающую обстановку для Брианны, и которой не было у нее самой), были видны каждому кроме нее; даже Фрэнк говорит своей жене, «Ты не такая хорошая актриса, как ты думаешь».  Тобиас Мензис в качестве Фрэнка Рэндалла настолько мучительно полон энергии, что, несмотря на любые неосмотрительности, которые он допускал или нет на протяжении его брака с Клэр, вы никогда не сможете отрицать тот неприятный факт, что изначально хороший человек оказался в неблагоприятной положении. Он хочет соединиться с самой сущностью своей жены, чтобы вернуть ее к «прежней Клэр», но ему никогда не удастся сделать этого. Он таит в себе призрака. Плюс, он живет с женой, которая вернулась не к нему, а ради благополучия своего ребенка. Образуя смесь Грегори Пека из «Человека в сером фланелевом костюме» и Джона леКарре, антигероя, он остается загадочным в своих стремлениях (линии Фрэнка немного скрытны), но несомненно преданным его работе и дочери. Я думаю, что Фрэнк мог бы быть счастливее, если бы Клэр придерживалась догматов семейной жизни подобным тем, что описаны в эссе Джуди Сайферс Брэди от 1972 года «Мне нужна жена», но, покуда, он не воспрепятствовал стремлениям в ее карьере, то ему не от чего быть довольным. Ему нужна прежняя Клэр настолько, насколько и то, что она олицетворяет для него, но вот только он не знает, что ее сердце находится под защитой того стержня. Но Джейми знает.  В то время как Балф и Мензис фантастичны в своих соответствующих ролях в качестве женщины, вырванной из своего изначального времени, и мужчины, плохо-приспособленного для своего домашнего пространства, наступает определенно сезон Сэма Хьюэна. Ко всем названиям, приписываемым Джейми Фрейзеру, должно было быть добавлено еще одно, Джоб (многострадальный, терпеливый человек), и Хьюэн является душераздирающим в качестве человека, лишенного всего, что внешне определяло его, и который противостоит стальной решимости своей жены с почти гиперчувствительной глубиной ощущения и страдает из-за этого. Врожденная способность Джейми быть лидером «ничего не ведает о ранге или берегу реки», и, в то время как он часто пользуется авторитетом у Горцев или Красномундирников, изоляция, которую он должен терпеть, временами является практически сокрушительной. В его первой сцене в первом эпизоде Хьюэн играет Джейми, неспособного игнорировать или избежать перегрузки эмоций на поле битвы, и в его годы переживания унижений и угнетений от Британской оккупации, он использует эту остроту, чтобы заботиться и говорить за других. Важно отметить, что в то время как мы часто видим Клэр в безразличных интерьерах ее дома в Бостоне, Джейми часто освещен светом свечи, и рост Хьюэна и его присутствие в помещении делают это помещение более личным. Сопоставьте это с теми сценами, в которых его персонаж часто находится в милости тех, кто управляет ситуацией, в которой он находится: в его взгляде и в подергивании его челюсти присутствует интенсивная напряженность, остановился ли он поговорить с ребенком или играет ли он в шахматы с надзирателем тюрьмы, в которую заключен, это разоблачает тот внутренний огонь, который неизбежно притягивает к нему людей (вследствие нужды, возможности, притяжения и/или понимания). Некоторые имена олицетворяют его, в других он принял командование. Он разумеет выгоду псевдонимов и легенд, некоторые из которых будут жить долго, другие «затеряются в истории», как говорит профессор Брианны по истории.  В некотором роде Джейми является чужаком в своем времени, как и Клэр является чужаком в своем: он возвращается с поля битвы в дом, который уже не его, культура неуклонно уничтожается, раздутая дурная слава, для достижения которой он ничего не делал, подвергает его семью риску, и еще потеря одного человека, с которым он чувствовал себя цельным. Они оба, он и Клэр кажется погружены в подобие их прошлых миров: он переходит от одной физической или виртуальной клетки к другой, она создает сложную видимость семейной жизни. В конечном итоге, Джейми использует имена, приписанные ему в свою пользу, вновь обретая свою силу и «возвращая оружие в свои руки». Подобным образом, уникальная способность Клэр балансировать на тончайшей мембране между мирами, сохранять все знания и навыки, полученные в прошлом для использования в качестве преимущества в последнем, предоставила ей понимание и смысл видения образования связей, неважно в каком обществе она находится, и изменения их в угоду своим желаниям, чтобы быть «частью чего-то большего, чем я сама».  К счастью, каждый приобретает жизненно важного друга за годы их раздельного существования, человека, который понимает и разделяет их наименование в качестве «Другой», будь то пол, раса, сексуальная ориентация или характер. Клэр устанавливает связь с Джо Абернати (Уил Джонсон), которого она впервые встречает в медицинской школе и позднее работает с ним в больнице. Подобно тому, как Клэр была единственной женщиной в хирургической группе, так и Джо был единственным Афро-Американцем, и его борьба глубже, и он сталкивается с большей повсеместной враждебностью, чем она. Когда Джейми оказывается в Ардмурдской тюрьме, он становится неофициальным представителем заключенных для нового надзирателя: молодого, красивого, способного человека по имени Джон Уильям Грей (Дэвид Берри), с которым он встречался годами ранее. Подобно Джейми, Грей также должен существовать в клетке (хоть и в невидимой), которая не позволяет ему любить открыто и жить полной жизнью, и в то время как он является трагической фигурой, чья любовь безответна, он и Джейми разделяют честность и доверие, подразумевающие искупительные жертвы.  Что же тогда с воссоединением? Некоторые могут спросить, почему же оно не происходит сразу, и о годах порознь рассказано позже в воспоминаниях? Для этого я бы предложила посмотреть вступительную сцену «Расплаты» (Сезон 1, эпизод 9), в которой Джейми рассказывает, «Каждый день каждый человек делает выбор между правильным и неправильным, между любовью и ненавистью, иногда между жизнью и смертью, и сумма этих выборов становится вашей жизнью». Подобно тому, как Джейми и Клэр каждый делали друг друга лучше и поощряли его или ее лучшие качества, влияние друг друга чувствуется в том, как они относятся к другим людям, в том, как они скорбят и любят, восстают и сражаются. Нет названия для этого присутствия, так как это то, что они чувствуют, когда они вместе и это не поддается объяснению. Поэтому те двадцать лет не являются потерянными: все выборы, которые они сделали, привели их обратно друг к другу.  "Так много лет," - он сказал, - "столько лет я был столь многим, настолько разными людьми...(Я) был Дядей детям Дженни, и Братом ей и Иану. 'Милордом' для Фергюса, и 'Сэром' для моих арендаторов. 'Мак Дью' для людей из Ардсмурда и 'Маккензи' для других слуг в Хэлуотере. 'Малькольм печатник' затем, и 'Джейми Рой' в доках". Он медленно провел рукой по моим волосам с шепчущим, как дуновение ветра снаружи, звуком. "Но здесь," - он сказал так тихо, что я едва услышала, - "здесь, в темноте, с тобой,...у меня нет никакого имени." - Диана Гэблдон, Путешественица, Глава 37: "Что в Имени" | |
|
| |
Внимание!Запрещено копировать и распространять материал без ведома администрации сайта.
Похожие новости:
Всего комментариев: 2 
ЦитатаВ некотором роде Джейми является чужаком в своем времени, как и Клэр является чужаком в своем
ЦитатаОни оба, он и Клэр кажется погружены в подобие их прошлых миров: он переходит от одной физической или виртуальной клетки к другой, она создает сложную видимость семейной жизни.
Да, разделенные веками, они переживают одни и те же чувства. Оба заперли себя в невидимую клетку, выход из которой слишком болезненный.
ЦитатаПоэтому те двадцать лет не являются потерянными: все выборы, которые они сделали, привели их обратно друг к другу.
О даИ скорее бы уже
Анюта, спасибо за такую огроменную статью)))
0
