18:27 И шелест книг меня манит, в мир Чужестранки увлекая... Выпуск №35 | |
 Дорогие Чужестраночки. Предлагаем вам на прочтение сладкие кусочки из 8 книги "Написано кровью моего сердца" из саги "Чужестранка" Дианы Гэблдон. Огромное спасибо переводчикам, за их изумительно красивый и грамотный перевод.  Еще один из моих любимых отрывков. Может я в глубине души садистка, но я так люблю моменты, где описано беспокойство Джейми за Клэр. Ведь историю в основном мы видим глазами Клэр, ее переживания, и вот такие отрывки, которые раскрывают нам переживания Джейми за любимую женщину, его боль, тоску, страх за нее, воспринимаются мной, как жемчужины в золоте Дианиных книг. Написано кровью моего сердца, глава 83. Главу перевели и рассказали Екатерина Пискарева, Елена Карпухина, Наталья Ромодина.  Солнце почти село, когда Дензель Хантер разложил ножи. Воздух был пропитан сладковатым запахом бурбона, в котором он вымачивал инструменты. Теперь они влажно блестели на чистой салфетке, расстеленной миссис Маккен на буфете. Сама юная миссис Маккен с круглыми, как у коровы, глазами, прижав ко рту руку, застыла в дверях. Джейми попытался ободряюще улыбнуться, но улыбки не вышло, а выражение его лица встревожило её ещё больше, и она отступила в свою тёмную кладовку. Похоже, она, как и все в деревне Фрихолд, весь день была на нервах. Она была на последних месяцах беременности, а её муж сражался на стороне американцев. Но ещё больше она стала волноваться, когда Джейми заколотил в её дверь. До неё он стучался в шесть домов. Она была первой, кто открыл, а теперь, в «благодарность» за гостеприимство, у неё на кухонном столе лежала тяжелораненая женщина, истекающая кровью, как только что убитый олень. Этот образ ещё больше расстроил Джейми (миссис Маккен была в доме не единственной, кого потрясли последние события), он подошёл и взял Клэр за руку, пытаясь подбодрить не столько её, сколько себя. – Как ты, Сассенах? – тихо спросил он. – Отвратительно, – хрипло ответила она и закусила губу, чтобы не сказать больше. – Может, выпьешь капельку? – потянулся он за бутылкой неочищенного бурбона, стоявшей на буфете, но она покачала головой. –- Не стоит. Не думаю, что поражён кишечник, но лучше умереть от кровопотери, чем от сепсиса или шока, если я ошибаюсь. Он сжал её руку. Она была холодной. Он надеялся, что Клэр продолжит говорить, хотя и знал, что вынуждать её не стоит. Ей нужны все её силы. Он пытался передать ей свою, не причинив боли. Миссис Маккен проскользнула в комнату, держа подсвечник с новой восковой свечой, – Джейми ощутил сладкий запах пчелиного воска, и аромат мёда напомнил ему о Джоне Грее. На секунду он задумался, смог ли Грей вернуться к англичанам, но в данную минуту ничто его по-настоящему так не волновало, как Клэр. Именно сейчас он пожалел, что возражал, когда она делала эфир. Он отдал бы всё, что у него есть, чтобы она оставалась в забытьи в ближайшие полчаса. Заходящее солнце заливало комнату золотом, и кровь, сочащаяся через её повязки, казалась чёрной. – Всегда будь внимателен, когда в руках острый нож, – сказала я слабым голосом. – Иначе можно лишиться пальца. Так говорила моя бабушка. И мама тоже. Моя мать умерла, когда мне было пять, бабушка – несколькими годами позже. Но мы с ней редко виделись, так как половину своего времени дядя Лэм и я, как довесок к его багажу, проводили в археологических экспедициях по всему свету. – Вы в детстве часто играли с острыми ножами? – спросил Денни. Он улыбался, не отрывая глаз от скальпеля, который аккуратно точил на маленьком точильном камне. Я чувствовала запах масла – густой, мягкий, с привкусом крови – и смолистый аромат разогретых нестроганых балок над головой. – Постоянно, – выдохнула я и как можно медленнее передвинулась. Я сильно закусила губу, и мне удалось расслабить спину, застонав при этом не слишком громко. У Джейми побелели костяшки пальцев, когда он меня услышал. В этот момент он стоял у окна, вцепившись в подоконник и глядя на улицу. Очертания его широких плеч в лучах заходящего солнца вызвали неожиданное воспоминание, удивительное по своей остроте. Даже больше: воспоминания, слои памяти вернулись вместе, целым куском. Я увидела Джейми, неподвижного от страха и горя, и небольшую чёрную фигуру Мальвы Кристи, склонившуюся к нему, – и ко мне одновременно вернулись чувства неясного горя и огромного умиротворения, когда я начала покидать своё тело, уносимая на крыльях лихорадки. Я разом стряхнула воспоминания, боясь даже думать об этом манящем спокойствии. Страх успокаивал: я ещё не столь близка к смерти, чтобы найти её привлекательной. – Я уверена, что пуля прошла через печень, – сказала я Денни, стиснув зубы. – Так много крови… – Я думаю, ты права, – ответил он, слегка надавив мне на бок. – Ткани печени весьма насыщены кровеносными сосудами, – добавил он, повернувшись к Джейми, который не обернулся, а только ссутулил плечи в надежде не услышать ещё что-нибудь ужасное. – Но самая замечательная вещь при ранении в печень, – ободряюще заметил Денни, – в том, что, в отличие от остальных органов, она обладает способностью к регенерации, – или что-то в этом роде, как рассказывает мне твоя жена. Джейми бросил на меня затравленный взгляд и опять уставился в окно. Стараясь избежать боли, я дышала неглубоко, а о том, чем собирается заняться Денни, мне даже и думать не хотелось. Это маленькое упражнение по самодисциплине длилось около трёх секунд. Если нам всем повезёт, всё будет просто и быстро. Он должен расширить входное пулевое отверстие, чтобы увидеть раневой канал, ввести в него зонд и нащупать пулю прежде, чем копаться в её поисках. Затем как можно быстрее захватить её самым подходящим хирургическим пинцетом. У него их было три, разной длины, а ещё щипцы, очень удобные для захвата круглых предметов. Правда, концы щипцов были больше, чем кончики пинцетов, что могло привести к большему кровотечению. А если просто или быстро не получится, вероятнее всего, я умру в течение следующего получаса. Денни был совершенно прав, объясняя Джейми: печень весьма густо пронизана кровеносными сосудами – это громадная губка из капилляров, через которую проходят очень крупные сосуды как, например, печёночная воротная вена. Вот почему рана, достаточно небольшая, столь опасно кровоточила. Ни один из крупных сосудов не был повреждён (пока), иначе я быстро истекла бы кровью. От боли я старалась дышать неглубоко, а мне отчаянно хотелось вздохнуть полной грудью. Я потеряла много крови, и мне нужен был кислород. Мелькнула мысль о Салли, и я ухватилась за неё, чтобы отвлечься. Всю ампутацию она кричала сквозь кожаный ремень во рту. Габриэль (да, Габриэль, так звали молодого человека, который был с ней), с побелевшими как у испуганной лошади глазами, пытался удержать её на месте, не упав при этом в обморок. К счастью, она потеряла сознание, ближе к концу. «Накося-выкуси, Эрнест!» – сонно подумала я и оставила их на попечение Рейчел. [Чуть раньше Клэр, рассказывая о первых минутах после ранения (гл. 82) цитирует слова Эрнеста Хемингуэя, что кто-то может потерять от боли сознание, а ты нет. Писатель перенёс 28 операций и жил под угрозой ампутации ноги. – прим. перев.] – А где Рейчел, Денни? – вдруг решила я поинтересоваться. Мне показалось, я видела её мельком во дворе церкви после того, как меня ранили, но не была до конца уверена в том, что происходило вокруг в этом чёрно-белом тумане. Каутер [инструмент для прижигания сосудов и т.п. – прим.перев.], который Денни держал над установленной на краю буфета жаровней, на мгновение замер в его руке. – Мне кажется, она ищет Иэна, – спокойно сказал он и аккуратно положил инструмент в огонь. – Ты готова, Клэр? «Иэн, – подумала я. – Боже. Он не вернулся». – Как никогда, – сказала я, заранее чувствуя вонь горелого мяса. Моего. Если пуля находится рядом с крупным сосудом, поиск и попытка её извлечь могут привести к его разрыву, и я истеку кровью. Прижигание может вызвать шок, который быстро убьёт меня. А может быть, я переживу операцию, но умру от затяжной инфекции. Утешительная мысль… Но, по крайней мере, в этом случае я успею написать короткое письмо Брианне и, может быть, предупредить Джейми, чтобы внимательнее смотрел, на ком жениться в следующий раз. – Погоди, – сказал Джейми. Он не повысил голоса, но произнёс так убедительно, что Денни замер. Я закрыла глаза, осторожно положила руку на повязку и попыталась представить, где эта чёртова пуля. В печени или прошла насквозь? Ранение было настолько серьёзным, а отёк настолько большим, что боль разлилась по всей правой стороне живота, и я не могла выделить одну яркую линию острой боли, ведущую к пуле. – Что там, Джейми? Денни не терпелось приняться за дело. – Твоя невеста, – озадаченно ответил Джейми. – Идёт по дороге с отрядом солдат. – Думаешь, она арестована? – спросил Денни, прикинувшись спокойным. Хотя я заметила, как слабо дрожит его рука с льняной салфеткой. – Не думаю, – с сомнением ответил Джейми. – Они вместе смеются. Денни снял и тщательно протёр очки. – Все-таки Доротея из семьи Греев, – заметил он. – Каждый из них по дороге на виселицу может перекинуться шуткой с палачом, а потом изящно засунуть голову в петлю. Это было настолько верно, что я рассмеялась, но перехвативший дыхание приступ боли оборвал моё веселье. Джейми пристально посмотрел на меня, но я слабо махнула ему рукой, и он пошёл открывать дверь. Влетела Доротея, обернувшись, чтобы помахать на прощанье своему эскорту, и я услышала вздох облегчения Денни, когда он надевал очки. – Хорошо, – поцеловала она его. – Я надеялась, что вы ещё не начали. Я кое-что принесла. Миссис Фрейзер… Клэр… как вы? Я хотела сказать, как ты? Поставив большую корзину, которую она принесла с собой, Доротея подошла к столу, где я лежала, взяла меня за руку и сочувственно взглянула большими голубыми глазами. – Мне немного лучше, – сказала я, стараясь не скрипеть зубами. Было холодно, меня подташнивало. – Генерал Лафайет очень огорчился, услышав, что вас ранили, – сказала она. – Он приказал всем своим адъютантам молиться за вас. – Как мило. Я была благодарна, но также надеялась, что маркиз не передал вычурного послания, требующего ответа. На данном этапе я хотела, чтобы моё кровавое дело поскорее закончилось, неважно чем. – А ещё он прислал вот это, – с победоносным видом протянула она пузатенькую бутылочку зелёного стекла. – По-моему, это понадобится тебе в первую очередь, Денни. – Что…– начал было Денни, потянувшись за бутылкой, но Доротея уже вытащила пробку, и вокруг распространился сладкий запах хереса, похожий на сироп от кашля, с хорошо различимым травяным оттенком, чем-то между камфарой и шалфеем. – Лауданум, – сказал Джейми, и на его лице появилось такое огромное облегчение, что только тут я поняла, КАК он за меня боится. – Благослови тебя Бог, Дотти! – Мне показалось, что у Друга Жильбера может быть что-нибудь полезное, – скромно сказала она. – Все французы просто помешаны на своём здоровье, у них всегда есть набор укрепляющих средств, пастилок и клистиров. Так что я пошла и попросила. Не успела я поблагодарить, как Джейми уже приподнял меня, поддерживая за спину и прижимая бутылку к губам. – Погоди, стой! – сердито сказала я, накрывая горлышко бутылки ладонью. – Я понятия не имею, насколько крепка эта штука. Что хорошего, если ты прикончишь меня опиумом! Сказать это стоило мне усилий: моим первым порывом было осушить бутылку немедленно, чтобы покончить с невыносимой болью. Олух-спартанец, позволивший лисе грызть свои внутренности, не шёл со мной ни в какое сравнение. Но, если разобраться, мне не хотелось умирать ни от ранения, ни от лихорадки, ни от врачебной ошибки. Так что Дотти одолжила ложку у миссис Маккен, с суеверным ужасом заглядывавшей в дверь, я выпила две полные и прилегла на бесконечные четверть часа в ожидании эффекта. – Маркиз прислал разные деликатесы, которые помогут вашему выздоровлению, – ободряюще сказала Дотти, и, повернувшись к корзине, начала доставать всякую всячину, пытаясь отвлечься. – Куропатка в желе, грибной паштет, какой-то ужасно пахнущий сыр и… Моя тошнота внезапно прошла, и я приподнялась, так что Джейми предостерегающе вскрикнул и схватил меня за плечи. Хорошо, что он это сделал, иначе я бы свалилась на пол. Правда, мне это было неважно: всё моё внимание было сосредоточено на корзине Дотти. – Рокфор, – нетерпеливо сказала я. – Это рокфор? Такой серый, с зелёно- голубыми прожилками? – Не знаю, – сказала она, испуганная моей горячностью. Она достала из корзины завёрнутый в ткань кусок и осторожно поднесла его ко мне. Мне хватило запаха, и, расслабившись, я – очень медленно – легла. – Хорошо, – выдохнула я. – Дензель, когда закончишь… положи сыр в рану. Денни уже привык к моим манерам, но сейчас его челюсть отвисла. Он посмотрел на сыр. В его взгляде явственно читалось, что лихорадка развивается с невиданной скоростью и силой. – Пенициллин. Я, глотнув, протянула руку к сыру. От лауданума язык прилипал к небу. – Плесень, которая содержится в этом сыре, – один из видов пенициллина. Используй прожилки. Дэнни закрыл рот и решительно кивнул. – Хорошо. Но надо начинать, Клэр. Свет уходит. В комнате действительно темнело. Чувствовалось, что надо спешить. Но миссис Маккен принесла ещё свечей, и Денни уверил меня, что эту простую операцию он может сделать и при их свете. Ещё лауданума. Под его воздействием я начала ощущать приятное головокружение и дала Джейми уложить себя снова. Боль значительно уменьшилась. – Дай мне ещё немного. Голос, казалось, не принадлежал мне. Я вздохнула как можно глубже и устроилась поудобнее, с отвращением глядя на кожаный ремень, лежащий рядом со мной. Во время первичной обработки кто-то, возможно доктор Леки, разрезал сбоку мою рубашку. Я широко развела её края и протянула руку Джейми. Тени легли меж закопчённых балок. Очаг на кухне прогорел, но огонь ещё не потух, и его отблески светились красным. В моём одурманенном состоянии блики на балках очень напоминали о том, как я едва не умерла от бактериальной инфекции, и я закрыла глаза. Джейми держал мою левую руку, лежащую на груди, другой рукой он нежно гладил мои волосы, отводя влажные пряди с лица. –- Сейчас лучше, a nighean [обращение к женщине, гэльск. – прим.перев.]? – прошептал он, и я кивнула или, по крайней мере, подумала, что кивнула. Миссис Маккен что-то шёпотом спросила у Дотти и вышла, получив ответ. Боль всё ещё ощущалась, но сейчас отдалённо, мерцающим огоньком, который я могла погасить, закрывая глаза. Сердце застучало громче, и начались… не галлюцинации, нет. Скорее, у меня перед глазами замелькали бессвязные образы, незнакомые лица. Некоторые смотрели на меня, другие, казалось, не обращали на меня внимания. Они улыбались, усмехались или кривлялись, но никакого отношения ко мне не имели. – Давай, Сассенах, – прошептал Джейми, приподняв мне голову и поднося к губам ложку, с навязчивым запахом сладкого шерри и горького опиума. – Ещё одну. Я сделала глоток и легла. «Если я умру, то увижу ли я мать?» – подумала я и была потрясена немедленным страстным желанием увидеть её. Я попыталась вспомнить её лицо, рассмотреть его в мелькающей череде незнакомцев, когда вдруг я сама потеряла контроль над своими мыслями и начала парить в тёмно-синей сфере. – Не покидай меня, Клэр, – прошептал Джейми прямо мне в ухо. – Не сейчас, прошу. Не уходи. Пожалуйста. Я чувствовала тепло его лица, видела его дыхание на своей щеке, хотя мои глаза были закрыты. – Я не уйду, – сказала я. Или подумала, что сказала, и – ушла. Моей последней ясной мыслью было, что я забыла сказать ему, чтобы не женился на дуре. Небо за окном было цвета лаванды, кожа Клэр отливала золотом. Шесть свечей горели высоким и неподвижным пламенем в спёртом воздухе комнаты. Джейми стоял у изголовья Клэр, его рука лежала на её плече, как будто успокаивая. На самом же деле, наоборот, ощущение, что она ещё жива, помогало ему держаться. Денни в разбойничьей маске довольно хмыкнул, и Джейми заметил, как мышцы его обнажённого предплечья напряглись, когда он медленно тянул инструмент из тела Клэр. Кровь хлынула из раны, Джейми подобрался, как кот, готовый броситься с тампоном, но поток превратился в тоненькую струйку. Последний выплеск – и показались кончики инструментов, сжимающих что-то тёмное. Денни бросил пулю в ладонь и всмотрелся в неё, потом раздражённо замычал: от напряжения его очки запотели. Джейми сорвал их с квакерского носа, торопливо протёр подолом рубашки и водрузил обратно, прежде чем Денни успел дважды моргнуть. – Спасибо, – негромко сказал Денни, вновь разглядывая мушкетную пулю. Он осторожно повертел её и громко вздохнул. – Целая – хвала Господу. – Deo gratias, – горячо откликнулся Джейми и протянул руку – Позволь взглянуть. Брови Хантера поднялись, но он отдал пулю Джейми. Она была неправдоподобно тёплой: пуля нагрелась от её тела. Она была даже горячее, чем вспотевшее тело Джейми, и от этого ощущения у Джейми сжался кулак. Он бросил взгляд на грудь Клэр: вдох, выдох, пусть и с тревожной медлительностью. Так же медленно он разжал кулак. – Что ты там ищешь, Джейми? – поинтересовался Денни, прерываясь, чтобы вновь стерилизовать изогнутый зонд. – Отметины. Насечку, крест – любые признаки злого умысла. Он внимательно перекатывал пулю между пальцами, потом расслабился и ещё раз пробормотал благодарственное «Deo gratias». – Злого умысла? Между бровями Денни легла вертикальная складка, ставшая заметнее, когда он взглянул вверх. – Да, или хуже. Иногда в насечки втирают яд или… дерьмо. На случай, если рана сама по себе не смертельна, понимаешь? Хантер был потрясён – это было заметно даже под маской из носового платка. – Если хочешь убить человека, хочешь причинить ему зло, – сухо сказал Джейми. – Да, но… Хантер опустил взгляд и положил инструмент на полотенце аккуратно, как будто он был сделан из фарфора, а не из металла. Платок, закрывающий рот, затрепетал от дыхания. – Одно дело, конечно, убить в бою, застрелить врага, когда дело идёт о собственной жизни… И другое – хладнокровно решить, что твой враг должен умирать долго и мучительно… Клэр ужасно застонала и дёрнулась у него под руками, когда Денни сжал края раны. Джейми схватил её за локти, чтобы она не ёрзала. Денни снова взял изогнутую штуку. – Ты сам этого не сделаешь, – уверенно произнёс Хантер. Он внимательно следил за раной, которую осторожно зондировал, и тампоном собирал сочащуюся оттуда кровь. Джейми чувствовал потерю каждой капли, будто она вытекала из его собственных вен, и от этого ему стало холодно. Сколько ещё она может потерять и остаться в живых? – Да. Это было бы трусостью. Джейми говорил машинально, ему было не до беседы. Клэр обмякла: он видел, как её пальцы разогнулись, расслабились, и посмотрел на её лицо и горло в поисках пульса. Он чувствовал его под большим пальцем, где нажимал на кость её руки, но не мог сказать, её ли это сердце билось там, или его собственное. Он внимательно прислушивался к дыханию Дэнни из-под маски. На миг оно остановилось, и Джейми оторвал взгляд от лица Клэр; он увидел, как квакер, сосредоточившись, вновь извлекает инструмент из тела, на этот раз с комочком чего-то неопределённого. Денни разжал пинцет и бросил комочек на полотенце, потом потыкал в него инструментом, пытаясь расправить, и Джейми увидел торчащие тёмные ниточки, когда кровь растеклась по полотенцу ярко-красным пятном. Ткань. – Как ты думаешь? – нахмурившись, спросил Денни. – Это ткань от её платья, рубашки или корсета? Если от дырки в корсете, то... Джейми торопливо порылся в спорране, достал оттуда маленький шёлковый мешочек с очками для чтения и водрузил их на нос. – Здесь по крайней мере два разных кусочка, – объявил он, озабоченно рассмотрев их. – Полотно от корсета и кусочек ткани потоньше. Видишь? Он взял зонд и легонько растащил фрагменты в стороны. – Я думаю, что вот этот кусочек – от её сорочки. Денни взглянул на удручающую кучу окровавленной одежды на полу, и Джейми, угадав его намерения, подошёл, разворошил кучу, и вытащил остатки её платья. – Дыра чистая, – сказал Денни, глядя на ткань, расправленную Джейми на столе. – Может быть… Оборвав себя на полуслове, он взял пинцет и повернулся к Клэр. Он снова принялся обследовать рану, еще глубже, и Джейми заскрипел зубами, чтобы не закричать в знак протеста. «Печень очень васкуляризирована, – сказала она, обсуждая с Денни, что он должен сделать. – Риск кровотечения…» – Я знаю, – сказал Денни, не поднимая глаз. От пота платок приклеился к его лицу, облепив нос и губы так, что было видно, как он говорит. – Я стараюсь… осторожно. – Не забудь об этом, – сказал Джейми, но так тихо, что неизвестно было, услышал его Хантер или нет. «Молю тебя. Молю тебя, Пресвятая Матерь Божья, спаси и сохрани её… спасиисохраниеё, спасиисохраниеё, спасиисохрани…» Слова мгновенно слились в одно, их смысл потерялся, но ощущение отчаянной мольбы осталось. Красное пятно под ней приобрело угрожающие размеры, когда Хантер опустил пинцет и, ссутулившись, вздохнул. – Я думаю… Я надеюсь…. Я всё достал… – Хорошо. Я… Что ты будешь делать дальше? Он увидел, что Денни слегка улыбается из-под промокшей ткани; зеленовато-карие глаза мягко и спокойно смотрели на него. – Прижгу рану, перевяжу и буду молиться, Джейми. | |
|
| |
Внимание!Запрещено копировать и распространять материал без ведома администрации сайта.
Похожие новости:
Всего комментариев: 2
0
