16:29 И шелест книг меня манит, в мир Чужестранки увлекая... Выпуск №9 | |
 Вновь нас пленят чудесные цитаты «Чужестранки», которые описывают образы и события истории созданные для нас Дианой Гэблдон. Читая «Чужестранку», мы встречаемся с разными людьми, историями, моментами и временами, все они красиво и интересно описаны. И мы не устанем благодарить переводчиков за их изумительно красивый и грамотный перевод.   Присоединяйтесь  ***  « Внизу я видела крышу дома, в котором находилось теперь мое прошлое. А за спиной у меня высился расколотый камень. Мое будущее. Я просидела неподвижно всю вторую половину дня. Я пыталась подавить все эмоции и руководствоваться лишь доводами разума. Джейми, убеждая меня вернуться в мое время, рассуждал логично. Дом, безопасность, Фрэнк, мелкие житейские удобства, которых мне порой ужасно не хватало, — горячая ванна, водопровод в доме… не говоря уже о таких вполне значительных вещах, как медицинское обслуживание и удобные путешествия. И все же, признавая неудобства и прямые опасности здешнего существования, я должна признать и то, что многое мне нравилось. Поездки сопряжены с неудобствами, это так, но зато отсутствуют многомильные бетонированные дороги, изрезавшие всю страну, а также шумные и вонючие машины — изобретения весьма опасные, напомнила я себе. Жизнь гораздо проще, да и люди тоже. Они не то чтобы менее разумные, но как-то более прямые и открытые.» «Я посмотрела на камень и, вздрогнув от порыва холодного ветра, обхватила себя руками. Рационализм не слишком помогал мне. Тогда я обратилась к эмоциям и начала решать задачу, восстанавливая подробности моих замужних существований — сначала с Фрэнком, потом с Джейми. Единственным результатом было полное расстройство чувств и горькие слезы, проложившие холодные как лед дорожки по моим щекам. Ну хорошо, если не разум и не эмоции, то, может быть, долг? Я дала Фрэнку обет у алтаря, и дала его от всего сердца. Джейми я дала тот же обет, собираясь нарушить его как можно скорее. Какой же из них я нарушу теперь? Я все сидела и сидела, солнце опускалось тем временем все ниже, и ласточки попрятались в своих гнездах. Когда вечерние звезды замигали среди темных сосновых ветвей, я пришла к заключению, что в данной ситуации благоразумие не поможет. Придется положиться на что-нибудь еще, только вот на что? Я повернулась лицом к расколотому камню и сделала шаг, потом еще и еще. Постояла, развернулась кругом и сделала попытку в противоположном направлении. Шаг, еще шаг и еще… и прежде чем я осознала, на что решилась, я была уже на полдороге по склону вниз, отчаянно цепляясь за траву, оскальзываясь и падая на гранитных осыпях.» («Чужестранка», гл. 25)   ***  «Я остановилась, глядя на него, охваченная невыразимой нежностью. Двигаясь как можно осторожнее, прилегла рядом с ним на скамью и прижалась поближе. Он повернулся ко мне во сне, как делал это часто, уложил мою голову себе на грудь и прильнул щекой к моим волосам. Еще полусонный, потянулся и отодвинул прядь моих волос со своего носа; я почувствовала внезапный резкий толчок — он пробудился, понял, что я с ним, — и тут мы оба, потеряв равновесие, скатились на пол, причем Джейми свалился на меня. Не оставалось ни малейшего сомнения, что это плоть — и весьма тяжелая. Я пихнула его коленом в живот и завопила: — Слезай! Я не могу дышать! Вместо этого он ухудшил мое положение, исступленно целуя. Я временно примирилась с недостатком кислорода, чтобы сосредоточиться на более важных вещах. Мы долго молча сжимали друг друга в объятиях. Наконец он пробормотал: — Почему? Я поцеловала его в щеку, влажную и соленую. Его сердце билось рядом с моим, и я хотела только одного: оставаться вот так вечно, не двигаться, не заниматься любовью, просто дышать тем же воздухом. — Не могла иначе, — ответила я и засмеялась немного нервно. — Ты не представляешь, как близко оно было. Горячие ванны почти победили.» («Чужестранка», гл. 25) ***  «— Мне хотелось бы побороться с ним за тебя, — вдруг сказал Джейми, обернувшись ко мне. Голубые глаза потемнели и смотрели серьезно. — Это была не твоя борьба, а моя. Но ты, во всяком случае, выиграл сражение. Я протянула руку, и он ее пожал. — Да, но это не то, что я имел в виду. Если бы я боролся с ним как мужчина с мужчиной и победил, тебе не пришлось бы испытывать раскаяние. — Он помолчал. — И если когда-нибудь… — Больше нет никаких «если», — твердо сказала я. — Вчера я подумала о них обо всех, и вот я здесь. — Слава Богу, — улыбаясь, проговорил он. — И да поможет тебе Бог. — И добавил: — Но я никогда не пойму почему. Я обхватила его руками за пояс и держалась так, пока Донас спускался по крутому склону — последнему. — Потому, — заговорила я, — что я просто не могу жить без тебя, Джейми Фрэзер, и довольно об этом. Итак, куда ты меня везешь? Джейми повернулся в седле и посмотрел на оставшийся позади склон. — Вчера я все время молился на этом холме, — тихо сказал он. — Не о том, чтобы ты осталась, я не считал это правильным. Я молился, чтобы мне дана была сила отпустить тебя. Он покачал головой, продолжая смотреть на склон рассеянным, отсутствующим взглядом. — Я просил: «Господи, если мне не хватало мужества прежде, пошли мне его сейчас. Не дай мне упасть перед ней на колени и умолять, чтобы она осталась». Он отвел взгляд от дома и коротко улыбнулся мне.» («Чужестранка», гл. 25) ***  Дженни, сестра Джейми « Они были очень похожи: те же чуть раскосые темно-голубые глаза, те же широкие скулы. Тот же тонкий, немного длинноватый нос с узкой спинкой. Но в отличие от Джейми сестра его была брюнеткой, волны вьющихся черных волос были стянуты на затылке зеленой лентой. Она была красива: тонкие черты лица, кожа белая, как алебастр.»  Муж Дженни, Айен Муррей « Густые каштановые волосы мягко спускались на высокий лоб, глубоко посаженные карие глаза светились терпением и добротой.» («Чужестранка», гл. 26) *** «— Я хотел тебя. — Он повернулся лицом ко мне. — Больше, чем чего бы то ни было за всю мою жизнь, — добавил он тихо.» « — Когда я спросил отца, как мне узнать, та ли это женщина, он ответил, что придет час — и у меня не будет сомнений. Их и не было. Когда я очнулся в темноте под деревом на дороге в Леох, а ты сидела у меня на груди и проклинала меня за то, что я истекаю кровью, я сказал себе: «Джейми Фрэзер, хоть ты и не знаешь, как выглядит эта женщина, хоть весит она как добрый конь, но это и есть она самая». Я подалась к нему, но он отступил и заговорил очень быстро: — Я сказал себе: «Она починила тебя дважды за несколько часов, а жизнь среди Маккензи такая, что хорошо бы жениться на женщине, которая может унять кровь из раны и поставить на место сломанные кости». И еще я сказал себе: «Если тебе, Джейми, парень, так приятно ее прикосновение к твоей ключице, вообрази, насколько приятнее будет, если она запустит руки пониже».» « — Джейми… сказал я… она же англичанка… язык у нее что змеиное жало… задница ничего… ну а если у нее не лицо, а овечья морда? Я таки повалила его на пол — от грохота содрогнулся дом — и встала ему обеими коленками на живот. — Ты хочешь сказать, что женился на мне по любви? С трудом дыша, он поднял брови. — Разве я… только что… не сказал об этом?» («Чужестранка», гл. 27) ***  «— Просто удивительно, что ты так долго оставался девственником. Разве что все девушки в Лаллиброхе — дурнушки. — Нет, — ответил он, щурясь на солнышко. — В этом повинен мой отец. По вечерам мы с ним, бывало, гуляли по полям и разговаривали о разных вещах. Один раз, я тогда уже достаточно повзрослел для этого, он мне дней четыре, здесь речь идет о Дне святого Мартина (11 ноября). сказал, что мужчина должен нести ответственность за каждое семя, что он посеет, потому что его долг — заботиться о женщине и защищать ее. А поскольку я к этому еще не готов, то не вправе отягощать женщину последствиями своих поступков. Он оглянулся на дом, оставшийся позади нас, потом посмотрел в сторону кладбища у подножия скалы, где лежали его родители. — Он говорил, что величайшее событие в жизни мужчины — обладать женщиной, которую он любит, — негромко сказал Джейми и улыбнулся мне. Глаза у него были синие, как небо над головой. — Он был прав.» («Чужестранка», гл. 28) *** « — Ты не первая девушка, которую я поцеловал, — тихо произнес он, — но клянусь, что ты будешь последней.» («Чужестранка», гл. 28) *** Диана даёт советы может кому-то пригодится «— Еще не беременная? — спросила она. — Надо листья малины. Настоять горсть листьев с ягодами шиповника и пить, как луна начнет прибывать, от четверти до полнолуния. А потом, как она пойдет на убыль, от полной до половины, принимать барбарис, чтобы очистить утробу.» «малиновый лист должен помочь. А нет, так приходите ко мне, я вам сделаю настой из желтой маргаритки и тыквенного семени, да еще сырое яйцо туда надо вбить. После того как выпьешь, семя твоего муженька прямиком попадет в утробу.» («Чужестранка», гл. 28) *** «Усевшись за домом на верхнюю перекладину забора, мы видели перед собой поле и хозяйственные постройки. Я положила голову Джейми на плечо и вздохнула. Он легонько прижал меня к себе. — Вот для этого ты и был рожден, Джейми? — Наверное, англичаночка. Он окинул взглядом поля и постройки, фермы и дороги, потом опустил глаза на меня, и его крупный рот изогнулся в улыбке. — А ты, моя англичаночка? Ты для чего родилась? Быть хозяйкой имения или ночевать в поле, как цыганка? Быть врачом, женой преподавателя или леди-подругой человека вне закона? — Я была рождена для тебя, — просто ответила я и раскрыла ему объятия. — Знаешь, — сказал он, — ты мне этого никогда не говорила. — И ты тоже. — Я говорил. На другой день после приезда сюда. Сказал, что хотел тебя больше всего на свете. — А я ответила, что любить и желать не всегда одно и то же. Он засмеялся. — Возможно, ты и права, англичаночка. — Он отвел с моего лица волосы и поцеловал в лоб. — Я желал тебя с первой минуты, как увидел, но полюбил, когда ты плакала у меня в объятиях и позволила мне утешить тебя тогда, в Леохе, в первый день.» («Чужестранка», гл. 31) ***  Вот Он, настоящий. И в беде и в горе, вот это поддержка  «— Может, оно и к лучшему, — медленно проговорил Джейми, обращаясь как бы к самому себе. — Что к лучшему? — Что ты бесплодна. Лицо мое было спрятано у него на груди, но он должен был ощутить, как я напряглась. — Я узнал об этом давно. Джейлис Дункан сказала вскоре после нашей свадьбы. Он ласково погладил меня по спине. — Вначале я огорчился, но потом начал думать, что это к лучшему. При нашей жизни нам было бы очень трудно с ребенком. А теперь… — Он слегка вздрогнул. — Теперь я даже радуюсь этому, я не хотел бы, чтобы ты так мучилась. — А я бы не возражала, — после долгого молчания сказала я, думая о круглой пушистой головенке и крошечных пальчиках. — А я возражаю. Он поцеловал меня в макушку. — Я видел лицо Айена, оно было такое, словно его собственная плоть разрывается, когда кричит Дженни. Мои руки лежали у него на спине, трогая жесткие рубцы. — Сам я могу вынести боль, свою собственную, но не мог бы вынести твою. Для этого потребовалось бы куда больше сил, чем есть у меня.» («Чужестранка», гл. 32) *** «— Когда ты покинула меня там, в Вентворте, Клэр, — тихо начал он, не поднимая головы, — я прислушивался к твоим шагам, уходящим все дальше, и говорил себе: я буду думать о ней. Я буду вспоминать ее — ее кожу, запах ее волос, прикосновение ее губ к моим. Я буду думать о ней до тех пор, пока эта дверь снова не откроется. Я буду думать о ней и завтра, когда буду стоять на виселице, и она придаст мне мужества.» («Чужестранка», гл. 39) *** «— Быть наполовину Маккензи — это одно дело, а иметь при этом жену-англичанку — совсем другое. Почти нет шансов, чтобы английская девушка стала когда-либо хозяйкой Леоха, как бы ни относились члены клана ко мне самому. Именно поэтому Дугал так хотел выдать тебя за меня. Он приподнял одну бровь, красновато-золотистую в лучах утреннего солнца. — Надеюсь, ты не предпочла бы Руперта, в конце-то концов? — Ни в коем случае! »  («Чужестранка», гл. 16) ***   «Потрепанный и покрытый шрамами, жилистый, с узловатыми мышцами, впадинки между которыми с возрастом углубились. Плотный рубец штыкового шрама извилисто поднимался по его бедру, широкий и уродливый. А более узкий шрам, оставшийся от укуса гремучей змеи, стал почти незаметен, скрытый густым пухом волос на ноге. Волосы на его теле уже начали подсыхать и поднимались над поверхностью кожи красно-золотым облачком. Серповидный шрам от меча на ребрах сейчас тоже полностью зажил, став не более чем линией, тоненькой, словно волос. Повернувшись, Джейми наклонился, чтобы взять с камня кусок мыла, и у меня перехватило дыхание. Его зад пурпурным не был, но будучи округлым и высоким, слегка припорошенный красноватым золотом и с восхитительной мышечной вогнутостью по бокам, он не мог бы выглядеть лучше. А от вида его фиолетовых от холода яичек, едва заметных сзади, мне очень захотелось подкрасться к нему сзади и взять их в свои нагретые камнем ладони. Вот интересно, если бы я это сделала, смог бы он от испуга пересечь всю заводь одним широким прыжком? На самом деле я несколько месяцев не видела его голым или хотя бы основательно раздетым.» («Эхо прошлого», гл.8) | |
|
| |
Внимание!Запрещено копировать и распространять материал без ведома администрации сайта.
Похожие новости:
Всего комментариев: 3
0
